[AVA]http://s017.radikal.ru/i426/1410/64/b4e8f0d0c4a7.gif[/AVA] «Это будет трудное плавание...» гласила первая и последняя запись в дневнике капитана с той поры как «Лайонесс» покинул пристань Полумесяца. Дополнить ее подробностями и аргументами в сторону столь пессимистических прогнозов у капитана Смоллетт просто не было времени.
Желание развернуть корабль обратно, торжественно вручить его первому попавшемуся капитану и заявить, что ноги ее на палубе «Лайонесс» больше не будет, появилось вечером того дня. Послать всех и каждого на КСС и в Элизиуме к чертям собачьим - уже через пару часов после отплытия.
Амелия была вспыльчивой натурой, зачатки терпения в которой были безжалостно растоптаны расчетливостью и нежеланием тратить свое время на абсолютно незнакомых и безразличных ей людей. Но именно это ей и приходилось делать. Как известно, если самомнение человека превышает его ум, при любых претензиях к окружающему его миру для решения своих проблем он ищет не нужного ему субъекта, а «самого тут главного», с истерической приставкой «срочно!». На свою беду Амелия и являлась этим субъектом, начинающим от общения с изумительными образцами исключительного скудоумия гражданских лиц тихо мечтать повеситься на трюм-рее любой из мачт в надежде, что хотя бы там ее не достанут. Вот Эрроу-то обрадуется…
Другим офицерам, впрочем, доставалось не меньше. Амелия как могла учтиво в своей речи перед отплытием намекнула, что «Лайонесс» отправляется не в круиз, и всем придется мириться с различного рода неудобствами, хотя о своих нуждах можно сообщать клерку, который вместе с капитаном потом решит, какие из них будет можно устранить. Но капитану пришлось в который раз убедиться в том, что не приученные к строгой дисциплине люди имеют свойство запоминать только удобную для себя информацию. Учитывая количество пассажиров на «Лайонесс», Амелии приходилось признать, что подавляющее их большинство вело себя так как и подобает добропорядочным колонистам в понимании Смоллетт - тихо, не мешаясь, не отвлекая от работы команду по причине своего недомогания и невозможности найти лазарет, перепутав каюты, которые по мнению Амелии стоило обживать заранее, а не за час до отплытия, суматошно пряча свои вещи с верхней палубы, и, разумеется, устраивая скандал, разрешить который по мнению обеих сторон могла лишь капитан, безусловно знающая наизусть, кто и где должен был быть расположен. Но та малая горстка людей, которой не жилось спокойно в своих каютах, за три дня успела довести до исступления капитана лучше чем все годы службы и общение с новобранцами достаточной степени тугоумия.
Амелия подозревала, что горстка эта еще больше, чем ей кажется, просто ее лейтенанты, если гражданские бедняги, не справляющиеся с трудностями перелета, натыкались именно на них, прерывали этот маршрут до капитанской каюты, отправляя просителя по более корректному адресу. По крайней мере Смоллет рассчитывала на сочувствие второго лейтенанта, вполне способного совершить столь благородный жест, спасая своего капитана от самоубийства в расцвете своей карьеры под требования очередной дамочки сменить каюту, потому что в соседней мешает спать либо плачущий ребенок, либо богатырский храп, либо «Ну... Ну Вы понимаете!», сказанное с таким оскорбленным видом невинной девицы, словно капитан уже посоветовала отомстить соседям тем же самым и широким жестом предложила свои персональные услуги по восстановлению справедливости.
На снисходительность Эрроу Амелия, как ни странно, тоже надеялась. Может не ради сочувствия к капитану, так хоть из-за чувства долга за здоровье командования, пускай даже и душевное.
Те же, кто натыкался на Итана Фокса и Майкла Роуча, непременно настигали свою цель в виде капитанской фигурки. Итан практично не желал затрачивать лишние усилия, когда было легче просто дать гражданскому лицу брать приступом капитанскую каюту, а Роучу отказать не позволяло чувство долга и ответственности перед всеми этими людьми, которое он по благородству духа своего предполагал в наличии и у своего капитана. Капитан все осмысленней присматривалась к рее, лишь сейчас, к вечеру третьего дня, когда все притихло, рождая надежды на то, что бедлам, заставляющий Смоллетт чувствовать себя не офицером звездного флота, а хозяйкой какой-то гостиницы, сбавил обороты, и Амелия, застывшая в своем повернутом вбок кресле за столом, чтобы дать капитану возможность сквозь прозрачный холод стекла, наконец-то смогла осмысленно всмотреться туда, где «Лайонесс» за своей кормой оставил Полумесяц на... сколько месяцев, лет?.. Был ли конец у этой карты, у всей этой экспедиции, их безумной, дерзкой затеи? Легче было доказать, что у космоса есть край, чем то, что они достигнут своей цели, и это окажется не напрасным. Амелия всматривалась в затягивающую своей глубиной черноту эфириума с рассыпанными на ней звездами и как в детстве, тренируя память и навыки ориентирования, про себя повторяла их названия, после переходя на всю информацию о далеких планетах, что хранились в закромах памяти фелинки. Это было механической работой для ума, ничем не хуже чем монотонное отдраивание палубы - для тела. Такая работа дает время, чтобы погрузиться в себя, что капитану в последние дни не удавалось.
Она была ответственна за этих людей. Всех до единого. Каждый подданный Империи должен быть равен для нее и ценен не меньше других. Но фелинка очень не любила оказываться у кого-то в долгу... Амелия не могла равнять тех, кто свои жизни посвятил тому, чтобы защищать Империю и всех ее жителей, и тех, кто, не зная настоящего ужаса, что только может преподнести этот мир, были настолько недовольны своей жизнью, что бросили все, отправившись в неизвестность искать счастье на неведомых им планетах. Больше заселенных территорий - больше становится Империя, ее мощь, расширяются границы, это было очевидно даже для такого солдафона как Амелия. Но от этого на душе капитана, не чувствующей, что покинула так нелюбимую ею сушу, не переставали скрестись кошки. Слишком большой кусок этой суши Смоллетт взяла с собой...
Но этот вечер вернул капитана не только в чувство, но и в хорошее расположение духа, став впервые по достоинству оцененным Амелией. Кают-компания пригласила своего капитана этим вечером, дабы почтить старую морскую традицию, которая раньше казалась фелинке не больше чем просто приятным обязательством. Но сейчас...
Амелия вздохнула, доставая из внутреннего кармана кителя часы, посмотрела на время и встала со своего кресла, поправляя мундир и весь свой внешний вид перед тем как выйти из каюты.
