[AVA]http://savepic.org/6439521m.png[/AVA]Каждый раз до слез хочется смеяться. Просто сойти с ума. Тронуться разумом. Дать возможность своим демонам править балом. Расслабиться. Окунуться в темноту, раскрыть все свои карты. И даже не пытаться понять, что сейчас происходит в этом чертовом мире. Там, где темнота оказалась сильнее света и надежды. Где злость и ярость правят всем, что может подавать хоть какие-то жалкие признаки жизни. Хочется поддаться этим эмоциям, позволить им проглотить тебя, словно какую-нибудь закуску. я далеко не десерт. Самым лакомым кусочком была вся моя семья, которой просто не стало в одночасье. И практически несколько месяцев я тщетно пытаюсь не сойти с ума. Вот так вот просто не свихнуться, осознавая, что мне некуда вернуться, нечего делать и как поступать.
Чертов взрыв. Большой бум. Смерть всех Уэйнов. Всех до единого. Смерть Бэтмена, которая тут же разнеслась по всему миру, словно какая-то жалкая сплетня. Потому что именно в тот самый момент все закрутилось слишком быстро. Мы были все в форме. Пытались спастись, оправдаться и сделать все по правилам. Но все случилось слишком быстро. Слишком страшно и до безумия больно.  И именно поэтому для города было проще сказать, что умерла вся семья, а меня оставить в живых. Убить мою личность, что мешала дышать свободно и правильно.
правильно ха-ха-ха.
Я меняю свой костюм. Стараюсь включить в него все, что только может мне понадобиться. Сложить остатки память обо всех, кто был частью меня. Мне приходится вспоминать то, что меня заставляли забыть. И от этого хотелось смеяться еще больше. Потому что я уже был не тем, кто умер во взрыве, я был один. И сейчас именно мне нужно быть сильнее и жёстче. В память о том, кто остался под руинами особняка и похоронен рядом со своими родителями. Я наблюдал похороны издалека. Потому что меня хоронили тоже. А с последней крохой мокрой земли началась моя новая жизнь. Неизведанная и сумасшедшая. Потому что бороться с Готэм было слишком тяжело. До безумия тяжело. И, если хочешь, нереально. Но мне приходится взять себя в руки, сжать кулаки, до крови впиваясь ногтями в кожу и очищать этот город.
Те, кто сегодня попался под мою руку, были какими-то жалкими помощниками в слишком серьезном и громком деле. И, краем сознания, я понимал, что зря распыляюсь на них, но мышцы уже делали свое дело, нападая, оглушая и оставляя без сознания. Вот только выходит все это у меня слишком рвано, неправильно и с привкусом горечи в каждом движении. От чего мне хочется остановиться, раскинуть руки и практически закричать о том, чтобы эти ублюдки всадили в меня несколько пуль. я даже готов нарисовать им мишень на своей груди.
А всю мою тираду вмиг прерывает огромная тень, что спускалась с крыши. И я останавливаюсь. Замираю. Перестаю дышать. Потому что, кажется, страх перед этой фигурой был заложен во мне с двенадцати лет. Огромный плащ. Знакомый до яростной боли в груди знак и голос. Я могу только ошарашенно смотреть за тем, как он двигается, выронив из рук посох. Он медленно катится к его ногам словно к хозяину. Выстрелы разносятся эхом по всей улице, крики перемешиваются со стонами, руганью и мольбами о прощении. А меня словно парализовало и приклеило к асфальту. Проходит несколько секунд, прежде чем все заканчивается. Этого хватает, чтобы около десятка пуль достигло своего пункта назначения.
- Ты… - я тут же замолкаю, не узнавая собственного голоса, потому что его голос был не тем. До безумия знакомым, заставляющим мурашки бежать по спине, а мышцы безвольно расслабляться и становиться ватными. Но его голос был не голосом Бэтмена. Я медленно тянусь за бэтарангами, чтобы в следующую секунду швырнуть их в знакомого незнакомца, но останавливаюсь. Он был весь в броне. Ни одного слабого места словно все просчитал.
