Ханс Вестергард. Принц в изгнании. Без пяти минут Король Эренделла. Антогонист. Социопат. Неудачник. В Королевстве Южных Островов теперь все эти слова были сродни синонимам. После возвращения домой жизнь Ханса превратилась в сущий кошмар. Кажется, на всем земном шаре не было более ни одного человека, который снисходительно отнесся бы к мужчине. Впрочем, не жалел себя и он сам, превратившись в воплощение угрюмости и концентрат злости; Ханс предпочел бороться со своими демонами в полном одиночестве.
Его дом в глубине леса представлял собой небольшое одноэтажное строение с двумя комнатами. Здесь когда-то жил егерь, вернувшийся после войны Южных Островов с Северными. Говорят, он был глухим и совсем нелюдимым, однако глаз у старика был по-прежнему верен, а нервы крепки: он мог убить дичь с расстояния полумили одним точным выстрелом из арбалета. Но после его смерти дом опустел на много лет. Пока Ханс не принял его "эстафету".
Каждую ночь Ханс видел один и тот же сон, как Людвиг вышвыривает его из замка, бросая ему следом меч (в ножнах, конечно). "Убирайся, Ханс. Все, на что ты можешь сгодиться, это ужин волкам." Его разгневанное лицо, а так же самодовольные взгляды оставшихся братьев за его плечами. По спине леденящим дыханием ползи страх и отчаяние. Ханс понимал, что он потерял все. И в его жизни началась та часть, которую обычно называют заключительной. С этим он каждый раз просыпался посреди ночи, утирая со лба холодный пот. И смотрел на висящий на двери меч - точно напоминание о прошлой жизни и предложение закончить жизнь текущую. Однако злоба не давала Хансу сделать того, от чего все сразу вздохнули спокойно. Хотя бы чтобы ненавистным братьям не предоставилась возможность выпить кружечку пива за возвращение чести проклятого рода Вестергаардов.

Болт сорвался с тетивы и, тихо просвистев во влажном воздухе, вонзился в дичь. Оставшаяся стая взмыла вверх, наполняя тишину громкими хлопками крыльев. Свист. Удар. Ещё одна птица, только было взлетевшая, падает замертво на землю. Хлопки крыльев затихают и среди деревьев вновь восстанавливается блаженная тишина. Из-за ствола показался мужчина, уверенными шагами он сократил расстояние до трофеев и, подхватив их за лапы, аккуратно засунул в холщовый мешок.
Ханса по-прежнему можно было легко узнать в этом статном и очень красивом мужчине. Волосы его все ещё были темно-рыжего цвета и той же длины, бакенбарды аккуратно выбриты. Конечно, добиться идеально вида, такого, какой создавал королевский цирюльник, Ханс априори не мог, но за четыре года добровольного заточения в лесах он научился и этому.
Однако в королевском платье он уже не расхаживал. Его давно сменили кожаные охотничьи сапоги, сшитые из шкур животных легкие штаны и кафтан, под которым виднелась легкая нежно-синяя туника с косым воротом, которая открывала шею Принца и небольшой медальон на цепочке.
За четыре года существования вдали от людей Ханс научился жить абсолютно независимо. Утром рано он уходил на охоту и возвращался ближе к вечеру. Если трофеев было много, то утром следующего дня он шел в город, чтобы обменять белок, куропаток и иногда оленину на пуговицы или нитки, посуду, белье и остальную домашнюю утварь, которую в силу некоторых причин не мог сделать сам. Остальное ему давал лес. Ханс был благодарен судьбе, что когда-то научился обращаться с оружием. В доме покойного егеря он нашел арбалет, но тот никуда не годился. Покорпев и помучившись несколько ночей напролет, Ханс, наконец, соорудил из него что-то более-менее могущее стрелять. С королевскими самострелами это ни в какое сравнение не шло, конечно, но сохранить себе жизнь Вестергаард смог.
Но сложнее всего было с людьми в городе. Поначалу никто не соглашался иметь с ним дело, несмотря на то, что дичь, которую он приносил, была отличной. Потом коммерческая жилка взяла верх и кое-кто из жителей нижнего города снизошел до мужчины в сером плаще с капюшоном. Вот так Ханс и жил.