Теперь приближающаяся с каждым шагом кают-компания казалась Амелии спасительным островком, куда ее намеревалось выкинуть потрепавшее в своем безумстве непогоды море, дав передышку. Почему-то капитану представлялась именно эта древняя стихия, которую даже самые бравые моряки так и не сумели подчинить до конца. Так что именно с ней было легче всего связать ощущение безысходности и того, что ее собственным выходом может оказаться всего лишь навсего какая-то дверь, в которую, остановившись, постучала. За которой всего лишь навсего были те люди, которых она хотела видеть рядом с собой. Всего лишь ее команда, которую должна была довести до цели во что бы то ни стало, всех до единого. Всего лишь вся ее жизнь.

Отредактировано Den (2014-10-12 17:19:51)

[AVA]http://s017.radikal.ru/i426/1410/64/b4e8f0d0c4a7.gif[/AVA] Написано в соавторстве с James Norrington
Фелинка просочилась внутрь с видом кошки, пробравшейся в полную недоступных ранее вкусностей кладовку. Оказалось, что вернуть настроение может всего лишь формальный жест, дань не столько статусу, сколько принадлежности кошки к полу, который полагается называть слабым. В кои-то веки пожелав прикинуться именно такой, Амелия довольно муркнула, глядя на галантно отодвинутый стул во главе стола, где полагалось быть капитану. Смоллетт улыбнулась расстаравшемуся на это сквайру Трелони и заочно простила ему то, что весь этот вечер фелинка будет вынуждена терпеть его подле себя. По другую руку, по праву второго по старшинству на этом корабле, было место Эрроу, и это с недавних пор вполне устраивало Амелию.
Пока все усаживались за свои места, ожидая, когда наполнят бокалы, капитан Смоллетт молча изучала свою команду, прорехи в которой пришлось забивать в самый последний момент.
Человеческую девушку с даром феноменальной памяти, Маргарет Найт, пришлось с боем вырывать из канцелярии адмиралтейства, не желающего поспособствовать появлению на "Лайонесс" необходимого для сохранения душевного спокойствия капитана способного клерка. Маргарет была образцом собранности и серьезности, ее еще юный нрав выдавали лишь сверкающие любопытством и жаждой нового глаза, а надежду на то, что скованная девица является живым доказательством обитания самых качественных чертей в тихом омуте, невольно давала ее роскошная рыжая шевелюра. Залюбовался и размяк даже Итан, который сидел бок о бок рядом со свалившимся на его голову ударом судьбы в виде второго лейтенанта Филиппа Торнтона.
Все надежды Фокса на повышение разбились в тот миг, когда Амелия узнала о пребывании на Полумесяце своего старого знакомого авеса, восстанавливающегося после тяжелой травмы. Когда-то в юности, каким его и запомнила тогда еще юнга Смоллетт, он был, как и большинство авесов, до замирания сердца красив. А еще - бесстрашен до безрассудства, что не изменилось с годами, наложив отпечатки на его тело. Теперь Филипп скорее напоминал разбойника с большой дороги, чем офицера космофлота. В последнем бою авес и вовсе чуть не погиб, его слишком поздно принесли к врачу. Выбирая между лицом и дырой в животе, доктор отдал предпочтение последнему, и теперь уже никто не мог авесу избавиться от шрама от когтей проционца через все лицо и вернуть зрение его левому глазу. Профессионалы на Полумесяце сумели заставить его открываться и выглядеть как здоровому, но Филипп честно признался капитану, что на самом деле видит лишь наполовину. Амелия успела лишь доказать ему, что плевать хотела на такие мелочи, и с тех пор все пыталась найти свободное время, чтобы спокойно поболтать со старым приятелем о былых временах и далеких надеждах, но перекрикиваться через Трелони было совсем не тем условием спокойствия, которого жаждала фелинка, смиренно принимая сквайра как неотвратимое стихийное бедствие, от которого невозможно избавиться - только переждать.
Когда же ожидание присутствующих вновь обратилось к ней, капитан встала, держа в своей руке бокал и обводя всех собравшихся взглядом, в котором упорно прятала надежду и гордость. Рано...
- Признаюсь честно, мне плохо даются торжественные речи. Куда лучше у меня получается травить байки, если верить мнению моих благодарных слушателей, кхм, - заявила Амелия, мигом разряжая напряженную обстановку напускной официозности в кают-компании, даже Маргарет чуть облегченно улыбнулась. - И все же сейчас от меня снова требуется совершить подвиг на поле риторики. Поэтому... У меня все же есть, что вам сказать. Кого-то из вас я впервые увидела не далее чем на этой неделе. Кто-то знаком со мной уже давно и крайне недоволен этим эпизодом в своей биографии, - красноречивый взгляд в сторону Райана, подкрепленный лукавой и бессовестно довольной таким положением вещей улыбкой. - Но в тот миг, когда мы подняли солнечные паруса, мы стали одним целым. Командой. Разношерстной, непривыкшей друг к другу, но это будет незаметно, если у всех нас будет одна общая цель. Это первый мой корабль, который я веду не в бой. Наша миссия многим кажется безрассудной, но я в нее верю. И я рада, что именно вы будете помогать мне в этом плавании. Капитан ничто без верной команды, а сейчас я вижу перед собой людей надежных, знающих свое дело... Я уверена, что буду гордиться вами. И хочу пожелать... - фелинка вздохнула, делая паузу. Не все свои мысли стоило высказывать, но что-то перемкнуло в груди, не давая капитану остановиться. Словно сосуд, в котором надежно прятали душу, приоткрыл свою крышку, а теперь никак не мог вернуть ее на место. - Я хочу, чтобы никому из вас отныне не довелось вести корабль в бой. Сражаться за счастье, а не за жизнь - вот чего я хочу для своих людей.
Фелинка улыбнулась и подняла свой бокал.
- За всех нас, за Империю и Королеву!
Подняв и свой бокал, но не решившись вторить хору счастливых голосов, поддержавших и повторивших тост вслед за капитаном, Эрроу поднес его к губам, хоть и сделал лишь символический глоток. Опустив взгляд на мерцающее вино, он поневоле задумался о словах Смоллетт куда серьезнее, чем хотелось бы в этот праздничный вечер. Уж очень красным оно показалось, напомнив о том, какой длинный путь пришлось проделать, прежде чем вновь оказаться среди офицеров звездного флота, будто бы равным и достойным своего места. Такие, как Амелия, были нужны флоту и Королеве, нужны тем, кто живет на границах и страдает от пиратских рейдов. Тем, кто верит в силу плазменных пушек в руках опытных элизиумцев на бортах солнечных парусников. Был ли он достоин того, что сейчас среди действительно доблестных солдат пьет это очень красное, как кровь, вино. Отложив бокал на стол, Райан хмуро принялся за свою тарелку, где не скупясь на специи, Сильвер обеспечил знатный ужин.