- Кто ты такой? – я ошарашенно смотрю на него, одним быстрым движением подбирая посох и рассоединяя его на два эскрима. Во всем все вопит о том, что я не должен этого делать. Какой-то животный страх буквально скребется по задворкам сознания, но я умело игнорирую эти позывы. впрочем, как всегда. Мне остается только внимательно смотреть на незнакомца, пытаясь выловить в голосе те самые знакомые черты. Пытаясь понять, что же здесь не так. И загадка пытается указать мне на собственный ответ. Буквально тычет меня носом в него. Когда я натыкаюсь глазами на пушки в его бэтмена конечно руках. Когда я полностью оцениваю его рост и вспоминаю движения. Чей-то образ неумолимо ускользает из моего сознания, заполняя все мыслим о кострище, которое было на месте поместья.
нас похоронили всех рядом. а в итоге мы с тобой живы.
- Т-Тодд? – я почти готов выронить собственное оружие из рук, но лишь крепче сжимаю его в руках и делаю шаг назад. дальше, дальше, дальше беги, птичка, - Что тебе нужно в этом городе? – нет, Готэм не был моим городом. Ему нужен  Бэтмен. Не я. Вот только я, к сожалению не он.

Отредактировано Timothy Drake (2014-11-18 16:54:33)

[AVA]http://savepic.org/6439521m.png[/AVA]
Был ли ты призраком? Или же больной фантазией моего съехавшего c катушек мозга? Тебя же просто не должно существовать! И я, скорее всего, сейчас стою посреди улицы,  а в моих руках вместо эскримов лежат дымящиеся пистолеты. Но я судорожно смотрю на свои руки – пальцы сжимают приятный, прохладный метал бывшего посоха. И, знаешь, я даже невольно выдыхаю с облегчением. Это значит, что на моем счету не прибавилось еще несколько смертей. А счет этот у меня слишком большой. Порой, эти люди снятся мне во снах. Если считать, конечно, сном те жалкие часы, что удается мне урвать.
Ты стоишь передо мной. Нарушаешь практически все линии личного пространства, когда подходишь ближе, ближе и еще ближе. Я замираю, словно мышонок перед удавом и закусываю щеку, чтобы не сорваться и не кинуться на тебя, заранее зная, что проиграю. Потому что ты был выше меня почти на две головы, шире и у тебя были две пушки как минимум. Что же имел я? Скорость, проворство и чертов посох, который против такого громилы вряд ли чем-то будет полезен. Этим и изменился Тим Дрейк его больше нет. Этим изменился Красный Робин. Он опускает руки, чтобы не использовать смертоносные приемы, что практически вживлены в память мышц. И ты рассмеялся бы мне в лицо, зная, что творится у меня в голове. Потому что я сам не понимаю всего, что проскальзывает в моих мыслях и что именно отражается на лице.
- Его не спаси. Уже никогда, - но я чувствую, как мое тело обмякает, а сознание проваливается в вынужденную темноту. От этого еще больше хочется закричать. Потому что я вновь чувствую себя утопающим. В огромном озере воспоминаний, вокруг которого нет ни одного намека на спасение.

Когда я открываю глаза, то чувствую запах дыма и пытаюсь подорваться на месте, но меня что-то держит. Я в панике начинаю глубоко дышать, озираясь по сторонам, но вокруг все было слишком странным. Приятная, успокаивающая прохлада чувствуется около моего правого бока и мне хватает несколько секунд возни, чтобы понять, где именно я нахожусь. Из меня вырывается все тот же удушающий кашель, но был ли он остатками сна или же от того, что ты дымил прямо в машине.
- Ублюдок. Ты не мог нормально попросить? Или тебе так нравится связывать бра…людей? – я осекаюсь, вспоминая, что кто-то из нас точно не любит свое происхождение, был ли это я настоящий или же ты прежний. И мне остается только ворочаться, пытаясь развязать крепкие узлы на запястьях, когда из всех потайных отделов на перчатках были вытащены отмычки. А пояс одиноко лежал на твоих коленях. ублюдок.