Накануне Хансу удалось подстрелить около пятнадцати куропаток, потому утром он посетил местный рынок, где обменял тринадцать из них на мыло, кусок чистого полотна и несколько свечей. Однако самое главное, что Ханс сегодня унес из города - это новость о приезде Королевы из Эренделла.
— Эльза?.. — переспросил он у торговца, недоверчиво хмуря брови. Продавец утвердительно кивнул и с интересом пронаблюдал, как Ханс изменился в лице. Помедлив ещё немного, Ханс забрал у торговца выкупленную ткань и, нахмурившись, натянул посильнее капюшон на лицо. Четыре года Принц ни слова не слышал со стороны Эренделла, но именно сегодня сама Королева решила с каким-то визитом посетить Южные Острова. Впрочем... ему-то какое до этого дело? Если она придет, чтобы посмеяться над ним или самоутвердиться - он не будет ей препятствовать. Однако что-то ему подсказывало, что Эльза этого никогда не сделает.
Отношение к Эльзе у Ханса всегда было сплошь неоднозначное. С одной стороны он испытывал страшные муки совести и чести от одного даже мысленного упоминания о ней, с другой - его пожирал огонь ненависти, зависти и злости. А порой все это перемешивалось в кучу. И Ханс злился на Эльзу за то, что она осталась к нему такой великодушной, этим ещё сильнее раня его самолюбие. Было бы куда гуманнее, прикажи она убить его прямо там, в Эренделле. Ведь он наверняка бы покончил с её жизнью, если бы не Анна. Но возможно заслуга здесь была не только Анны. Ханса всё ещё не оставлял в покое тот день, когда он увидел Эльзу в её ледяном замке. Когда он увидел всю глубину её одиночества и страха. Неподвластно себе, но он почувствовал, что она знает о том, что чувствовал всю жизнь он. Одиночество и страх. Иначе что могло бы сподвигнуть хорошенькую дочь лояльного правителя едва не убить двух стражников. А ведь она бы убила их, если бы он не помешал ей. Точно убила бы. Потому родство душ его и Эльзы отталкивало Ханса от неё. Потому что она была доброй. А он был злым. Конец сказки.

Весь день Ханс занимался какой-то откровенной ерундой. После двух неудачных попыток приготовить обед, одной разбитой тарелки и сгоревшей куропатки, Ханс решил прогуляться. Он знал, что лес в ночное время не самое безопасное место, однако чтобы успокоиться, ему нужно было немного свежего воздуху в лицо. Обычно это помогало прийти в себя всякий раз, когда прошлое стучало в его двери.
Ханс оседлал Ситрона, который, в отличие от своего хозяина до сих пор не терял оптимизма, несмотря на то, что Ханс и грозил ему вертелом. Но что бы он там ни говорил, для мужчины он, как и когда-то в детстве, был единственной отдушиной и любящим его другом.
Солнце почти село за горизонт, когда Ханс добрался до окрестностей замка. Меж деревьев виднелись красивые башни и развевающиеся синие флаги с резным орнаментом. Когда-то и он там жил, когда-то это место было его домом. Страшная ностальгия рвала душу на куски, но воспоминания отнюдь не были приятными. Как ни странно, но замок больше казался Хансу темницей, нежели обетованной землей. Он не хотел возвращаться туда, где прожил 23 несчастных года. И, может быть, судьба сделала ему услугу, освободив от королевских оков.
Сзади Ханс услышал шум и шаги. Он жестом приказал Ситрону молчать, а сам вжался спиной в ствол дерева. В нескольких шагах от Ханса и его коня прошли люди. Ханс прислушался. По его примерному расчету это была банда из тринадцати или пятнадцати человек. Мужчины не переговаривались, шли тихо, точно готовились кого-то окружить. Ханс нахмурился. Эти люди были ему знакомы. Они работали на короля Южных Островов. Неужели спустя четыре года братья все же решили прикончить его? Но почему именно сейчас? Ведь Ханс сидел в своем лесу тише воды, ниже травы?.. Не ясно.
Ханс аккуратно высунулся из-за дерева, наблюдая за обстановкой и прикидывая, как быстро он сможет взять с поклажи Ситрона арбалет или меч. Одному против пятнадцати не справиться, даже если он уложит арбалетом двоих или троих, подстрелить его оставшимся не составит труда. Но ровно через секунду все его мысли о самообороне развеялись как дымок от ураганного ветра.