Стараясь ни на кого не смотреть, Райан все еще чувствовал взгляд капитана, брошенный на него за тостом. Конечно, это он был не рад тем фактом, что знает фелинку. В ее представлении. Да и в его понимании так и было, несколько лет, когда мог трезво думать, пусть и не очень объективно, но в меру возможностей. Теперь, когда этот уют и вселенная в окружающие его сердца надежда подарили тепло почти домашнего покоя, Райан как никогда почувствовал себя чужим. Он не ценил тех моментов, полных товарищеской благодарности за очередной прожитый на фронте день. Он совершенно не интересовался теми личностями, которые его окружали. Столько пропустив, столько потеряв, Эрроу хотел лишь, чтобы время залечило старые раны, как о том твердят оптимисты.
Весьма оптимистичным показалось заявление Смоллетт о том, что судно не ведет в бой. С этим можно было бы смело поспорить, но Райан понимал, что за праздничным столом ни капитан не стала бы в очередной раз напоминать, какие опасности ждут их на пути, ни экипаж не стал бы более добродушным и готовым к предстоящим трудностям, если бы на горизонте маячила лишь неопределенного вида смерть. И впервые за столько времени мистер Эрроу чувствовал кроме щемящей боли в сердце абсолютное противление этой мысли – снова терять. На этот раз он знал их всех по именам. Пусть не подпустят близко, боясь его, как и он сам себя, оберегать согласно должности и вкладывая чуть больше, чем требует устав, Райан непременно будет. Ему хотелось помочь осуществить капитанское пожелание, может так искупив вину. Вздохнув и скосив взгляд на Смоллетт, Эрроу хмыкнул.
- У Вас получилось, мэм… Тост. Весьма торжественно и даже лирично. И я бы не сказал, что байки лучше, - не удержался от смешка Эрроу, почувствовав родную стезю нежно издеваться над фелинским самомнением.
- Кто Вас учил делать комплименты дамам... - с трагичностью в голосе, достойной театральной примы, отозвалась Амелия, повернувшись к волку, и по жизни не отличающемуся жизнерадостностью, но в этот вечер готовому позировать для своего портрета над эпитафией, не меньше. Даже к вину едва притронулся, что поразило вредную фелинку больше всего прочего.
Удостоверившись, что мужчины ведут себя, полностью оправдывая ожидания капитана - окружив вниманием милашку Маргарет и лишь изредка из вежливости вспоминая про Смоллетт - Амелия улучила момент спокойствия, отложив в сторону приборы.
- Мистер Эрроу, - голосом достаточно приглушенным, чтобы не дать посторонним слушателям повода в него вклиниться, но достаточно громким, чтобы обратить на себя внимание желаемого субъекта, Амелия обратилась к Райану с приятельской озабоченностью его делами - фелинке казалось, это именно то, что их отношения могут ей позволить. - Все в порядке? - изогнула она бровь с видом "Выкладывай, на лбу же все написано" и, словно наконец вспомнив, как должна себя вести, усмехнулась. - А то Вы сидите с таким видом, будто узнали о том, что мы забыли в порту всю провизию, и теперь мучительно размышляете, как бы деликатней нам всем об этом сообщить.
Выслушав фелинку до конца, Эрроу усмехнулся, опустив взгляд в тарелку. Как же, забыли провизию в порту. Трюм до предела забит ящиками и бочками, не без его личного внимания к проблеме, особенно когда оказалось, что взятая матросня в душе не ведает что продукты с боеприпасами надо класть в разные места. Сообщить же деликатно о причине своей грусти Райан не собирался. К чему озвучивать и так ясное, тем более ей. Но ответить все-таки пришлось и Эрроу почти не покривил душой, начав с пристрастием резать обжаренную грудку курочки.
- Представил, что больше не придется идти в бой, мэм. Надеюсь, помру раньше, чем война закончится. – Не став вдаваться в подробности причин, Эрроу скрупулезно разделал свой ужин на ровные кусочки.
Ну разумеется, он и не заикнулся об истинной причине...
"Ну и черт с тобой" подумала фелинка с разозлившей ее досадой. Жизненный опыт подсказывал, что попытки внушить себе, что проблемы Эрроу ее не касаются никаким боком, и Райан уже достаточно взрослый мальчик, чтобы самостоятельно их решать, не стоят и ломаного гроша. Амелия догадывалась, что жизнь ее ничему не научила, а прошедшие месяцы так и вовсе помогли сгладить болезненную шишку, заготовив привычное место для нового удара черенком граблей.
- Неужели Вас настолько не прельщает перспектива мирной жизни? - с легкой улыбкой полюбопытствовала фелинка, занявшись содержимым своей тарелки, незаслуженно потерявшим ее внимание.
Тот же опыт говорил, что на "гражданке" канидае и правда нечего ждать, и его ждать тоже некому. А ведь действительно мог бы последовать когда-то данному ему совету... Люди и не из таких ям, в которую он угодил, выбирались. Но нет же, смириться с тем, куда его зашвырнула судьба, и жить дальше, подстраиваясь, он не мог... То ли гордый, то ли просто дурак, сделала неутешительный вывод фелинка, против воли всерьез задетая словами канидае. Но напоминать волку, что рядом с ней его шансы безвременно почить стремятся к нулю со скоростью света, все же не стала, беспокоясь, как бы не подкосить душевное спокойствие своего старпома.
- Встречный вопрос, в таком случае, - подняв брови, что свидетельствовало о заинтересованности Эрроу в ответе, пусть он будет положительным, отрицательным или вовсе молчаливым, Райан сощурил взгляд и улыбнулся, - А Вы видите себя в мирной жизни? Где не надо носить форму, когда нужно ходить на светские вечера, чтобы не стать затворником среди элиты ветеранов. Все время быть учтивой, вежливой, женственной? – Издевательски едва ли не напевая те характеристики, которые мисс Смоллетт вряд ли на трезвую голову примерит к своему амплуа, Райан рассмеялся.
Доигралась, кошка, тоскливо подумала Смоллетт, добавляя к своему образу еще парочку эпитетов, куда более самоуничижительных. Для фелинки мирная жизнь была больной темой, слишком, чтобы всерьез ее обсуждать с одним вредным канидае.
"Не дождетесь, сдохну вместе с вами в один день" было бы самым честным ответом, который так и вертелся у капитана на языке, но кошка не спешила так очевидно обнажать перед кем-то свои уязвимые точки. Просто боялась...