Когда ты останавливаешься и бесцеремонно тащишь меня в свое логово, я фыркаю и все еще пытаюсь освободиться из ослабевших веревок. Меня начинает безумно раздражать вся эта ситуация. И я пытаюсь дергаться, вывернуться из твоего захвата. Потому что ворот слишком сдавил мою шею за те метры, что ты протащил меня до импровизированного стула. О который я непременно ударяюсь головой и тут же начинаю жалеть о том, что еще давно-давно променял свой  костюм Красного Робина на эти чертовы крылья. Теперь же у меня нет крыльев. они сгорели под солнцем.
- Избавь меня от своих извращенных фантазий, - фыркаю и встряхиваю головой, потому что твои ассоциации немедленно пробуждают демонов в моей голове. Они с садистским удовольствием вновь и вновь напоминают мне о том, что не я должен был выжить. Не я должен был сейчас носить новый костюм и пытаться защитить Готэм. Мои глаза наблюдают за твоими движениями. Рваными. Усталыми. Я отмечаю прикушенную губу, когда ты снимаешь практически всю защиту своего костюма. Ты подтягиваешь стул ближе ко мне и усаживаешься на него. Я рассматриваю тебя, невольно отмечая все новые и новые шрамы на руках, усталость в глазах и то, как твоя белая челка, кажется, стала еще белее.
- У тебя же были две других птички, что таскались за тобой по всему миру и потакали твоим прихотям сумасшедшего, - что-то во мне смеется, истерически, отражаясь на мне ухмылкой. Кривой, болезненной. Словно правая часть лица была парализована, - Так зачем тебе дохлый Робин? Рано или поздно, как ты заметил, все Бэтмены в моем окружении помирают, - я чувствую, как из моего горла рвется смех, предательский, который издевается и надо мной и над тобой. А глаза душат слезы. И я не понимаю, что сейчас хуже.
- Хочешь, чтобы я работал с тобой? Серьезно? – я смеюсь. Потому что не могу больше сдерживать собственные порывы, когда руки освобождаются из пут, а ноги сами собой складываются на стуле, как когда-то в огромном кресле в Бэт-пещере. Я смеюсь, потому что мне действительно смешно. Это все выглядит слишком…странно? необходимо? жалко?

Отредактировано Timothy Drake (2014-11-20 11:46:01)

[AVA]http://savepic.org/6439521m.png[/AVA]Никогда не прощай, нас никто не прощает,
Сквозь чужие слова повторяя "живу!"
Вокруг этот чертов сигаретный дым. Сизый, густой, обвивающий словно петля на шее. Я с каждым твоим выдохом принимаюсь кашлять, стараясь не вдыхать, но он все равно попадает в горло. ровно как дым от кострища. И ты проводишь носком ботинка по пеплу, размазывая его по полу, оставляя слабые серые полоски. Черт возьми! Что ты сделал, идиот?! Я почти дергаюсь с места, но останавливаю себя, убеждая в том, что это всего лишь сигаретный пепел, это не семья. Ты всего лишь в очередной раз давишь на мою психику, ловко копаясь в мозгах тебе это не по зубам, Тодд.
Я начинаю глубже дышать, стараться взять себя в руки, надавить на старые раны на руке, чтобы отогнать все ненужные мысли, сосредоточиться. Напрячь мышцы, попытаться обратиться в слух. Потому что я практически не слышу, как ты ходишь за моей спиной. Лишь по дыханию и рвущемуся кашлю из твоей груди. Он меня настораживает, потому что не такой кашель должен быть у человека, который просто курит. Ох, не такой. Но я не успеваю что-то спросить, как ты наклоняешься ко мне. Все инстинкты во мне в одночасье завопили опасноопасноопасно а ты лишь выдыхаешь мне на ухо, а я невольно, охая, вдыхаю твой сигаретный дым.
