Лондон. Совершенно неожиданно корпорация решила командировать юную сотрудницу, недавнюю практикантку, в этот роскошный город, чтобы та помогла уладить кое-какие, средней значимости, вопросы. Посредством нехитрого пиара. Наблюдения. Передаче парочки   нераспечатанных папок «нужным людям», которых ей в подробностях расписали.
Конечно, на выполнение такого задания, на котором после завершения легчайших поручений можно ещё и «оторваться как следует», на элитный фуршет сходить или экскурсию устроить — всё за счёт фирмы — порывался отправиться не один сотрудник и даже не десять. Целая очередь выстроилась. И были там весьма достойные претенденты, но... несмотря на ворчание Менкена — козла этого, общипанного, который предлагал несколько своих кандидатов — выбор всё же пал на неё. Видимо, последнее слово всё же оставалось за главой корпорации. За Норманом.
Фелиция поёжилась, сидя в мягком кресле набравшего высоту самолёта — когда ей доводилось видеть «мистера  Озборна» в последний раз, вид у него был в самый раз для ужастика какого-нибудь.
Этот запавший тяжелый взгляд, подрагивающий в руке стакан, который ей пришлось помочь придержать, бледность эта и какая-то тяжесть витавшая вокруг.  Она её ощущала на уровне инстинктов — подступающую к могущественному создателю «ОзКорпорейшн» неизбежность. Против неё никакие связи, никакая власть не поможет.
И хотелось сбежать от этого, из корпорации вообще, временами — этого требовал оставшийся в ней ещё, как-то удерживающийся несмотря на лишения и ограничения, свет. Она ещё слишком юна, неопытна, мечтательна.
Да, она именно такая. Но что-то удерживало, непреодолимо, будто знало заранее, что именно здесь предначертанное ей место. Что она не та, кем кажется, и когда-нибудь сойдёт всё ненужное, раскрыв суть. Что необходимо раз за разом помогать «мистеру Озборну», находиться поблизости, выполнять поручения, даже не столько из-за наметок «карьерного роста», сколько из-за этого «чего-то», такого же неизбежного, как и то, что находилось за спиной Нормана Озборна.
Может она «примелькалась», может он ткнул в список наугад, но так или иначе... Лондон ждёт её.
Подошедшая стюардесса сообщила, что «лететь осталось меньше часа», на что Харди кивнула и... задремала, хотя до того была преисполнена бодрости...

Запавший взгляд Нормана Озборна на абсолютно чёрном фоне, споры юристов, которых она не видит, кипы документов и... неожиданно-знакомый дворик, всё это оттеснивший. Ей самой лет пять, не больше. Она это отчётливо помнит. Она вообще наизусть помнит каждый момент, связанный с ним. Безвозвратно-утерянный, а оттого бесценный. Тяжелый запах табака, его улыбка и руки в толстых кожаных перчатках, взъерошившие ей волосы. Глаза, так схожие с её собственными, лучатся «хитрым» огоньком. Он доволен. Чёрный Кот вернулся с очередного «дела» завершившегося успехом. Он увлечённо рассказывает «крохе» о приёмах, которые должен знать каждый вор. О том, что «мастерство нужно оттачивать постоянно», а иначе растеряешь сноровку... Фелиция обнимает его. Она поняла. Она обязательно будет делать всё так, как он сказал, когда подрастёт, конечно. Она знает, что у неё получится пойти по его стопам... А после и эта «картинка» убирается и остаётся только тёмный фон и чьё-то повторяющееся, бичом бьющее, из-за упорства всё же раскрытое: "Чёрный Кот не мог попасться сам, его подставили, подставили, подставили! Угадай кто, девочка?.."

И на этом моменте она очнулась от разрозненного видения, вобравшего различные моменты... бред. Был бы. Если бы она не знала смысла каждый из них в отдельности. А всё вместе — жуть. Лучше на этом не зацикливаться. Лучше спуститься по трапу, получить свою «лёгкую поклажу» и выйти из здания аэропорта, минуя ряды такси, предпочтя не дожидаться машину, которую, вроде как, должны были  прислать за ней по договорённости. Нет, лучше она пешком пройдётся под мелким моросящим дождём — до отеля-то идти всего-ничего — может, это поможет отделаться от странного осадка?
Должна оттачивать своё мастерство... это знак, напоминание о том, кем она является за пределами «официоза».
Как дополнение — чёрный гигантский котяра, который уставился на Фелицию своими зелёными глазищами и громко мяукнул. Произошло это у самого входа в отель. Девушка улыбнулась, наклонилась, погладила котика по голове.
— Ах ты, бандит... — кот довольно мявкнул,  а двери отеля разъехались, выпуская кого-то из постояльцев. Воспользовавшись моментом, девушка проскользнула внутрь, быстро расписалась в нужной графе — номер был забронирован корпорацией заранее — поднялась на несколько этажей выше и бросив «лёгкий багаж», принялась обходить не хилые апартаменты. Да тут человек пять поместится, если не больше. Так, до назначенного мероприятия остаётся немного времени. Как раз на то, чтобы переодеться хватит.
Так, что у них  тут с платьями? Вот это тёмное, с неброским светлым рисунком по краям, вполне подойдёт. Хм, оно чуть выше колен, не совсем официальное — ну да так сойдёт. Ей же сказали: «пиарить ненавязчиво и отбросить излишний консерватизм». Что ж. Волосы оставить полу-распущенными, слегка завить, взяв в руки флакончик с неизвестными  духами, распылить и тут же чихнуть. Нет, возьмём аромат полегче — мята и ещё что-то экзотичное. Классические «лодочки» подойдут к любому вечернему платью. Кулон, кем-то предусмотрительно оставленный, видимо, тоже придётся нацепить.
Всё, она готова к выходу — вон и автомобиль представительского класса, мигает фарами. Что ж — вперёд, на фуршет, представлять «ОзКорп»...

Роскошь. Пафос.  Блеск серебряных столовых приборов. Золотых подносов. Бриллиантовых украшений дам, видимо красовавшихся друг перед дружкой. Звуки скрипок, флейт, ударных — очень оригинальное музыкальное сопровождение, услаждавшее слух присутствующих. Колоритные собрались личности. Дипломаты. Послы. Крупные бизнесмены.
Люди искусства. И ещё какие-то «прослойки элиты», определить занятия которых не представлялось возможным.
Как заведённая, она половину мероприятия проходила по смежным залам с улыбочкой, сопутствующей случаю, и повторяя одну и ту же фразу: «ОзКорп рад будет приветствовать вас... видеть/сотрудничать (в зависимости от личности, что стояла перед ней, Харди подправляла вторую часть фразы)». Большинство, как ни удивительно, принимали протянутую прямоугольную карточку с логотипом «ОзКорпа», как это водится в данных  кругах, золотом обозначенную, с любопытством рассматривая представленную информацию (хотя это было лишним — Фелиция произносила её вслух, да ещё с выражением). Когда визитки закончились, а папки были розданы «нужным людям», девушка воровато огляделась по сторонам — самое время попробовать «отточить мастерство», обстоятельства самые к тому располагающие. Выражение во взгляде «что бы стянуть?» , этот озорной блеск и некстати появляющийся от предвкушения наживы румянец она маскировать ещё не научилась, но кое на что всё же была способна, к тому же риск  — дело благородное. Плюс ко всему очень уж ей приглянулся браслетик, что сверкал на запястье одной эффектно выглядевшей, чем-то  притянувшей внимание Харди, леди. Организатор фуршета должен почесть за честь её присутствие. Было в ней что-то сочетавшееся с определением «роскошь». Что-то... Харди не завершила это определение, поскольку могла упустить «удачный момент» для проведения нагловатого эксперимента — это же не общественный рынок, а закрытое мероприятие отнюдь не нищих людей, так что вычислить вора, если не удастся убраться... А, фигня, она уже слишком «подсела» на эту штучку, схожую с клептоманией, не намеревалась уйти без «сувенира». Заодно часть тех самых «приёмов» использует. 