- Мне хватает веры в меня сторонних личностей. Один такой был искренне уверен, что нет высшего наслаждения для офицера космофлота, чем остаток жизни провести между кухней и постелью, в перерыве штопая подштанники и сюсюкаясь с оравой спиногрызов. И ведь почти убедил, зараза, - усмехнулась Амелия с какой-то непонятной даже самой себе тоской. История была скорее из разряда баек, над которыми положено ухохатываться, воздавая признательность рассказчику. Осознав, что на трезвую голову такие разговоры не ведутся, Смоллетт во благо обмена информацией поспешила приблизиться к нужной кондиции, допив остатки вина в бокале.
- А если серьезно, мистер Эрроу, там ведется та же война, только не за жизнь, а за честное имя. И это вселяет надежду, что такие как мы все таки смогут приспособиться и привыкнуть к мирному горизонту. Если сильно припечет.

[AVA]http://s017.radikal.ru/i426/1410/64/b4e8f0d0c4a7.gif[/AVA] - Ну и как это расценивать?.. - смеясь, вопросила сама у себя Амелия, развязавшая бантик на неожиданно появившемся перед ней свертке и теперь перед своим носом изучающая содержимое, моментально ставшее поводом всеобщего обсуждения.
- Как показательный пример того, как тебе нужно угождать, - против ожидания, ответил не внутренний голос, а Филипп, резонно решивший, что канидае не обидится, если его место займет следующий по старшинству, которому наконец выпал шанс поболтать со старой подругой в непринужденной обстановке и не повышая голос.
- Больше похоже на издевательство, - ворчливо заметила Амелия, крутя в руке клубок ниток, но вопреки словам думая о дарителе с теплотой, наверняка способной лишить канидае аппетита похлеще иных бесед.
- Издевательство то, что ты своих друзей не собираешься толком знакомить друг с другом, - справедливо поддел капитана Филипп. У Амелии и правда не было времени на дань банальному этикету, и окончательный состав экипажа познакомился друг с другом на одном из очередных построений, что общительного авеса категорически не устраивало.
- Я бы не сказала, что он мой друг, - поджав губы, вздохнула фелинка, когда подвела общий знаменатель под их запутанными взаимоотношениями.
- Оу... - подумал не в том русле Филипп и посмотрел на капитана так многозначительно, что та чуть не выронила клубок, который вертела в руках.
- О, Создатель, я не про это! Просто... Сложно объяснить. Ты видел когда-нибудь проционских ёжиков?
Филипп прикрыл рот ладонью, чтобы смеяться не так откровенно. Видеть не видел, но знал о зверьках, выпускающих иглы по поводу, а чаще - без, которые своих сородичей подпускали друг к другу только для спаривания. А еще без раздумий бросались защищать друг друга даже от превосходящего врага, готовые отдать жизнь, чтобы потом вновь выпустить иглы и, деловито фырча, разбежаться в разные стороны, каждый по своим делам.
- Вот мы и есть эти самые ёжики, - кивнула Амелия, видя, что приятелю не требуются пояснения.
- Я верно расслышал, Вы интересуетесь декоративными зверушками? - внезапно вклинился в диалог сквайр Трелони, и, скрипя зубами, пришлось вежливо отвечать. За следующую дюжину минут Амелия получила исчерпывающую консультацию по данному вопросу, сумела вновь уединиться с Филлипом и узнать, что этим вечером ей вообще ни у кого не стоит спрашивать про семью. Супруга лейтенанта уже таковой не считалась после того как он, изувеченный, вернулся на Полумесяц. Сейчас следы давнего боя на лице могли в себе нести даже свой особенный шарм, но поначалу, видимо, зрелище было впечатляюще, раз сумело выгнать из уютного гнездышка. Впрочем, фелинке определенно найдется, куда податься, подумала фелинка другая, не зная, что испытывать за свою приспособившуюся к светской жизни расу - гордость или отвращение.
- То есть тебе без разницы, когда вернешься домой? - решив, что не стоит интересоваться, как именно эта прохвостка добилась развода, весомым основанием для которого была обычно измена супруга, Амелия постаралась вернуться к делам насущным.
- Именно, - вздохнул авес. - Хотя было бы куда возвращаться. Дом ей перешел в итоге.
- Какого...?! - деликатности фелинки хватило ровно на то, чтобы не произнести все, что действительно хотелось, но капитан была понята. Ответ в виде разведенных рук и вида "Ну вот так вот..." Амелию совсем не устроил, особенно потому что хватило пары секунд, чтобы понять, что под этим подразумевалось. Чем славились крылатые, так это способностью любить - преданно, беззаветно, до конца. До клинической тупости, по скромному мнению Смоллетт, молча пододвинувшей другу наполненный бокал, который тот прихватил с собой с прежнего места. Друг, внушив надежду, что не до конца дурак, подношением воспользовался. Глядя за тем, как планомерно опускается уровень жидкости в бокале, Амелия возвела глаза к небу, сокрытому потолком, и нервно засмеялась.
- Надо вызвать на душевную беседу остальных лейтенантов, не удивлюсь, если и они тоже временно бездомные. Причем мистер Фокс, видимо, проиграл недвижимость в карты, а мистер Роуч обнаружил, что по закону она принадлежит какому-нибудь престарелому дядюшке, доживающему свои дни где-нибудь на Випере, из под земли его достал и торжественно передал, сняв тяжкий груз со своего законопослушного сердца.
- А мистер Эрроу?..
Амелия запнулась. Не могло быть тайной то, о чем трубил весь Полумесяц, пока не подвернулась новость поинтересней, но фелинке все равно казалось, что ей придется переступать через себя для того, чтобы выдать Филиппу подробности.
- Захочет - сам расскажет.
- По выражению твоего лица уже вижу, что не захочет.
- Ёжики, Филлипп... Всегда помни про ёжиков.
Лейтенант с самым серьезным видом выслушал наставление капитана и хрипло засмеялся, вплетая свой голос в общую симфонию этого вечера, который несмотря ни на что казался теплым, словно сотканным из мягких шерстяных ниток. Амелия подцепила одну такую из клубка и ласково, задумчиво улыбнулась.

[AVA]http://s017.radikal.ru/i426/1410/64/b4e8f0d0c4a7.gif[/AVA] Написано в соавторстве с James Norrington
Амелия уже начала понимать принципы мироздания, почему-то с фатальным упрямством не позволяющим капитану довести до конца хотя бы один приятный вечер в компании своих офицеров, но смириться с этим пока не могла.
- Ч-что происходит?! - набросился Трелони на капитана, будто это она скомандовала палить по обшивке своего судна.
- Отправляйтесь в свою каюту! - рявкнула фелинка, оттирая сквайра плечом и выбегая из кают-компании. Офицеры, не тратя время на раздумья, последовали ее примеру.