- Мы в разных ситуациях, Тодд. Умер Тим Дрейк, а я, к несчастью, остался жив, - фыркаю, все еще напряженный, пытающийся выпутаться окончательно из этих чертовых веревок на запястьях. Потому что во мне все буквально вопило, орало, сигнализировало красной бегущей строкой ОПАСНОСТЬ, БЕГИ БЛЯТЬ ИДИОТ. Но я продолжаю сидеть на стуле, старательно пытаясь предугадать твои действия. Ты отходишь, задерживаешься на секунду.
crack
Я лишь чувствую, насколько тверд и неприятно холоден пол в твоем логове. Он совершенно неприветливо принимает меня, когда я с грохотом падаю со стула. Голова начинает безумно болеть, а уши заполняет непонятный шум, треск, рокот. Новые, взявшиеся из ниоткуда звуки заполняют все пространство, дезориентируя меня. А ты как-то слишком легко поднимаешь меня за грудки, натягивая ткань костюма и встряхиваешь. У меня хватает сил лишь сфокусироваться, ухватиться взглядом за твои глаза, когда в следующую секунду, я чувствую удар в живот. И правильным было бы напрячь мышцы, чтобы ты не попал в солнечное сплетение, но я лишь сгибаюсь пополам, обмякая в твоих руках. Ты орешь на меня, я буквально физически чувствую твою дрожь, ярость и силу.
Моя маска трескается под напором твоих кулаков и коленей. Я практически благодарен тебе за это. Потому что новая маска меня раздражает, она скрывает почти все лицо. так то лучше. Ты бьешь меня раз за разом, выкрикивая имена моей семьи. Наверно, ты стараешься воззвать меня к чему-то.
И твой голос звучит почти ласково, когда ты присаживаешься рядом со мной. Хочешь полюбоваться на результаты своего творения? Хах. Я смеюсь, поднимая голову и чувствуя, как по лбу стекают капли крови, как из губы, кровь струится уже по шее, забираясь под ворот костюма. Я смеюсь тебе в лицо, потому что у меня больше никого нет. Хотя и тебя очень сложно назвать принадлежащим к моей семье. Поэтому я смеюсь, стискивая ладони в кулаки и возвращаю тебе все удары. В скулы, в живот, ноги, руки.
- Ты думаешь, я не пытался отомстить? Ты думаешь, что все недели, что я лежал в реанимации, я не строил планы мести? Ты думаешь, что я настолько поехал крышей и опустил руки? – с каждым вопросом мои удары становятся все яростней и отчаянней. Я срываюсь на крик, потому что больше не в силах держать все в себе. Всю то, что гложет меня, разрывает и съедает практически живьем. Кто-то говорил, что мое самобичевание до добра меня не доведет. И в один момент, мне попадается твой пистолет, что висел на твоем бедре. Неужели ты настолько доверяешь мне, что даже не соизволил вытащить свое главное преимущество из кобуры? И мне хочется рассмеяться. Я выхватываю его и приставляю к твоему лбу, тяжело дыша. Пистолет был холодным и тяжелым. И, кажется, в тот момент что-то во мне встало на свои места. я практически почувствовал садистское удовольствие от этой тяжести в руках. 
- Не смей звать меня Тимми. Его больше нет. Мне некому мстить. Только если себе, - я практически вижу, как мои пальцы слегка давят на курок, раздается оглушительный взрыв, а на мониторах остаются ошметки крови и кости,
- Хотя, ты прав, наверно. Стоит отомстить.

Отредактировано Timothy Drake (2014-11-21 16:14:29)

[AVA]http://savepic.org/6439521m.png[/AVA]

Я тебе скажу только то, что было совершенно естественно чувствовать холодящее дуло кольта на своей шее. Оно отрезвляло сильнее, чем все твои удары до этого. Вот только, как жаль, что я не боюсь больше смерти. И, даже в каком-то очень далеком уголке сознания я понимал, что мне нравится это состояние. Когда жизнь граничит со смертью. И я даже закрываю глаза, в ожидании, когда услышу выстрел и, возможно, успокоюсь. Но, этого не происходит. Ты убираешь оружие обратно в кобуру и уходишь. Я же остаюсь сидеть на полу и наблюдаю за тобой.