Скопление людей, идущий мимо официант, Харди специально задевает какого-то полного джентльмена, тот  в свою очередь ещё несколько человек. Фелиция равняется с леди, невзначай задевает ещё кого-то, так что тот нечаянно толкает официанта — резко повернуться — со стороны она как бы пытается выбраться из образовавшегося «нагромождения» людей, наступить на ногу официанту, попутно отступив в сторону, соприкоснувшись с леди «из-за оплошности», извиниться — быстро расстегнуть браслет, так что тот оказывается зажатым в руке — в поднявшейся неразберихе ловко протиснуться между теми, с кого началась эта путаница и направиться в сторону уборной. Нужно переждать. Кажется, эта леди ничего не заметила... А браслет оригинальный, с таким интересным узором.

На браслете сверкали красные рубинчики, по которым она аккуратно провела мизинцем, вспомнив  фразу о том, что «рубины — это камни страстных, ярких и целеустремлённых натур».
Мельком взглянув на светловолосую девушку, которая старательно прихорашивалась,  она спешно направилась в сторону закрытых кабинок. Браслет, конечно, хорош, но теперь, когда Харди  исполнила свой трюк, она не могла определиться, что с ним делать? Ни страстной, ни яркой она себя не считала — скорее наоборот, тихой и со стенами сливающейся — так что...
Как же это оказалось лег... —  она не закончила мысль, поскольку в этот самый момент перед ней возникла владелицей браслета. Вот попала... — это была первая мысль, параллельно с натянутой полуулыбкой, приличествующей подобным случаям. Реклама ювелирных украшений? Уж не скользнула ли в этом ирония? «Модель рекламирующая драгоценности, эти самые драгоценности в приличном обществе ворует».
— Нет, вы ошиблись, — произнесла она, скосив глаза на блондинку, которая похоже заканчивала свой марафет.
Это было Фелиции вовсе не нужно, поскольку её пресловутое предчувствие (да что там, она ж браслет считай на виду держала!) сигналило, что чем больше будет вокруг народа, тем лучше. Но, конечно, даже та женщина, к которой девушка могла как-то обратиться, посредством неё обойти владелицу браслета, скрылась из виду.
— Извините, — она попыталась пройти к кабинкам — хотя больше всего ей хотелось направиться обратно в коридоры, выбежать на улицу и испариться. Ну да, конечно, «извинит» она тебя за воровство-то. Ауч.
Харди посмотрела на своё запястье — точнее на пальцы, что сомкнулись на нём. Бархатистое ощущение, которое могло бы быть даже приятно, не сомкни  леди пальцы так сильно. К слову, Харди редко какие «тактильные» ощущения доставляли удовольствие — большинство она вообще с трудом сносила, такова была особенность её скрываемой, но оттого никуда не исчезнувшей, болезни. Потому было даже удивительно, что она отметила его «возможную приятность», да ещё в таких, кхм, неподходящих обстоятельствах.
Стоило взглянуть в глаза леди, так неудачно выбранной Фелицией в качестве объекта воровства, как становилось понятно, что ничем положительным  этот вечер для  юной воровки не закончится.
Лучше бы она обворовала того толстяка, который стоял рядом с этой справедливо-рассерженной состоятельной леди. И ещё пять толстяков в зале. Такие, как правило, мало что замечают вокруг.
И всё же надо быть очень наблюдательной, чтобы заметить момент воровства, да ещё в тех обстоятельствах, какие были созданы. Прокололась. Бывает. Со многими... но не с Чёрным Котом. Но где же был этот «момент прокола», она же рассчитала...
Охранник спишет на страсть? Вот извращенец, представлять он что-то там будет. Придурок. Испробовать бы на нём парочку приёмов, которые на единоборствах показывал тренер... но сейчас явно не тот случай.
Тут нужно как-то выкручиваться. А вариантов к отступлению всё меньше. 
Расстояние сокращается, Харди продолжает смотреть на женщину, слушать, что та говорит, рассматривать черты лица. Правильные. Она красивая. Ещё одна некстати пришедшая мысль, в то время, как ей дают «вторую подсказку».
Так, её спалят, определённо. А если этот охранник ещё и свидетельства предоставит... можно  распрощаться с местом в «ОзКорпе» - зачем мистеру Озборну ассистентка-клептоманка? Доверил, что называется, миссию, «на благо корпорации», а она... пошалить решила. Да ещё в таком месте. Нужно было в другом «шалить» и десятой дорогой леди, подобных этой, обходить.
— Мне жаль, что так... — она протягивает руку с зажатым в ней браслетом, — … что...
Что прокололась тебе жаль, что нифига воровать не умеешь. Взгляд у Харди погрустнел, но вовсе не из-за необходимости отдавать украденное, а от осознания собственного невезения. Того, что не получилось у неё провернуть «всё так же круто, как у тех парней», что очевидная «неопытность» дала о себе знать — сама загнала себя в этот... будуар, где всюду камеры, охрана... да и в зале камеры, как можно было не знать?
Хотя, не повернись всё так, не попадись она — то непременно бы про камеры вспомнила и плёнку уж, как-нибудь, выкрала бы. Куковать ей в Лондоне ещё достаточно долго. Ага, на нарах куковать, за воровство. Дурында.
Шепчет, скорее сама к себе обращаясь — ага, с ней бывало, — поделом за грубый прокол получила. 
Смотрит на камеры, которые ей хочется разбить, она терпеть не может ощущение чьих-то сторонних взглядов.
Потому старается не думать о наличии камер (что само собой подразумевается) в помещениях, потому «забывает» о них. Свободной рукой она едва касается плеча элегантной леди, робко обращаясь.
— Может... обойдёмся без полиции? Могу как-то загладить... это? — она смотрит на злополучный браслет, после снова на леди, вопросительно.