- Лейтенант Торнтон, на оружейную палубу, ждать моих указаний! - едва оборачиваясь, прикрикивала Амелия, не желая терять ни секунды. Ведь, как оказалось, они уже опоздали. - Мистер Роквелл, соберите своих людей, выясните, кто в трюме. Оцепить, не дать доступа на верхние палубы, стрелять на поражение. Фокс, Роуч, за мной!
Последний приказ не выполнить было трудно - кошка уже выскакивала на верхнюю палубу, взлетая на капитанский мостик. Просить доложить обстановку настоятельно рекомендовалось уставом, но фелинка первым делом по привычке уставилась на окошки приборов, получая информацию старым добрым способом.
Три судна, прицепившиеся в хвост, не несли в себе ничего хорошего ни по намерениям, ни по характеристикам. Те еще мелкие букашки, но за счет своей скорости такие шлюпки приносили немало проблем, особенно если действовали слаженно. Львицу вполне может лишить сил бесполезная борьба с налетевшей на нее мошкарой, и не важно, из стали и дерева она или плоти.
Очевидный вопрос, кто допустил проникновение врага на корабль, Амелия проглотила, поспешив направить возникшую при этом злость на интервентов и тех, кто все еще надеялся к ним присоединиться.
Взглянув на положение рубильника, которым регулировалась подача энергии в паруса, Смоллетт не дала себе времени даже на то, чтобы удовлетворенно муркнуть, отмечая схожесть взглядов. При такой скорости они уже могут оторваться на какое-то расстояние, но при развороте подставятся для нового удара, которым враг непременно воспользуется и вполне возможно, даже сможет улизнуть.
- Фокс, поднять брамсели! - паруса выше хороши для набора скорости, но быстро их убрать до маневра не выйдет, а там велика возможность того что мачты просто не выдержат нагрузки. - Роуч, стакселя! - хоть какая-то подмога их львице в маневрах. Офицеры исчезли с капитанского мостика, отправившись подгонять матросню на поделенной территории, пока Амелия напряженно вглядывалась в изображение на радаре, пытаясь предугадать, как поведут себя три отмеченные красным точки, неумолимо начавшие отдаляться, но способные нагнать добычу при первой же смене "Лайонесс" галса. Или же когда запас подаваемой на паруса энергии иссякнет.
- Мистер Торнтон, - схватилась капитан за трубку, передавая оповещение на оружейную палубу. - Готовьтесь к залпу по правому борту. Мистер Прайс, - а это уже по всему кораблю в попытках дозваться плотника. - Повреждена обшивка по левому борту, проверить, залатать и доложить!
Смолкнув, Амелия склонилась над приборами, теперь в состоянии лишь ожидать, когда слаженная работа приведет к видимым результатам. И часа не пришло с того мига, как она действительно готова была поверить в собственные слова, в то, что это плавание хотя бы постарается быть безопасным.
- От судьбы не убежишь, - фыркнула себе под нос фелинка и, повернув склонившуюся голову к Эрроу, с усмешкой пояснила. - Старые добрые времена всегда догоняют, - Амелия глубоко вздохнула и, вновь вернув свое внимание к приборам, без тени улыбки сказала. - Готовьтесь к развороту, через полторы-две минуты мы оторвемся на достаточное расстояние.
Можно было бы рискнуть и потянуть время, но вглядывающаяся в три красные точки на радаре фелинка должна была себе признаться, что чужие паруса работают не в полную силу. Их нагонят в любой миг, какой выберут для нового залпа. И наверняка попробуют использовать свои резервы энергии, чтобы проскочить линию огня, которую собирался обеспечить им Лайонесс, но заряд не набирается мгновенно. Остановить его поток без промедления можно, но поднималась планка всегда плавно, не давая разогнаться за секунды.
И в тот миг, когда Амелия решила, что все идет по плану, динамик рядом с переговорной трубкой ожил.
- Капитан, это сержант Роквелл!
- Докладывайте.
- Мы нашли чужой шлюп в трюме, но его команда обнаружена не была.
Смоллетт обомлела, осознавая, что значат эти слова.
- Найдите их, - каким-то не своим, осевшим голосом приказала Амелия. - И направьте часть своих людей в пассажирский отсек, гражданским нужно обеспечить защиту.
- Есть, мэм.
Динамик снова затих.
Сосредоточенно следя за радаром и плавно меняя курс на дугу, Эрроу стал невольным слушателем переговоров Смоллетт. Разделив ужас капитана, первый лейтенант почти пожалел, что отправил мичманов к пассажирам, где юным офицерам придется столкнуться с двойной напастью в виде паникующих гражданских и вооруженных наверняка преступников.
- Мэм, я отправил Уолкера и других младших следить за порядком, - оповестил в меру равнодушным тоном Райан, хоть и бросил на Смоллетт тревожный взгляд. Конечно, ничего неуставного не случилось, но можно ли было доверять столько жизней и рисковать самими мичманами.
Потерявшись где-то между "Отлично, Эрроу!" и "Чем вы думали?!", Амелия тревожно выдохнула, с силой вцепившись в свое запястье заведенной за спину рукой.
- Дождемся доклада от сержанта. Мичманам найдется еще работа, - с деланным равнодушием ответила Смоллетт.
- И не одерживайте, мистер Эрроу, - предупреждающе кивнула Амелия в сторону штурвала, поспешно перейдя к делам не менее насущным. Во время поворотов его чаще придерживают, а то и поворачивают в обратную сторону, чтобы судно вело себя спокойней, но сейчас плавность хода интересовала капитана меньше всего. - Наша девочка выдержит, - с гордостью и пробившимся азартом, завладевающим кошкой во время всякого боя, промурлыкала Смоллетт, с напряженным выжиданием всматривающаяся в показания приборов, отсчитывающих расстояние до враждебных целей, пока оно не стало достаточным.
- Пошел поворот! Мистер Торнтон!
- Да, мэм? - с небольшим запозданием отозвался лейтенант из динамика, перекрикивая натужный скрип накренившихся мачт, пока Эрроу за штурвалом выводил корабль правым бортом к стремительно приближающемуся и норовящему поскорее уйти с огневой линии противнику.
- Огонь!!!
