-Эй, выпустите меня отсюда, ироды! Буржуи продажные! Рот Искусства вздумали заткнуть? Так не получится, милостивые судари, не получится! Поэт - он и в темнице поэт! Я творил, творю и буду творить. Всем завистникам на зло! Уясните это себе раз и навсегда. Уж будьте так любезны.
Лютик выдохся, прочистил горло и на пару минуток приумолк. Глас Искусства слегка подустал и немного подорвался к бескрайней радости тех самых коварных завистников, которых нигде, впрочем, видно и слышно не было.
В этой сырой и холодной темнице бард безвылазно торчал уже больше суток, что по правде говоря, понемногу начинало его напрягать. Обычно, заслышав, что перед ними всемирно известный мэтр Лютик, менестрель и творец, власть имущие заметно смягчались, припоминая видимо одну из каких-нибудь его слезливых баллад, которые так любили их дочери, и непутевого поэта из заключения выпускали. Но это если вообще дело до лишения свободы доходило. В такой ситуации, в которую барду не посчастливилось вляпаться пару дней назад (а ситуация, надо сказать, была отнюдь не уникальная, подобные оказии с ним уже случались), обычно проблемы улаживались тихо и мирно. Поэту даже извинений приносить не приходилось, не то, чтобы в темнице свой срок коротать. Но вот только в славном городке Калькаре, что в Аэдирне расположен, порядки как оказалось, были совсем иные.
Что же, собственно, приключилось со всеми любимым мэтром, конечно спросите вы.
А дело было так..
Полюбилась Лютику одна браслетчица. Ну то есть как браслетчица. Это Лютик про себя ее так называл. Мазелька же эта просто браслеты да украшения разные носить любила, причем чем чуднее они были, тем краше ей казались.
Добиться расположения этой юной леди барду труда особого не составило. Ему даже браслетов ей новых покупать не пришлось. Всего-то спеть пару баллад да продекламировать тройку преисполненных страстью поэм - и девица, мигом забыв всю свою гордость и неприступность, сама прыгает к нему в постель, шепча на ушко всякие чудные непристойности. Лютика такая ситуация вполне себе устраивала, по крайней мере неделю первую. А потом вот приелось все это, и хоть стой, хоть падай.
Ну вы ведь знаете этих аэдирнских женщин! Такие собственницы, что жуть просто! На чужие выдающиеся части тела не засматривайся, допоздна в тавернах не засиживайся, спиртное не употребляй, а о путешествиях и приключениях в другие страны вообще забыть можешь, ведь единственным приключением в жизни мужчины должна стать его суженая, до смерти любимая и неповторимая. Ну бред же полный, да?
Вот и Лютик так считал. А потому недолго думая и не очень с чувствами своей бывшей зазнобы церемонясь, в один прекрасный вечер, взял да нарушил все ее дурацкие запреты.
Браслетчица застала его в компании двух барышень, на вид поведения легче, чем просто легкого, пьяного в стельку да собиравшегося с этими дамами отплыть куда-то в Зерриканию.
Ну а после сией сцены все уже разворачивалось по хорошо знакомому мэтру сценарию. Бывшая пассия мало того, что оказалась особой весьма мстительной, так еще вдобавок к своим внутренним гадким качествам, являлась и любимейшей дщерью калькарского начальника стражи. Выдумав душещипательную историю о поруганном девичьем достоинстве и бардовском непосредственном участии в надругательстве над ее святой невинностью, девушка бросилась убеждать отца, что такие как Лютик должны сидеть за решеткой. Начальник стражи, хоть и обожал свою дочь чрезмерно, но посадить ненавистного брылотряса в тюрьму права не имел. Не было в те времена еще подобных законов. Законов, быть может, подобных и не существовало в ту пору, но хитрые и пытливые умы были всегда. Ведь если хочешь кого свободы на законных основаниях лишить, то еще и не то придумаешь.
Так и было Лютику предъявлено обвинение в экстремизме. Якобы уважаемый мэтр осквернил в своих балладах самого святейшего владыку Аэдирна, короля Демавенда Третьего. А это вам уже не девку опорочить. Это самое настоящее преступление!
А правда это была, клевета ли, никто разбираться уже и не стал. Да и кого это вообще волновало? Вырывающегося Лютика схватили под белы рученьки и заточили в темницу без суда и следствия, что крайне возмутило последнего. К своей именитой особе он ожидал от людей отношения подобающего и в высшей степени уважительного. А по сему с участью своей смириться никак не собирался, то и дело громко вопя оскорбления и требуя себя немедленно освободить.
Интересно, что несмотря на то, что экстремистские поэмы Лютик от роду не писал, в тюрьме он начал считать себя эдаким поэтом в изгнании, непризнанным гением, если вообще не лучом истины во всем этом продажном, отвратительном мире.
А так как Геральта, готового вытащить его из любой, даже самой мерзопакостной ситуации, больше не было, мэтр здраво решил, что спасение утопающих дело рук самих утопающих, а посему, прочистив горло, вновь приготовился орать во всю глотку.
- В интересные же места нас жизнь заносит, верно, маэстро?
Лютик удивленно поднял голову. В дверях его камеры откуда ни возьмись появилась особа женского пола, светловолосая и очаровательная. А судя по ее одеждам еще и неприлично богатая.
- Но я все же предпочла бы что-то поприличней. И не такое дурно пахнущее.
Бард расплылся в улыбке. Эта женщина будто самой Мелитэле была ему послана. Очевидно же, что под ее покровительством его мигом из камеры выпустят, в ноги кланяться будут да еще и моральную компенсацию за причиненные неудобства выплатят. В голове именитого менестреля никакой тревожный звоночек, никакой предостерегающий бубенчик не зазвенел. Кто эта дама? Что она из себя представляет? Как она здесь оказалась? Все эти вопросы казались абсолютно неважными да и вообще к делу неотносящимися.
- Полностью с Вами согласен, сударыня. Целиком и полностью. - поддакнул мэтр, отряхнул свой видавший виды фиолетовый жилет и одарил незнакомку еще одной своей улыбкой, из разряда тех, перед которыми противоположный пол никогда не мог устоять. - Мое заточение здесь - чистой воды недоразумение, ужасная ошибка, недосмотр со стороны властей. Но Вы ведь знаете, кто я такой? - Лютик выдержал паузу. - Вижу по глазам, знаете. Знаете и восхищаетесь. И пришли положить конец моему заточению, освободить из плена непритязательного художника, который всего лишь скромно служит Искусству?
Отредактировано Dandelion (2015-10-17 12:32:23)