От всей этой в общем-то незамысловатой истории с кражей веяло какой-то вязкой порочностью, возникшей как будто из ничего.
Ну, подумаешь, какой-то браслетик стянула. Ну бывает всякое, попалась, из-за грубейших ошибок сама нарвалась.
Да, неопытная она, даже похлеще назвать это можно было бы, но в приличном обществе так не выражаются... к тому же у слова  этого есть, по меньшей мере, два значения.
И, продолжая смотреть на леди взглядом «потерявшегося котёнка», Харди была склонна предполагать, что это «двойное значение» варьируется от одного варианта к другому, но вполне вероятно, что ей это только показалось?
Ей вообще нередко что-то казалось. Неловко... что верно, то верно.
А уж как ей неловко может быть перед грозным Норманом Озборном (хотя скорее всего тот вышвырнет её «заочно» - вот ещё надо будет ему с «какой-то ассистенткой», которых у него штук пять, если не больше, возиться).
Но дело даже не в этом, а в... разочаровании? Неоправданности ожиданий? В том, что, возможно, он  выбрал именно её, чтобы отправить сюда, не просто так, ткнув пальцем наобум, а рассмотрел что-то? Потенциал? «ОзКорп», он такой... нет, сторонним не понять. Должно быть, мало кто поймёт эту... привязанность к гигантской корпорации, где люди подобны муравьям и ничего ни для кого не значат. Но для неё те стены, с первого момента появления, практиканткой, были «чем-то большим, нежели просто стенами», она сама была как бы частью их. А ещё ей хотелось стать «частичкой фундамента» , чтобы наверняка укрепиться там. Навсегда. Такую отлаженную систему, такую Империю, мог создать лишь гений. И для Фелиции Норман Озборн им и являлся. И для неё было честью после прохождения практики назначение на должность его ассистентки. Она  физически не могла обходиться без тех стен. Оттого и задерживалась допоздна, оттого и бралась за любое поручение с готовностью, причины которой были не всегда ясны. Очень даже возможно, что кое-где на «закрытых» участках кожи, предположительно на спине, у Фелиции Харди нанесена аккуратная  татуировка с логотипом «ОзКорпа», но достоверно никто сказать не может. Да, эта ситуация в общем-то была  не очень катастрофичной — сдадут её, штраф заплатит, выпустят, это понятно, но... если эту историю предадут огласке, если представительство корпорации узнает о прецеденте, её  наибольшей вероятностью вышвырнут. И она даже сможет найти другое место — уж достаточно смекалиста, чтобы какая-нибудь фирма предоставила местечко, но... это будет не «ОзКорп» и этим всё сказано.
Она не может рисковать этим местом. Она не сможет без...
Именно поэтому Фелиция Харди с таким вниманием, ожиданием, толикой испуга, ждала вердикта этой леди. Именно поэтому предлагала «загладить оплошность», хотя способа «как это сделать?» толком и не придумала. Не предлагать же ей «материальную компенсацию», в самом деле — судя по внешнему виду и манере держаться, леди эта в состоянии скупить четверть Лондона, если захочет, а может и больше. Причём «скупить» не только в прямом смысле, чековой книжкой, но ещё и в переносном — взять хотя бы её шарм...
Фелиция взглянула на женщин, которые зашли в «будуар», покорно следуя к выходу, мелькнула мысль о том, что приди они пораньше, то... но теперь ситуация складывалась так, что в интересах Харди было «договориться и разойтись», вместо того, чтобы «дёргаться и бежать».

По коридору, в который они вышли, то и дело прохаживались импозантные джентльмены под ручку со своими дамами, которые придирчиво осматривали всё вокруг (особенно других дам — а ну как кто в таком же платье пришел? Это же моветон!), Фелиция чересчур заинтересованно изучала паркет под их ногами,  всё ещё старательно перебирая варианты «заглаживания» - среди них мелькнула парочка таких, которые заставили щеки девушки вспыхнуть ярче прежнего (что было явно заметно на её бледном лице) и сердито отогнать подобные «варианты» куда подальше. Она же не в стрип-клуб в Нью-Йорке явилась...
Было однажды, в рамках «полезной процедуры», как заявил тот самый личный доктор, который с малых лет «пилюльки» ей прописывал и за «стабильностью общего состояния» следил, не хило на этом наживаясь, ввиду секретности.
Так вот, явилась она, значит, в этот стрип-клуб под ручку с бородатым  «добрым доктором», и всё бы ничего — видала она на эти танцы у шеста — красиво, ага. Пока доктор не предложил ей самой попробовать то же (естественно «в рамках процедур», в частном порядке). Это показалось Харди очень странным, поэтому она вежливо отказалась, выплеснула на него коктейль, и удалилась.
Там такое вытворяли, ооо... но это же Лондон, консерватизм, высшее общество. Ужасно в такой обстановке припоминать тот случай. А он же виден в её взгляде, задымлённом этим «остатком» того, что было там... до сих пор не выветрилось, надо же. И именно рядом с этой леди дало о себе знать.
Сладкая? Фелиция теперь смотрела снова на леди, думая о том, что никакая она не сладкая... вернее, может, поначалу-то такой и кажется, но когда исчезает «оболочка», внутри горечь от которой воротит. Горечь стрихнина.
Хотя, тут должно подразумеваться что-то другое. Она ждёт «вариантов?»
—  Может, мы попробуем... —  неуверенно  начинает она, приостанавливаясь, смотря на леди чуть более пристально, чем прежде, —  … в общем, может, чтобы загладить это недоразумение, вы согласитесь отужинать со мной?..
Мда-а, ничего получше придумать не могла? Девушка делает короткий шаг вперёд, кладёт руки на плечи леди — она вправе их сбросить, но... —  может, вы скажете, что могу сделать?
Выдаёт она, при этом отставив ногу назад, приподняв её в шаловливом  жесте. А всё потому, что в это самое время по коридору шел один из тех толстых мужиков, которых Фелиция могла обворовать не нарываясь на неприятности, но не сделала этого и вот пытается ответить за провал, но не знает как. Конечно, это не может пройти бесследно — ощущение беспомощности это, такое же вязкое, как порочность.
— Я многое умею, —   доверительно сообщает Фелиция полушепотом, покосившись на мужика, который явно замедлил шаг, засмотревшись на них  — со стороны, если она правильно рассчитала, это выглядело как... объятие. По меньшей мере. Фелиция полуобернулась и посмотрела на мужчину... и что-то было в этом взгляде такое, что меньше всего напоминало испуг. В нём мелькнуло кое-что, заставившее мужика поправить галстук, споткнуться и налететь на стену, наверняка набив себе шишку. Вот, ей уже лучше.
— Вы, могли бы сдать меня сразу, но не сдали, — она чуть увеличивает расстояние между ними, поправляет платье, — За отсрочку и отсутствие «браслетов» на запястьях уже благодарна...
Она  чуть улыбнулась, но взгляд всё так же оставался настороженно-напряженным, как у кошки, которая «вот-вот стартует с места и ломанёт на стену или дерево... Ох, что-то будет. Ей даже любопытно — что? Хотя любопытство и губит ей подобных в это что-то было. Помимо мнимой порочности.