«Давай, дворняга…», - подбадривал сам себя Эрроу, вспоминая со временем забытые навыки, - «Приучим кошку слушаться». Райан торопился, чтобы исполнить маневр как и должно, идеально, понимая, что растерял прежнюю быстроту реакций и от того злясь все больше. Приняв родной облик, он слушал судно как биение собственного сердца, пытаясь понять, насколько Лайонесс готова к повороту. И ведь не просто повороту, чего вряд ли ожидала даже сама Смоллетт, не говоря уже о преследователях. Мистер Эрроу хотел торжественно вернуться в глазах экипажа, капитана и прежде всего, в своих собственных, на старый пьедестал почета. Умелый штурман любой недостаток превратит в преимущество, и Райан знал, что делать, хоть и поддавался волнению, тихо рыча сквозь стиснутые зубы. Плавно поднимая рычаг ускорения, Эрроу нежно, почти незаметно отклонял элероны, разворачивая корабль правым бортом, наверстывая отрыв. Он слушал сердце, свою Лайонесс, а главное, голос ее души – Амелию, с которой все-таки слишком хорошо сработался и чувствовал, когда начать действовать.
Все случилось быстро и на рефлексах, наконец взявших верх над страхами. Выжав максимум скорости, Райан подгадал момент, когда Амелия прикажет залп бортовыми орудиями заранее и начал выкручивать угол, дернув рычаг скорость до половины, чтобы львица смогла улыбнуться клыками до того, как враг покинет зону поражения. Все снасти разом натужно заскрипели, а сам КСС словно ожил, возвестив о том величественным гулом. Громадный фрегат по инерции развернуло, хотя каждый миг, пока звезды стремительно меняли свое положение на небосводе для членов экипажа, контролировал штурман. Эрроу не дал КСС и секунды на рыскание, а когда залпы плазменных ядер осветили весь правый борт, не мешкая вернул рычаг скорости к максимальному значению, плавно, но в меру уверенно, чтобы сказать быстро, продолжая выворачивать судно из инерции в контролируемый полет, не теряя траектории движения. Сделав залп и продолжив разворот вправо, Лайонесс величественно продолжила свой путь, потеряв всего три узла и уже их набирая, пока Райан пытался сохранить невозмутимый вид, несмотря на удавшийся трюк.
Застыв на месте, дабы вдоволь полюбоваться композицией "Обыденное дело, ничего особенного" в исполнении канидае, только что устроившего хоровод вокруг вражеских объектов и вернувшегося на курс, словно Лайонесс просто отмахнулась от назойливых вредителей и отправилась дальше по своим делам, Амелия мысленно поздравила Эрроу с возвращением в строй и вновь устремилась к радару. Орудия прицельно били только по одному кораблю, увы, не уничтожив, но лишив возможности и дальше преследовать Лайонесс или просто сдвинуться с места - улетевшие в эфириум плазменные ядра прихватили с собой мачту.
- Сектор Р-2, координаты 271, 826, 64, - оставила Смоллетт черновую запись в вахтенном журнале, использовав как памятку на ближайшее будущее, когда у нее не будет вопросов важнее дилеммы, вернуться ли по этим координатам самой или отправить данные на общей частоте, чтобы патрульный корабль космофлота довершил начатую Лайонесс работу. К сожалению, "вредителей" это начало не вдохновило, и оставшиеся два кораблика предпочли держаться на дистанции, предпринимая лишь редкие попытки нагнать и ударить по корме. "По двигателю" поправила себя Амелия и раздраженно рыкнула, когда эти шакалы вновь затявкали на львицу.
- Зараза... - прошипела Смоллетт. - Мы от них не уйдем...
Мысли вслух прервал голос Роквелла, наконец ожививший динамик. Между приказом доложить обстановку и ответом прошла всего одна секунда, но и ее было достаточно для того чтобы похолодеть.
- Пассажиры в безопасности, мэм, - успокоил ее сержант. - Мичманы следят за порядком. Проникнувшие на корабль пока не обнаружены.
- Хорошо... Отправьте мичмана Харрис на оружейную палубу, возьмет на себя командование левым бортом, - видя в девчонке потенциал, а в Филиппе - того, кто присмотрит и не допустит фатальных ошибок, решила Смоллетт. - Остальные пусть пока останутся с гражданскими. Вы осмотрите отсек еще раз, если чисто - заблокируйте вход в жилой отсек и продолжайте поиски.
- Есть, мэм.
Амелия вздохнула, желая было поделиться с Райаном почти что положительным мнением о его решении насчет самых юных офицеров, но заметила как корабли позади снова пошли на сближение, планируя новую атаку, и решила, что отвлекать в такой момент штурмана - не самый лучший способ самоубийства.
В виду абсолютной слепоты из-за громоздкой кормы, в какой-то степени являющейся щитом для верхней палубы и прекрасной мишенью для всех залпов, пущенных львице в хвост, Эрроу постепенно разочаровывался в новой конструкции фрегатов. Привычным делом было повернуть голову и оценить ситуацию своими глазами, но придется обходиться подручными средствами. В прямом смысле слова.
Штурвал, как и всю панель управления, напичкали техническими примочками, от которых у консервативного Райана голова шла кругом. Даже швартоваться судно могло автоматически, не говоря уже о навигаторах, которые заменяли звездные карты и втолковывали не любящим считать и писать капитанам, куда поворачивать их слишком сложное корыто.
Эрроу не хотел признавать себя отсталым от жизни и потому рискнул воспользоваться одним из наворотов. Ткнув в центральную кнопку на самом штурвале, которую сложно было не заметить даже простофиле. Яркую, красивую, голубую, как и цвет вспыхнувшей голограммы по другую сторону штурвала. Картинка в режиме реального времени давала вид на происходящее за кормой КСС и Эрроу хоть как-то мог сориентироваться в пространстве, по радару отмечая, насколько близко находится враг.
Прищурив взгляд, Райан про себя фыркнул, что преследователи явно не ждали такой атаки от неповоротливого фрегата и теперь вели себя осторожно, набирая скорость вслед за КСС, но не подходя близко на расстояние кормовых пушек и все время меняя свое положение.
- Боюсь, моя фантазия действительно не богата, капитан, - с досадой пробурчал штурман, - мы продержимся до ближайшей базы, но мелкие повреждения в итоге станут большой проблемой.
К великой своей неохоте к этому же выводу пришла и Амелия. Ко всем уже имеющимся неприятностям, преследование могло затянуться, и враг сделает все для того, чтобы львица больше уже не смогла подняться на лапы. Раздери их космический дьявол, на кой они вообще прицепились к "Лайонесс"? Фелинка хмуро разглядывала голограмму, встав за спину Райана, и в задумчивости наклонила голову. Мелкие повреждения обязательно выльются в большую проблему.
- А что Вы скажете насчет больших повреждений?.. - представляя перед собой даже не Райана, а мистера Прайса, который, знай он намерения кошки, предпочел бы немедленный выход капитана из строя, чем возможность навредить кораблю, Амелия вдруг задорно мурлыкнула, будто речь шла не о том как уничтожить вражеские корабли, рискуя угробить собственный, а об увеселительной прогулке. У капитан Смоллетт всегда были весьма своеобразные способы развеселиться...