В груди у Ханса стукнуло острым ледяным краем его холодное сердце. Женский голос ему был очень знаком. Эльза. Черт возьми, это была Эльза. Эльза из Эренделла. Проклятье. Проклятье! Какого черта ей понадобилось здесь, в его лесу в такое время! Невероятно.
Лицо Ханса стало белым, он шумно выдохнул, сосредоточенно сведя у переносицы брови. Теперь оставалось решить - помочь разбойникам или...
Он схватил арбалет и, высунувшись из-за дерева выстрелил. Двое разбойников попадали на землю. Четверо ринулись в его сторону. Тогда Ханс выхватил из ножен меч и, наконец, выпустил всю ту злобу, которая копилась в нем все 4 года. Однако он не убивал. Что самое примечательное, лишать жизни никого он не хотел. Ханс бил по ногам, рукам, дырявил плечи острием клинка, но не отбирал жизни. Слишком многому его научила его роковая ошибка, перевернувшая его самого с ног на голову.
Наконец, борьба была окончена. Теперь Ханс и Эльза остались один на один. Почти ничего не было видно, но наряд Эльзы и её белоснежные волосы как будто светились в темноте. Ханс дерзнул посмотреть ей в лицо, точно считая - убьет ли она его.
А затем он развернулся пошел прочь.

Сперва он хотел убежать. Вскочить на Ситрона и самым трусливым способом избежать любого разговора с Королевой. Но не смог, не стал. Мысли так и остались мыслями в его голове.
Эльза крикнула ему вслед, просила подождать. Но он шел, он не мог остановиться, не мог отозваться. Губы Ханса превратились в тонкую белую полоску, в ночной темноте глаза его казались двумя черными пропастями. Он свел брови и смотрел себе под ноги, пока, наконец, Эльза из Эренделла не схватила его за руку и не вынудила остановиться. И даже повернувшись к ней, Принцу не хватило смелости посмотреть Эльзе в глаза. В голове все ещё мела та вьюга, что и четыре года назад на фьорде. И внутри был льдистый холод. Без всякой магии.
С тех пор, как Эльза задала ему вопрос, которым он терзался последние несколько лет, воцарилась тишина. Ханс сосредоточенно смотрел куда-то вглубь леса. Затем он почти неслышно выдохнул и медленно, с равномерным стальным шуршанием извлек из ножен свой меч. На лезвии виднелись бурые пятна крови тех, кто сейчас корчился на земле. И здесь Ханс, наконец, перевел взгляд на Эльзу.
А она совсем не изменилась... И, как и прежде вовсе не похожа на свою сестру. Бледная, аристократичная кожа, большие красивые голубые глаза, тонкие губы. Она смотрела на Ханса без злобы, и это после всего, что он сделал, после той боли, которую причинил.
Холодное оружие в руках принца накаляло атмосферу, Вестергаард видел это по глазам Эльзы. Он сжал и разжал кулак левой руки.
— Ты спрашиваешь меня, зачем я это сделал, — медленно и спокойно начал он, разглядывая пятна на мече, лицо его было безразличным, — зачем...  — вновь задумчиво повторил он тихо, — с тех пор, как этим утром я узнал о Вашем приезде, Королева Эльза, — вдруг он перешел на "Вы", — меня посетил тот же вопрос. — Ханс опустил меч, неизвестно, то ли готовясь нападать, то ли готовясь сдаться. Он пристально посмотрел в лицо Эльзы. Теперь он не видел в её чертах той безысходности, которую увидел тогда, в её замке. Её жизнь была счастливой, дом - полной чашей. А что он? Изгой общества, позорище и предмет насмешек. Губа Ханса дрогнула, точно бы он был переполнен яростью и злостью.
Тут он подбросил меч в воздухе, тот с изящностью перевернулся и, схватив меч за другую сторону, протянул Эльзе рукоять.
— И потом я понял зачем, — спокойствию мужчины можно было позавидовать, — за моей головой, — здесь он непринужденно улыбнулся, в его выражении лица не было ни грамма сарказма или нарочного самобичевания, нет. Просто он много думал об этом, каждый день, просыпаясь с одной и той же мыслью и глядя на меч, он, так или иначе, пришел к одному решению. С которым и жил, мирился все оставшиеся годы.