Ура, второй шанс она всё ж таки заполучила — более того, для того, чтобы исправиться ей предлагали весьма занимательную шараду — а Харди вообще нравились всяческие «шарады», чем сложнее, тем лучше.
Двухуровневые, трёхуровневые, четырёхуровневые, ну и так далее...
«Бонусом» прилагалось ещё и то, что в этой авантюре она могла ещё раз попытаться что-то у кого-то стащить и таким образом «прокачать» свой «навык воровства». Наверное, всё это радостное предвкушение было неуместно, к тому же вела она себя как... в общем обычно она себя так не ведёт, но ситуация была форс-мажорная, вот и приходилось делать глупости. А тот мужик, что врезался в стену и теперь прикладывал лёд из ведёрка ко лбу, при этом продолжая коситься в их сторону, как косуля — вообще «спонтанное недоразумение». И, по идее, ей должно быть хоть немножечко стыдно за своё поведение. Только ей отчего-то не стыдно. Может, она бесстыжая? А может просто не знает, как это — испытывать такое чувство, какие у него признаки? Второе — наиболее вероятно. Хм, наблюдательна ли она? Ну, можно и так сказать — по крайней мере в «ОзКорпе» она многое подмечает, запоминает, открывает — у неё в голове будто «картотека» собрана с информацией, по полочкам разложена, и всё пребывает. Но леди имела ввиду другой тип наблюдательности — наиболее простой, по-сути, но сопряженный для Харди с особыми сложностями, ведь без надобности или соответствующей ситуации, иной раз девушка не могла отличить человека от стенки. Не замечала, но не будем об этом, ведь предстояло кое-что занимательное.
И когда ей буквально указали пальцем на «объект», Харди совершенно точно его заприметила, и была готова ринуться на штурм по первому щелчку. Конечно, она внимательно слушала всё, что ей говорили и «брала на заметку».
Магнитная карта. Карман. Номер. И он — гей. Понятно. Так даже лучше, к тому же с «женским обаянием» у неё всегда «фигня какая-то получается», его заклинивает и вообще, по мнению девушки, отсутствует оно у неё, в большинстве случаев. Этот скорее исключение. Из-за раздражения получившееся. То ли дело «холодный просчёт ситуации», различные комбинации выхода из возникающей трудности. Харди чуть прищуривается, рассматривая светловолосого джентльмена, переводит взгляд на леди, замечая её кивок, — на старт... что? Не-а, её уже нет, она уже пытается выполнить одну из «комбинаций», подмечая весьма симпатичного молодого человека, который являлся гостем этого вечера и был весьма заинтересован в сотрудничестве с «ОзКорпом» — Фелиция не так давно отдавала ему карточку, получив кучу вопросов от симпатяги в довесок. Этим стоило воспользоваться. Его любознательностью. И ещё кое-чем.
Они определённо понравятся друг другу, — размышляла девушка, вновь обращаясь к «потенциальному партнёру «Озкорп» и, осыпая его «бизнес-терминологией», быстро-быстро начала тараторить о «необходимости группового обсуждения вопроса», «открывающихся перспектив» и «предварительной подготовки», так, что тот даже несколько растерялся, но всё же согласно кивал в такт её словам... тем, какие успевал улавливать. Харди ненароком указала на джентльмена, которого должна была обокрасть, и на сей раз действовать наверняка, сказав, что «именно с ним неплохо бы было обсудить список вопросов... не коротенький такой список». Так как она была представителем Нормана Озборна, мужчина согласился на предложение «подойти к вон тому джентльмену через некоторое время». Как раз хватит, для того, чтобы перейти ко второму этапу.
Что-то оркестр скуку нагоняет, для «дела» это не пойдёт. Фелиция подошла ещё к одной, весьма дружелюбной, даме которой также пиарила компанию. Её расчёт был прост — дама была очень, как бы это сказать, экспрессивной, и пообщавшись с Харди буквально минуту-другую,   узнав при этом, что «в Париже нынче в моде  быстрые ритмы», направилась к дирижеру, чтобы эти самые «ритмы» заказать. Харди ненароком подсказала даже что именно заказывать и даже несколько раз хлопнула в ладоши, адресуя это отменному оркестру.
Отлично, желающих станцевать под эту музыку всё больше. И шанс снести кого-то/что-то с такими темпами возрастает. Теперь следующий этап — непосредственно сам высокомерный мистер, который взглянул на неё со скучающим видом продолжая потягивать какое-то пойло. «Ты вообще кто? Иди отсюда» — намекал его взгляд.
Впрочем, визитка «ОзКорпа», которую как раз ему она не успела представить и упоминание о Нормане Озборне возбудили в джентльмене некое подобие интереса — по крайней мере он терпеливо слушал, что Харди ему тараторила — ровно то же самое, что симпатичному юноше, который уже спешил к ним. Фелиция сделала ему знак рукой, — мистер Фрэнкс, вот это мистер Карлайл, мистер Карлайл это... — впрочем, джентльмены знакомились и без её участия, пожимая друг другу руки. При этом Карлайл, со взором горящим, вещал о «перспективах сотрудничества с ОзКорпом и Норманом», а мистер Фрэнкс, до того определённо тосковавший, внимал его словам с огромным интересом, будто слышал их впервые.
Они чудесно проводят время в обществе друг друга, та-ак, — мимо, как ураган, пронеслась пара под зажигательный ритм (видимо та леди решила весь список, что Харди посоветовала, испробовать). Следом — ещё одна. Дождавшись, когда очередные танцоры поравняются с ними, Фелиция сделала вид, что её задели, налетая на увлечённо беседовавшего с «симпатяшкой Карлайлом о падении акций» мистера Фрэнкса, рукой скользя в его карман и делая такой фокус, как — "было что-то в руке и нету, пропало", так что даже оттолкнувший, весьма грубо, от себя неуклюжую девицу, Фрэнкс имевший возможность наблюдать её поднятые в извиняющемся жесте руки, ничего подозрительного в них не заметил.
А ключ-карточка, зажатая «за пальцами, с оборотной стороны руки, плавно перекочевала в более безопасную зону. Карманов у платья не было, но вырез был, так что, пока джентльмены вели свой диалог, девушка под предлогом того, что «они и без неё справятся» спросила вежливо разрешения удалиться. Митер Фрэнкс отмахнулся, мол "иди, дура неуклюжая"... Вот грубиян. Карлайл же был более галантен, выразив надежду на «её скорейшее возвращение».
Так, учитывая, как они понравились друг другу и тематику «обсуждения подкинутого вопроса», минут двадцать у неё есть, даже больше, но лучше сократить — мало ли как дело обернётся? Ей нужно вернуться к ним будет, хотя бы для вида, убедиться, что всё ок. Поискав в толпе леди, которая отправила её «на дело» и не найдя её, Харди неспешно направилась в сторону коридоров — передавать ключ необходимо в безлюдном месте без камер. Хотя, здесь такая тьма народа и суматоха, что она может и так незаметно отдать эту карточку. У неё получилось, на этот раз — действительно. Теперь отдать ключ незнакомке и вперёд — сигать с моста в Темзу... а что,  отличное развлечение. Для наполовину мутанта.