- Фокс, Роуч, а ну-ка... Брысь с палубы!
"Что?..", возмущенное у первого и заторможенное у второго, было дружно молчаливым. Кошка, не дожидаясь ни реакции канидае, которого снова покинула, бросившись к панели управления, ни того что две безмолвно хлопающие ртами рыбки в лице ее лейтенантов наконец сочтут здешнюю концентрацию кислорода пригодной для дыхания и оживут, включила систему оповещения, повторяя приказ в более уставной форме.
- Внимание экипажу! Покинуть верхнюю палубу. Не возвращаться до дальнейших распоряжений. Повторяю, очистить палубу! Мистер Роквелл, прошу проконтролировать снизу и быть готовым подняться, - огласили динамики из множества уголков судна и стихли. Не смолк только один, потревожив пока сидящих без работы врачей в лазарете.
- Доктор Уоррен, отправьте кого-нибудь в пассажирский отсек, кто сможет в скором времени убедить особо чувствительных особ, что они все еще на этом свете и в ближайшее время его покидать не собираются. И сами будьте готовы к нагрузкам.
Попытка динамика робко осведомиться, каким таким нагрузкам, была пресечена рявканьем "НЕМЕДЛЕННО!", что поставило жирную точку в переговорах, в которых дошла очередь и до оружейной палубы.
- Лейтенант Торнтон, мичман Харрис! Готовьтесь дать залп, не дожидаясь моего приказа. Как только катера появятся на линии огня - атакуйте.
- Есть, мэм.
Амелия окинула взглядом верхнюю палубу, с которой утекали последние матросы, и повернулась к Райану, жалея, что волчья морда не даст ему одним только выражением лица выразить отношение к плану капитана, а значит лишит фелинку львиной доли удовольствия от его разглашения. Но несмотря на это, Смоллетт улыбалась и разве что не помуркивала от нетерпения.
- Мне нужно, чтобы наши робкие гости пожаловали вниманием нашу палубу. Только им придется помочь. Мне надо, чтобы мы оказались строго под ними. Сумеете? - кошка и раньше была вредной, но в этот раз вознамерилась превзойти саму себя, спрашивая то, что по общему боевому опыту можно было приказывать без оговорок. Но в фелинке привычно проснулся азарт схватки, опасной игры, где вдруг обнаружила серьезный козырь в своем рукаве, и в связи с этим стала крайне игривой.

[AVA]http://s017.radikal.ru/i426/1410/64/b4e8f0d0c4a7.gif[/AVA] Самоуверенность - довольно непредсказуемая черта. Она приносит как практическую пользу, так и проблемы, но фелинке, уверенной, что если и не изучила приемчики своего старпома, то хотя бы знает, что от него можно ожидать, излишняя уверенность в своей осведомленности о чужих способностях принесла сюрприз. Большой сюрприз... Очень большой сюрприз!
"Твою же мать!!" - с чувством подумала Амелия, когда ее Лайонесс собралась прилечь на бок отдохнуть. Выбирая между жгучим желанием треснуть психа за штурвалом по голове, пытаясь спасти корабль, и все еще витающей в воздухе слабой надеждой не отправиться брасом изучать ближайшие окрестности эфириума, кошка с шипением рванулась вбок, дергая рычаг.
В следующую же секунду Смоллетт уже не могла сдвинуть с места даже самая сильная жажда мести. Искусственная гравитация, притягивающая все к кораблю, была куда как сильнее капитанских желаний. Ноги Амелии по ощущениям вросли в палубу, руки отяжелели, и фелинка малодушно вытянула их по швам, со смесью ужаса и восхищения наблюдая за тем, как эфириум выглядит с... нового угла обзора. С удивлением почувствовав, как к горлу подкатил ком, навевающий на мысли о прерванном ужине, Амелия утвердилась в мысли, что придерживается строго консервативных взглядов. На всякий случай придержав треуголку, Смоллетт вместе с кораблем решила не изображать летучую мышь и медленно стала возвращать свои голову и ноги на их положенное природой положение. Вернее, это ей казалось, что медленно. В то время как два катера еще любовались килем Лайонесс, перед глазами Амелии Смоллетт успела неспешно пронестись вся ее жизнь. Вот только почему-то тоже вверх ногами.
Вернуться к настоящему пришлось, когда над головами замаячили катера. Нужно было оказаться под ними? Волк сделал. И чего эта кошка вечно чем-то недовольна?..
Опомнившись, пока это не сделали на катерах, вглядываясь в сходящие с ума приборы, Амелия вновь схватилась за рычаг, задирая планку еще выше, и с беззвучным воем упала на колени. Веки закрылись не то от боли в гудящей голове, не то от собственной тяжести, и капитан уже не видела, что происходит впереди. Лишь услышала, как раздался грохот и скрежет обшивки. Чужой обшивки...
Закричать бы, заорать во всю глотку, как ушедшие в историю берсерки, бросающиеся в бой и не замечающие, сколько уже приняли в себя стрел. Но Амелия не могла издать ни звука. Даже рычаг, изо всех сил сжимаемый в повисшей на нем руке, поднялся тихо-тихо. А потом она услышала залп пушек...
Глубоко, жадно дыша, Смоллетт сквозь усмешку улыбнулась. Все таки выдержали, справились. Отличная работа.
Понимая, что на ее результаты пора взглянуть, хоть и хотелось просто свернуться калачиком и откинуть лапы, достойно вознаградив штурмана за этот креатив, Амелия, неосознанно принявшая истинную форму еще на первом этапе перегрузки, все таки заставила себя встать. Вторым желанием было отыграться за мучительные мгновения молчания и душевно ознакомить Райана со всеми придуманными коллективным творчеством разумных существ галактики маршрутами. Но тут из накренившегося катера, разворотившего Лайонесс бак по левому борту и лишив фок-мачту реи вывалилось стонущее тело и за то, каким взглядом оно одарило две фигурки на капитанском мостике, Амелия беспрекословно простила волку его страсть к аттракционам, готовая даже перенести еще парочку выдумок Райана. Если, конечно, выживет.
Капитан деловито оправила треуголочку и отряхнула мундир, заложив руки за спину. На радаре осталась всего одна красная точка, неумолимо отдаляющаяся от подбившей ее львицы.
- Великолепно сделано, Эрроу, - улыбнувшись одним уголком губ, поставила Амелия своего старпома в известность, и неспешно набрала на переговорном устройстве комбинацию.
- Сержант Роквелл, для Вас и Ваших ребят есть работа на палубе.