Своему поступку он не находил прощения или оправдания - напрасные затраты времени и мыслей. Он знал, что натворил, не отказывался от своих действий и был готов понести наказание. А принять смерть от Эльзы было наилучшим вариантом развития событий, намного приятней, чем от любого из братьев. И чашки весов мира непременно пришли бы в равновесие, как только в воздухе просвистел бы меч.
— Вам только скажут спасибо, нет причин для промедления, — вдогонку добавил Ханс глядя на Королеву. Да, она совсем не изменилась...

Ханс с интересом следил за Эльзой. Меч она принимает, но не спешит. Опустив руки по швам, Ханс ожидает развития событий. Хотя, к чему лукавить, где-то очень глубоко в коридорах своей черной души он знает, знает наверняка, что Эльза не способна на убийство. Даже несмотря на то, что он чуть ли не убил её любимую сестру, почти убил! Нет, она слишком великодушна, слишком добра, чтобы совершить такой поступок.
Ханс не сводит глаз с Эльзы, даже тогда, когда меч падает на землю. Ему вдруг становится легче. Не от того, что его оружие разбито, а от того, в каком тоне с ним говорит Королева. Не поучительный, не высокоморальный, не превосходящий его самооценку. Ведь Принц знает, что он заслуживает таких слов, каждого слова, которое говорит Эльза. И все равно, как бы там ни было, что сделано, то сделано. Время вспять Ханс повернуть не сможет. А даже если бы и мог - не исправил бы ничего, из того что сделал. Ничего. Но почему, спросите Вы? Разве за четыре года он не осознал всей степени глубины своего страшного деяния? А я лишь отвечу, что именно поэтому он и не изменил бы ни мгновенья. Иначе он так и остался бы одним из своих братьев, наследным Принцем Вестергаардом, носил бы имя, которое ему теперь было ненавистно. Претворялся, льстил, грезил о троне. Нет, хватит, с него уже хватит. Живя в лесу он вдруг понял, что мечтами о престоле его жизнь не ограничивается. Что есть что-то... другое. Простое, незамысловатое. Что тоже можно ценить. А власть ему теперь была абсолютна безразлична.
— ...Вопрос в том, Ханс… кто ты. - Задала, наконец, самый важный вопрос Эльза. Действительно - кто теперь он? Не Принц, ибо изгнан, не простолюди, ибо королевской крови, не Король, ибо рассекречен, не жених, ибо отвергнут... действительно, кто он теперь?
Ханс почувствовал какое-то пьянящее бесстрашие. С его лица немного сошла каменность, появились ей на смену легкие отголоски былой надменности. Он двинулся против часовой стрелки, думая о том, решится ли Эльза применить против него свою магию, сделай он что-нибудь... что-нибудь?
— Кто я? — Ханс хмыкнул и медленно стал стягивать с пальцев кожаные перчатки, продолжая шагать неспешно вкруг места, где стояла Эльза, — ответ на поверхности, Ваше Величество. Никто, — он так легко сказал эту фразу, точно пожелал Эльзе приятного аппетита за завтраком, а не признался в бессмысленности собственного существования, — я бревно в глазу своих братьев, — с усмешкой и искренностью сказал он, обходя Эльзу сзади. Так близко он видел её лишь однажды. Тогда, когда выкрал из её собственного замка хитростью. Хм... у неё все такие же белоснежные плечи. — Я не могу выбраться отсюда, потому что ни один корабль не очернит себя моим присутствием, но как бы далеко я не уплыл, от себя убежать мне все равно не удастся. — Он обошел Эльзу с другой стороны и встал рядом с ней, смотря в упор в её глаза. — Ты не сделаешь мне одолжения, потому что я виноват. И с этим позором я буду жить всю оставшуюся жизнь. Никто, ничто и никогда не исправит этого, — он часто дышал и смотрел на Эльзу так, будто бы во всех грехах была виновата она, а не он. Затем он отстранился, перевел дыхание и отвернулся, глядя в лес, куда-то в даль. — Надеюсь, именно это ты хотела услышать, Эльза? — Говорил он куда-то в темноту. Тихо и проникновенно, — Ты победила, поздравляю.