Пройдя через скопление народа, Фелиция наконец оказалась в относительной тишине коридоров, отсутствие камер в которых радовало. После того, первого, промаха девушка старалась не упускать из виду ни одной мелочи. Второй промах не допустим.
Она же всегда была прилежной ученицей, поэтому должна была усвоить хорошенько урок, который преподал ей случай с неудавшейся кражей. Всё к лучшему — зато теперь у неё в руках ключ-карта, которая так необходима той загадочной леди... где же она? Отдать ей эту вещичку и... на экскурсию по Лондону, только куда именно, Харди так и не определила.
Сигать с моста в Темзу — пожалуй что чересчур экстремально, даже в тёмное время суток — привлечёт внимание полиции на раз-два, хлопот не оберёшься. К тому же, в Темзе этой вполне утонуть можно, неудачно спрыгнуть и всё такое.
Совершенно не относящиеся к делу размышления, вышедшие на первый план, в то время, как она выуживала вышеупомянутый ключик из того места, куда его запрятала. Со стороны это выглядело как... ну, в общем, забавно.
И Фелиция старательно улыбалась, изображая походку несколько «под шафе» - а что, на этом мероприятии многие «немного перебрали». Впрочем, тот парень, которого она оставила с заносчивой «жертвой воровства» не пил вовсе.
Во всех смыслах положительный юноша, что вызывало некие опасения — с кем же она его бросила?
Тот джентльмен, у которого она карту спёрла был настроен решительно...
А может ей показалось. Хотя, чего это она? Ну и фиг с ними, с последствиями — взрослые дяденьки, как-нибудь между собой разберутся. Главное, чтобы пропажу карты раньше срока не заметил этот... джентльмен.
Она как раз свернула в правую часть коридора, где не наблюдалось ни одного человека, когда услышала знакомый голос.
А вот и леди. Приятно, что на сей раз всё сработано «как надо», такими темпами она сможет вскоре и более крупные кражи совершать. И не только кражи...
Услышав, что «это ещё не всё», Харди не стала задавать ненужных, не подходящих случаю, вопросов, а молча последовала за женщиной. Вторая часть игры? Звучит интригующе. Попахивает авантюрой. Ей частенько хотелось поучаствовать в чём-то  подобном. Девушка чуть крепче сжала ладонь новой знакомой, когда они стали спускаться по лестнице, впрочем, это длилось такой краткий промежуток времени, что могло и незамеченным остаться. Ну, взгляд у Фелиции сейчас определённо был как у котёнка, впервые заприметившего клубочек с нитками, и намеревающегося с ним поиграться. То есть нашкодить, размотав и запутав все нитки, оставшись при этом довольным. Это же так интересно! Теперь она в каком-то смысле даже была рада тому своему, первичному, промаху. Таким образом нарвалась на приключение, аха.
А Лондон можно и из окна такси посмотреть, более подробную экскурсию отложить на потом — всё же пара дней и ночей есть у неё в запасе. Причём тёмное время суток — предпочтительнее для прогулок. Взобраться к примеру на перила какого-нибудь моста и прогуливаться или наблюдать с высоты деревьев/зданий. Одной или же с кем-то занимательным, разделяющим пристрастия к высотам или же к пейзажам.
Фелиция сцепила пальцы «в замок», устремив взгляд вперёд, изучая затылок водителя с таким видом, будто в нём заключалось что-то до крайности интересное. На самом деле это было сделано для того, чтобы ненароком не переключиться на загадочную леди, которая сидела рядом. На её лицо. Если девушка это сделает, то она вполне может ненароком «зависнуть», как это не раз и не два бывало во время проведения тех «тестов» с «произведениями искусства», разработанных специально для её случая.
Красивые картины, которые вывешивались в лучших музеях всех стран. Их уменьшенные копии были на тот момент одним из немногих средств привлечения внимания девочки, которая то и дело порывалась «убежать подальше» - ей-то что с тех сеансов?
Это Лидии надо было, потому что не понимала. А маленькая Фелиция думала «кто все эти люди?», «что им от меня нужно? Пойду-ка я отсюда... в одиночестве — интереснее. Хотя нет, сначала карандаш острый этому противному дяденьке в руку (или куда получится) воткну, а потом побегу... ».
К слову, пару-тройку раз ей удавалось проделывать подобный фокус — правда это не всегда был «карандаш», и попадала она не всегда «в руку дяденьке»,  но вопил он всегда крайне забавно. Пару раз даже выражался какими-то непонятными терминами и зло косился на явно довольную девочку, которая после подобного обычно охотно рассматривала предложенные картины. Особенно женские портреты, от которых веяло чем-то таким, что проскальзывало даже через её барьеры. Аккуратно так.
Не все портреты так воздействовали, конечно. Лишь несколько. На одном из них как раз была изображена женщина с тёмными волосами. И было в её взгляде, тщательно прорисованном кем-то, нечто гипнотическое...
Поговаривали, будто портрет этот — проклят. Несколько коллекционеров, которые осмелились приобрести его неоднократно пожалели об этом. Один из них свихнулся буквально за несколько месяцев после того, как  повесил тот портрет.
Другой — из окна высотки шагнул, внезапно так. Третий... в общем тот ещё портретик был. И Фелиции, пожалуй что, больше прочих, нравилось рассматривать именно его. Досконально. Часами. И попробуйте отнять.
Добрый доктор весь в синяках и царапинах ходил, но чековая книжка миссис Харди творила чудеса.
Он продолжал заниматься «этим тяжелым случаем». А портрет тот она запомнила до мельчайших деталей.
Те черты лица, их особенности, так что с уверенностью могла утверждать, что эта леди и та, на картине — очень похожи.
Будто портрет тот ожил. Это было прекрасно. И всё же посмотреть на женщину пришлось — не могла же она в течении всей их авантюры избегать её взгляда.
— Оно «на высоте», —  поддержала «светскую беседу» Фелиция, прижимая к себе сумочку и активно вспоминая, что там у неё завалялось? Какие-то мелочи, ерунда, пистолет, маленький, газовый, пузырёк с успокоительным.. гм, название на нём значилось весьма говорящее, так что этикетку она сняла. Какой-то пузырёк с какой-то бурдой, в общем.
Сумочку она протянула без опасений, вновь не задав вопросов — что же, задавать их при этом водителе? Мало ли, кто он?
В Лондоне всего можно ожидать.
— Вот, —  Харди с любопытством следила за манипуляциями леди.