- Сейчас, мэм, - судя по ошалевшему голосу, сержант тоже оценил и карусель, и тягу к жизни, то есть к кораблю.
- О, не спешите. Работа никуда не убежит. Хотела бы, но уже не может.
"Работа" в лице появляющихся на палубе (преимущественно путем "упасть, застонать и попытаться уползти обратно") действительно не была в состоянии бегать. Смоллетт даже переборщила с мерами предосторожности, делая врагу слишком много чести - тот и не собирался сопротивляться. Может и хотел бы, но едва стоял на ногах и пять пар глаз в благоговейном ужасе уставились на капитанский мостик: если у них даже штурман такой бешеный, то каким тогда должен быть капитан!
Проверять на вменяемость подоспевших морпехов они, впрочем, тоже не рисковали, подозревая, что у них вся команда чокнутая: связываться - себе дороже.
Вдоволь налюбоваться этим зрелищем Амелия, впрочем, не смогла. Непрошенная темнота перед глазами имела свои виды на то, что следует сейчас лицезреть капитану, даже не сдвинувшейся с места и свою слабость, остаточный эффект их общего безумия, которое многие бы потом могли назвать слаженной работой, выдала лишь голосом.
- Прикажите отвести их в карцер, мистер Эрроу. Выбейте из них информацию, кто они, какого дьявола космического забыли на Лайонесс, и где могут скрываться их дружки. Роквелл пусть продолжит поиски, оцепление с проверенных отсеков не снимать.
Слабость оказалась мимолетной - все ее проявления кошка раздраженно гнала от себя, считая, что поддаваться ей может только изнеженная кисейная барышня. Не схватила ни пулю, ни железяку промеж ребер - значит, все в порядке, и нечего ныть.
Сдержанно кашлянув в кулачок и удостоверившись, что и голос ее не подводит, Амелия вновь обратилась к уже успевшей ей осточертеть панели.
- Говорит капитан Смоллетт, - начала она, утверждаясь во мнении, что ненавидит речи. Даже деловые и краткие. - Как вы успели заметить, наше судно подверглось атаке извне. Внешняя угроза устранена, системы жизнеобеспечения приведены в нормальное состояние. Но покидать каюты пассажирам категорически запрещается. Все претензии приму в письменной форме после того как жизни моего экипажа ничего не будет угрожать, - бесстрастно заявила Амелия, представляя состояние и мысли о ней тех самых кисейных барышень, без которых на корабле, увы, не обошлось. - Благодарю за внимание.

[AVA]http://s017.radikal.ru/i426/1410/64/b4e8f0d0c4a7.gif[/AVA] Все дальнейшее было не иначе как проверкой капитана Смоллетт на невозмутимость в перепитии чужих эмоций от радости победы (в основном в исполнении парочки новобранцев Роквелла, не успевших приобрести цинизм и предосторожность старших товарищей) до вселенской боли в глазах мистера Прайса, когда перед ними предстал вражеский катер во всех его разрушительных последствиях. Амелия даже подумала на минутку, того ли она послала беседовать с вылезшими из него людьми, - плотник выглядел так, будто готов голыми руками на клочки порвать тех, кто ответственен за повреждения вверенного ему корабля, по крайней мере капитана он смерил таким печальным и осуждающим взглядом, что Смоллетт сразу стало стыдно. Секунды на две.
Но самое тяжелое испытание кошке пришлось перенести, когда заглянувший на капитанский мостик с докладом Роквелл упомянул причину шума с нижних палуб. Амелия поджала губы, только бы не засмеяться, жалея, что это зрелище досталось на долю сержанта, а не ее.
- Я верно поняла... Наши гости орут, а лейтенант Эрроу, хм, сидит?..
- Так точно, мэм.
- Что ж, главное, чтобы они наорали ему нужную информацию, остальное меня не интересует.
Ли смущенно кашлянул, не разделяя капитанских взглядов, но все же решил рискнуть найти в кошке понимание, раз уж с канидае не вышло, впрочем, тот лишь подчинялся приказу Смоллетт, какой с него спрос.
- Я прошу прощения, мэм, но не кажется ли Вам, что не стоит так... рисковать?
Амелия удивленно изогнула бровь, прошедшейся трещиной по всей ее былой невозмутимости. И увидев, что это не возымело нужного эффекта вида «Виноват, мэм», устало вздохнула, с легкой улыбкой, словно обращаясь к недоразвитому лишь по причине своего нежелания субъекту, пояснила.
- Мистер Эрроу, бесспорно, был бы польщен Вашим беспокойством за его самообладание...
Роквелл сглотнул, решив не делиться мыслями, что беспокоится он совсем не за старпома.
- И пускай меня не радует Ваша искренняя вера в то, что наш первый лейтенант спит и видит, как прикончить какого-нибудь пленного, это справедливая цена за то, что в том же уверены сами пленные. Я могла бы послать кого угодно другого вести с ними переговоры. Но раз Вы тревожитесь за участь напавших на нас, ответьте, что для них лучше: пережить длительные побои или пять минут страха?
- Пять минут?..
- Засекайте время.
Сбитый с толку Роквелл послушно достал из кармана кителя часы, посмотрел, положил обратно и уже тогда понял, что циферблат тут же стерся из памяти. Амелия учтиво ждала, когда сержант переварит информацию и вернется в этот мир, возвестив о том задумчивым «хмм».
Оставив Роквелла наедине со стрелкой часов и медленно возвращающейся к нему мыслью о том, что пора продолжить поиски, капитан решила подстраховаться, отправив сигнал по сектору. Отозвавшееся патрульное КСС «Гарпия» направилось по указанным Смоллетт координатам, все таки стребовав с фелинки координаты и ее «Лайонесс», на котором до сих пор неизвестно где пряталась горстка бандитов. Попытки «Гарпии» навязать свою помощь добавили капитану лишь раздражение, а отняли время, с легкостью приводя капитана в состояние близкое к бешенству. Даже намек на то, что она не может справиться с пробравшимися на ее судно мерзавцами самостоятельно, фелинка воспринимала как оскорбление.
Задетое самолюбие никогда не добавляло Амелии благодушия, и потому, когда по истечении педантично выжданных пяти минут капитан направилась в карцер, оставляя на капитанском мостике заместо себя Итана Фокса, она напоминала разгневанную фурию, готовую на благо своего душевного спокойствия испортить выбранной жертве настроение и жизнь.
- Докладывайте, - хмурая фелинка отказалась от прелюдий, столкнувшись в коридоре с вышедшим к ней навстречу канидае. Хороший знак: вероятно, и впрямь управился с заданием за такой короткий срок.