Захлопнув за собой дверцу такси, Харди с любопытством стала осматривала местность, на которой они оказались.
Всё же Лондон — восхитительный город... — подумалось ей, хотя, признаться, вид открывался не самый живописный — парочка зданий, кустики, призванные украсить пейзаж — такое возможно встретить в любом среднестатистическом районе Нью-Йорка, но всё же это не мешало девушке «наслаждаться моментом». Весьма специфичный тип «наслаждения», надо заметить, ведь эта леди не так давно «конфисковала» её паспорт, без которого ситуация могла б сложиться для Харди весьма плачевно.
Если вдруг леди не вернёт этот важный документ по какой-либо причине, то весьма проблематично будет вернуться в Нью-Йорк. Придётся ей кантоваться с бездомными, греться у горящих бочек, тусоваться в каком-нибудь притоне, а если «заметут в кутузку» ютиться в камере на 20-ать (и это минимум) человек, терпеть лишения, быть может окочуриться в какой-то подворотне... ммм, что-то её куда-то не туда «заносит», что не мешает слушать «инструкции» к очередному  заданию. Ещё более интригующему, чем было до того. И вновь обрывками основные моменты того, что необходимо сделать. Гостиница. План помещения. Номер мистера Френкса...вхождение в образ? Во взгляде Фелиции промелькнул вопрос, который  почти сразу сменился пониманием. Да-да, конспирация. И никаких осечек, иначе кранты... ей. Мистер Фрэнкс неряшлив, говорите? Грубиян... в какой-то момент Фелиции даже захотелось подсыпать ему например стрихнинчику куда-нибудь. Или пургенчику, если сбавить обороты. С ней это случалось, но быстро проходило. Мерси пилюлькам, причём огромное. Ого, везде стукачи, она всегда это знала... а фраза леди о том, что «ей всё сообщают» являлась очередным подтверждением. Если она справится... если... так точно, уже готова выполнять.
— Поняла, —  коротко оборонила девушка, перед тем как быстрым шагом направиться в сторону гостиницы, попутно обернувшись на загадочную леди. Идёт ей этот город. Как фон. Мелькнувшая ассоциация и вот она уже приближается к высокому светлому зданию, проходит через крутящиеся двери, едва не столкнувшись с одним из постояльцев, который с трудом тащит за собой огромный чемодан на колёсиках. Пафос. Отстранённая мысль, глядя на  алмазную россыпь на стенах, отделку из драгоценных металлов и вышколенный персонал, готовый выполнить «любой каприз» клиента. М-да, им не позавидуешь. Какая-то полная дама в розовом платье, более всего смахивающая на  поросёнка, громко возмущалась тем, что «в этом огромном здании потерялся её карманный пёсик Жорж... немедленно ей его найдите! Причём бегать по этажам подобает всем и сразу». Наверное его тараканы куда-нибудь загнали... — зловредно подумалось Харди, которая быстро поднялась по широкой лестнице до второго этажа и, предварительно осмотревшись по сторонам — не идёт ли кто? — шмыгнула в комнату персонала.
Как на подбор строгая чёрная форма с белым фартучком. Как консервативно. Вон там ножницы висят, а может ввести им новую моду? Хотя нет, это привлечёт внимание, а нужно задание выполнить. Где прячутся «осведомители» той властной красивой леди?
Нет, в шкаф со швабрами кто из них вряд ли влезет — разве что по частям... Спокойно, Харди, ты в командировке, в Лондоне. Ты попала в опасно-интригующую историю и увязла в ней. Тебе надо выбраться. На этом всё. А элементы безумия можно оставить «за кадром», поскольку никому это не интересно. Даже тебе самой.
Тут ей вспомнился взгляд новой знакомой, когда она увидела пистолет и пузырёк. Отлично, что эта женщина такая деловитая. И что она так и не представилась — тоже прекрасно. Для Фелиции — так точно. Ни к чему эти мелочи. Выполнила задание, Харди, а теперь пошла вон... какой-то такой сценарий. Она уже привыкла. Ей это обычно. Но то неприятные типы из «ОзКорпа», мнящие себя «пупами всего», эта леди — другая. Фелиция — ощущала это? У Харди иной раз случались странные ощущения. Переодевшись, она стала походить на горничных, коих в этом, кажись даже шести уже, а не пяти, звёздочном отеле с десяток на номер. А у мистера Фрэнкса, должно быть и того больше... причём скорее всего в его номере убираются не девушки, а... извращенец знатный, короче.
Предварительно натянув на руки перчатки, она, со шваброй наперевес, приблизилась к нужному номеру, вставила ключ-карту, дождалась щелчка и проскользнула в пустой номер-люкс. Ну и свинтус! Леди сильно «преуменьшала» говоря о его неряшливости... фуу... она двумя пальцами подняла комок мусора, валяющийся  у входа и понесла его к корзине, попутно присматривая подходящее место для того, чтобы пристроить жучок. Рядом с креслом — огромное желтое пятно, она не решилась предположить от чего именно, но принялась тщательно его оттирать, повернувшись затылком  к одной из камер.
Наклонилась под кресло, как бы вычищая пылюку и оттуда, незаметно подкладывая то, что нужно было подложить.
Если он рассеян, то не найдёт эту штучку ещё довольно долго. Резкий звонок телефона на столике, Фелиция покосилась на него и потёрла ухо — она не переносит громких звуков, дрянной аппарат, причём допотопный ( и неважно что вообще-то «раритетный»— ей что-то фигово, а такая реакция на подобные раздражители говорит об одном... хотя нет, показалось, можно продолжать, без «внеплановых срывов».
Едва она вышла из номера, как натолкнулась на одного из служащих, который не преминул озадачить её тем, что «в соседнем номере давно не убирались», так что пришлось Фелиции изображать из себя уборщицу ещё раз. А пока она её изображала, откуда-то из угла раздалось злобное рычание и следом за этим на Харди вышла оскалившаяся крошечная собачка. Никак Жорж? О-оу, с пёсиками у Харди один и тот же сценарий... сейчас этот шкодник на неё кинется как обычно кидаются на кошек... мелкий задира. И она бы, конечно, сиганула в окно — как раз там услужливо разросшееся дерево раскинуло свои ветви — но тогда не выполнится вторая часть задания. И вообще, придётся ей по городу в костюме горничной рассекать без документов. Ха-ха. Так что Харди принялась пятиться к выходу, неловко пытаясь угомонить серого пёсика, который был настроен решительно.
— Эй, кроха, как насчёт   за палочкой побегать? Фьюти-фьюти... — не-а не помогло — кинулся и лишь отменная реакция не дала этому гаду вцепиться ей в щиколотку. Так, плавно переходим к «плану Б» — невзначай обронив ключ-карту у одного из номеров, Фелиция направилась к другой лестнице, слыша чьё-то: «о, карта от номера... надо передать мистеру Фрэнксу...» — уже нашли, хорошо.
Быстро спустившись по лестнице обратно вниз, она вновь шмыгнула в подсобку, где переоделась в своё платье и туфли, после чего, через щелочку принялась наблюдать за тем, как «бешеный пёсик», несущийся за ней, с размаху угодил в объятия своей скандальной хозяюшки. И не волновало её то, что пёсик вырывался и яростно лаял, пытаясь догнать «кошку», которая аккуратненько прикрыв дверь, покинула пределы гостиницы и по закоулкам направилась к указанному леди кафе.
Поправила волосы, перед тем, как войти внутрь, чуть улыбнулась официанту, выискивая новую знакомую.
Найдя, опустилась на стул напротив неё. 
— Задание выполнено,  — и почти без сбоев,  — та штучка установлена в номере объекта.
Она взяла в руки горячую чашку, поставленную перед ней официантом и посмотрела на леди выжидательно.
Фирменный напиток. Ну ка попробуем.

Хорошие новости — паспорт всё же вернулся к ней, а значит не придётся проводить время под мостом в весёлой компании бродяг. Или прозябать в сырой камере с жирными крысами. В каких-то странах, как утверждают некоторые, их даже жарят и едят.
Ммм, вкусно, наверное. Ну, во всяком случае, если их поджарить... хах, что-то она отвлеклась чересчур, а леди меж тем ей в глаза смотрит. Хвалит. Приятно так, что даже на щеках, обыкновенно бледных, румянец обозначился. Или это смущение? Главное, чтобы зрачки её не подводили расширяясь в неподходящий момент.
Время тикает, пора пилюли глотать. Причём горстями. Раскрыв паспорт, она взяла в руки прямоугольную визитку с красивым тиснением по бокам, стильную, и прочитала выведенное на ней имя. Буквы при этом знаково вспыхнули, так что пришлось чуть прищуриться. Всё игра света, он как раз с этой стороны так падает, что... но нет, было в этом что-то ещё.
Такие визитки обыкновенно оставляют демоны своим жертвам. Мол так-то и так-то, обращайся, если возникнут трудности...
Выглядит эффектно. Неожиданно. Порой озадачивает. И, по статистике, восемьдесят пять процентов из ста, непременно обращаются... и сгорают в демоническом пламени. Такая вот грустная история.
Не-о-бя-за-тель-ный этап. Она это подчеркнула. Леди, чьё имя теперь, благодаря визитке, Фелиция узнала.
И документ и визитка отправляются в её сумочку, оттуда же извлекается пузырёк с лекарствами.
Нет, ещё пара минут и начнётся эта «расплывчатость» и всё к ней прилагающееся. Нужно принять их. Сейчас.
Со стороны может показаться, что у неё мигрень, к примеру — ну мало ли случаев, когда молодая девушка может принимать таблетки? А леди эта умна. Очень. Фелиция видит, ощущает это. Такие как она не станут заморачиваться, ненужные вопросы задавать и всё в таком роде — это удел серой массы, толпы, быть может, таких большинство.
Но эта Женщина к ним не относится, не так ли?

— Да, верно, и всё ещё предлагаю... — пальцы откручивают колпачок у пузырька,  на ладонь высыпается пять зеленоватых прямоугольников с горошину величиной, — после восьми, значит... позвоню... — на визитке были цифры. Номер. Ей отчего-то казалось, что непостоянный. Даже интонации у Харди меняются из-за близости очередного приступа. Тон делается более решительным. —... Ирен. Ресторан на крыше... как относишься к высоте?

А вот это очень важно. Кошке нужны крыши. Очень хочется прогуляться по ним в компании кого-то бесстрашного. Того, кто ценит красоту, высоту, неординарность. С кем-то разделяющим эту частичку безумства. Она такая? Мисс Адлер знакомо безумство? Харди это интересно.  А ещё она намеренно не уточняет и без того понятное — эта леди знакома и гостиница, где остановилась Харди, и её номер, и, если захочет, она  всё что ей нужно сделает. Вывод из того, что за Фелицией всё это время следили «её люди», а значит раскопали  необходимое.
Проглотить горсть таблеток и выпить залпом коктейль — неплохо. Сейчас должно полегчать. Полуулыбка. С хитринкой взгляд. Приятно познакомиться, Адлер Ирен...
Третий этап. После восьми. А там, за полу ночью,  начинается всё самое интересное. Фелиции Харди давно хотелось увидеть какая она, оборотная сторона полуночи. Быть может, выдался шанс...

После их диалога, после того, как кафе фактически опустело, девушка поднялась со своего места и неспешно направилась в сторону выхода. Значит, решено. Такси она решила не вызывать, а пешком пройтись до отеля,  двигаясь при этом по наиболее тихой улочке, расположенной в отдалении от основной трассы.
Что-то заставило остановиться перед желтым кирпичным зданием.
Из приоткрытых окон третьего этажа до неё доносились звуки скандала. Темпераментного. На итальянском. Сперва на землю рухнул довольно весомый комод и раздался женский вопль вслед за тем. Уф, хорошо что она притормозила, а то этой махиной как следует бы получила. После этого, к удивлению Фелиции, из окна вылетел чёрненький комочек, и спланировал ей прямиком на руки.
Эй, они что, оборзели, котятами швыряться?! Теперь Харди смотрела на окна осуждающе.

— Испугался, кроха? — обратилась она к прижавшему ушки котёнку, попутно проверяя половую принадлежность находки.
— Так, ты — мальчик. — Вслух сделала вывод девушка, продолжая двигаться дальше, — значит, назовём тебя... Норман. Точно!
Харди буквально сияла, а котёнок посмотрел на неё удивлённо и ткнулся носом в... шею. Какой милашка.
Нет, дозу таблеточек явно нужно было уменьшить. Называть пушистого котёночка в честь своего грозного босса это как-то... ненормально. Ну, зато с ней теперь всегда будет свой собственный Норман, так-то.

По ступенькам в номер она буквально взлетела и, чмокнув котёнка в нос, нырнула под тёплый плед — как-то притомилась, так много событий, а балкон — настежь, сквозняки гуляют. Всё потом. У неё теперь есть цель. Интерес. И маленький Норман, уютно устроившийся под боком и довольно замурлыкавший. Завтра, после восьми... приключения... Интересной ночи, Ирен...

Следующий день прошел как в калейдоскопе, под эгидой дел, кои срочно необходимо было решить для «ОзКорпа».
Звонил придурок-Менкен — в три утра, значит придурок в квадрате — командовать ей пытался, осёл.
Выслушав его бубнёж, Фелиция ограничилась фразой, — ммм, понятно, — после чего принялась обзванивать всех «нужных людей», к тем из них кто на данный момент обретался в Лондоне, умудрилась съездить. По дороге приобрела всё, необходимое для комфортного существования Номана. Тот с увлечением гонялся за заводной мышкой, а она отчитывалась перед Менкеном, под конец швырнув трубку в раздражении. Крыса конторская.
— Норман, сожри его, а?
— Мяу? — отозвался котёнок, увлечённо отгрызая мышке хвост.
— Неважно, успеется, — взгляд упал на визитку, которая вновь призывно блеснула. Ирен... Фелиция улыбнулась, но улыбка тут же сползла с её лица, когда она посмотрела на стрелки часов, которые стремительно приближались к пяти...
Нет, ужин-то планировался после восьми, а ресторан с прекрасными видами, недалеко отсюда, но... вы знаете, сколько нужно времени женщине, чтобы собраться? Вот и Фелиция не знала.
Сбросив с себя всю одежду — благо этот сарафан быстро стягивался — и опрометью бросилась в душ.

Ааа, вода ледяная... теперь горячая чересчур... вот, теперь в самый раз. Харди блаженно прикрыла глаза, отдаваясь приятным ощущениям целиком. Гель источал  аромат лаванды, она осторожно принялась втирать его в напряженные плечи, шею, постепенно опускаясь ниже... Из комнаты раздались какие-то странные звуки, так что Харди, толком не смыв с себя гель, ринулась туда.
Прямо как была. Без всего. Но пистолет под подушкой диванной выхватить успела.
Так что  эффект для сотрудника отеля — молодого паренька, заявившегося с подносом, поскольку сработала «кнопка вызова» — был ещё тот.
— Руки вверх, стреляю на счёт три, — ровно и тихо заявила Фелиция взводя курок, — раз...

Паренёк поспешно поставил поднос на столик — повезло, он как раз чуть не донёс его до места назначения, наклонился, а тут эта  мисс выскочила — и поднял руки вверх, но постоялица, пропустив циферку «два», тут же сказала «три» и пальнула в стену у него над головой. Не раздалось ни звука — пистолет был с глушителем,  а девушка тут же выронила его. Поднесла руку ко рту.

— Ой, извини, машинально получилось... ты зачем сюда залез? —  взяв ближайший плед, она обернулась им, вопросительно уставившись на  испуганного сотрудника отеля.
— Так «кнопка вызова» сработала, вы заказывали... — вышколено отчитывался парень, хотя больше всего ему хотелось ломануть из номера, подальше от этой явно нервной девушки.

Фелиция оглянулась на аппарат, как раз предназначенный для заказов. Котёнок разлёгся рядом с ним, с интересом наблюдая за происходящим. Норман, всё понятно, он нечаянно нажал на кнопочку и случилось это недоразумение.
Харди молча достала пачку купюр из ящика и сунула пареньку, не отсчитывая.
—  Вот, за неудобства, —  полюбовалась на дырку в стене, —  в следующий раз без стука не заходи...

Впрочем, парень и так всё понял, спешно ретировавшись из номера. Котёнок потёрся о её ноги, Фелиция присела и погладила его.
— Шалун ты. — Сбросила плед и направилась к шкафу в поисках подходящего наряда.
Так чёрное платье. Лодочки. Классика — это то, что нужно. Неспешно натянуть на себя платье — как на неё сшито.
Улыбнуться отражению — в платье и на каблуках по крышам Лондона — это по-нашему.

Подойдя к трюмо, посмотреть на изображение своего грозного босса, Нормана Озборна, в рамочке.
— Извините за неподобающее поведение, если что, сэр...
Ну да, разговаривать с рамками — это тоже вполне нормально.
Набрать номер с визитки, обратиться к ней, ещё раз обговорить адрес и направиться к выходу, предварительно погрозив котёнку пальцем.
Что ж, вперёд, к приключениям, сулящим неизвестно что, но несомненно интересным.

Отредактировано Felicia Hardy (2014-11-23 20:38:31)

Когда остальные дети ждали Санту с мешком подарков, маленькая Фелиция мечтала увидеть Снежную Королеву из той сказки. Без подарков. Без лживых заверений в своей «правильности и честности» — этот врун по шаблону заверял в том всех. Девочке хотелось  выразить восхищение мудростью и силой Королевы. Она считала, что Каю повезло тогда. Осколок, лёд — как броня от разочарований. Ледяной дар, который нельзя не оценить. Ледяная волшебница научила бы его многому, останься он там. Не будь Герды. Её надо было вычеркнуть. Её и Санту. Они — ненастоящие. А Снежная Королева, она такая... не могла проиграть. У той сказки был неправильный финал. И Фелиция знала, что он существует не только на этих страницах — воплощение мудрости. И ей мечталось о ледяном осколке, как способе встретить её... Когда подросшие дети перестали ждать фальшивого Санту с мешком пустых подарков, Фелиция Харди всё ещё была уверена в реальности Снежной Королевы. И всё ещё выражала ей восхищение...

Виды с крыши на которой располагался ресторан открывались впечатляюще-шикарные.
Лондон как на ладони. Игрушечный. Понравится, значит можно забирать себе. Хотя бы ту часть, что виднеется ей с этого края перил. Невысоких. Скорее, декоративных, призванных визуально оградить пространство.
И их хватало для того, чтобы прислонить стулья крайних столиков, поскольку иначе они скатились бы вниз.
Ну да, были местами «покатости», но кого это в самом деле волновало, если ресторан считался «одним из самых модных» и приносил соответствующую прибыль? Ну кому, в самом деле, придёт в голову сигать вниз через эти перила с такой высоты? Только безумцам. Последних в числе контингента данного заведения не наблюдалось. На удачу рестораторов.
К тому же, мало кто занимал эти «крайние столики», даже несмотря на заверения безопасности — когда ощущаешь спиной, что под тобой разверзается пустота не очень-то доверяешь каким-то там импровизированным перегородкам.
Очередная посетительница была скорее исключением из правил выбрав место у края, который считался наиболее опасным.
По меркам проверяющего контроля, разумеется. Персонал всех клиентов заверял в том, что «здесь всё идеально», предлагая получать удовольствие от высококлассной пищи.
Но даже они не были готовы к вопросу посетительницы, — это здесь зачем? — и неодобрительному взгляду в сторону перил. На пояснение о том, что «это необходимая предосторожность», посетительница фыркнула и махнула рукой. Мол, что за глупости? И вообще, эти перила — что решетки в тюремной камере — в разы снижают остроту происходящего.
Но вид исправляет многое — прекрасен.
Быстро перелистнув меню со странными (а может просто непривычными ей) названиями, девушка почти тут же его захлопнула, вновь посмотрев на часы — опоздания, есть в них что-то изящное. Хотя так, разумеется, считают далеко не все.
Вновь вернутся к меню заказав что-то. Мидии. Там, куда она ткнула пальцем точно были морские гады.
Она поднялась со стула и подошла к краю перил. До земли далековато. Даже ей.
Хотя, всегда можно зацепиться за выступ стены, замедлить падение, если успеешь.
Она могла не успеть, слишком мало опыта. Но ещё впереди возможность попробовать что-то такое, невероятно-будоражащее. И снова взгляд на часы, а после, в сторону лифта из которого вышла какая-то парочка. Не она.
— Отойдите от края, мисс, — беспокойный голос официанта. Пиар ресторана это одно, но перегородки-то не то, чтобы очень крепкие. Никому до этой посетительницы не приходило в голову напирать на них вот так. Облокачиваться.
Краткого промежутка хватило б любому, чтобы закружилась голова. А этой всё неймётся. Сморит не вверх, а вниз, будто там интересное и новое что-то открывается. И так увлечённо это делает, что официанту самому хочется поднос отставить, пойти и глянуть туда же, - вдруг там стадо слонов пробежало? Или летающая тарелка приземлилась?..
Фелиция отходит от края, предпочтя не нервировать местный персонал и не зацикливать на себе слишком пристального внимания. Садится обратно на стул и пристально смотрит на лифт больше не доверяя часам — слишком медленно они тикают. Приносят первый заказ. Мидии. Харди не притрагивается к ним, пристально смотря на двери лифта и считая про себя повторяющийся ряд чисел от одного до десяти. И так до тех пор, пока из дверей лифта не выходит она.
Шесть. Фелиция остановилась на этом числе. Чудесно. Число сильных. Экстраординарных. Число гениев. И рока.
Если следовать этой цепочке — число/качества женщины, которую Фелиция приветствует ответной улыбкой, — Ирэн, — одно слово и жест куда-то за перила. Лондон как на ладони. Заберём его себе?
Она не произносит этого вслух, но слов и не надо — всё отражает взгляд.
— Отсюда хорошо учиться летать. — Задумчиво и на полном серьёзе, не притрагиваясь к мидиям, которые вовсю расхваливал официант кому-то за соседним столиком. Взгляд сфокусирован на этом лице, как с картины. Запомнившимся.
И чем-то близким. Она отклоняет стул назад, так что он упирается в тонкую перегородку. — Здесь ощущаешь себя по-настоящему свободной.
А вино  уже льётся в бокал. Красное, терпкое. Ей и без этого допинга хорошо. Но... так вроде как положено?
Она смотрит на Ирэн — женщина эта по-настоящему, наверняка, знает что такое быть Свободной. Такая как она не может этого не знать. Что до самой Фелиции, то... она ощущает её только на крышах, на деревьях, в общем...
— За непредсказуемые повороты, —  а когда ты шагаешь по краю крыш они  именно такие, — и за удачу...
Произносит, приподнимая фужер. Дзиньк. Пригубляет. Вкус свободы. И смотрит на... Снежную Королеву? Именно такой она себе её и представляла. Мечты сбываютя. Иногда.