- Даже не смотря на то, что ты Бэтмен, ты мне не указ, - я фырчу и показательно устраиваюсь удобнее на полу, но все же провожу тыльной стороной ладони по лицу, отмечая, что на красных полосках слишком отчетливо видна кровь.
забавно.
Я могу лишь сесть напротив тебя, внимательно рассматривая. И пусть мне было видно только твое отражение в неработающих мониторах как в Бэт-пещере. Здесь все напоминало ее. А я не могу оторвать взгляда от тебя. Ты вновь закуриваешь, а я сжимаю кулаки. Глядя на синяки под глазами, впалыми щеками и пробивающейся щетиной. Я рассматриваю тебя так, словно вижу в первый раз. И мне вдруг действительно захотелось вернуть наше детство. Когда я рассматривал снимки из газет. Где ты был еще худощавым Робином, а рядом Брюс казался целостным и правильным. Сейчас же все стало каким-то до ужаса странным. Потому что остались только я и ты. И то, что мы может сделать пугало меня еще больше. Хотя, если быть абсолютно честным, то меня пугало не то, что ты делаешь, а то, что я на это согласен.
Я встаю с трудом. Тело ломило, а живот все еще горел после твоего удара. Мне нужно только сжать зубы, чтобы не показать своей слабости. Сейчас мне нужно стать тем, кем я был когда-то. Потому что я нужен тебе? Или же, я нужен себе? Нет. Потому что я как утопающий хватаюсь за возможность, чтобы не увязнуть в трясине еще больше. Потому как бы я не барахтался, все равно меня утягивает глубже и глубже, ко дну. Поэтому, сжав пальцы в кулаки, я подхожу к тебе, вставая аккурат за твоей спиной, и смотрю в собственное отражение. Визоры в маске треснули после твоего последнего удара, а несколько режимов зрения вышли из строя. Я легким движением отлепляю маску и кидаю ее на приборную панель.
- У меня осталась база пещеры и несколько ИИ, - тихо говорю я, совершенно не шевелясь и смотря в глаза твоему отражению. Мне мешает только красный огонек тлеющей сигареты. И я ловлю себя на странной мысли, что мне до безумия хочется вырвать ее у тебя из рук и в ярости растоптать на полу, как и все пачки, что я смогу найти в твоем логове.
Ты вновь говоришь, а я обращаюсь в слух, впитывая каждое твое слово в себя. Вероятно, мне не остается ничего другого, кроме как слушать и вникать. А когда ты разворачиваешься, я успеваю сделать шаг назад. практически мгновенно вставая в оборонительную стойку. рефлексы.
В моих руках в одно мгновение оказывается ткань, а я уже знаю, что на ней вышито. Это не черная летучая мышь, потому что она практически выплавлена на твоей груди. То, что вышито на этом красном клочке ткани было слишком болезненным напоминанием. Не потому, что именно эта чертова желтая R пробуждала моих демонов. О нет.
- У меня есть одно условие, - да, представь, только одно. Потому что уже давно я был согласен на это. Потому что я понимал, что по-другому быть не может, - Ты научишь меня убивать. Без мук совести. И бросишь курить. Мне нужен здоровый Бэтмен, а не та жалкая тень, что сейчас сидит передо мной, - я сжимаю в руке ткань, даже не взглянув на обрывок своего костюма. Я знаю, чей это был костюм. И как именно была оторвана эта ткань. По коже бегут мурашки, останавливаясь где-то на шее, заставляя все тело содрогнуться.
- Тем более, у сумасшедшего Бэтмена тоже должен быть хотя бы двинутый Робин, - я усмехаюсь, отстегивая свой плащ, мысленно прощаясь с символом Красного. Он с тихим ударом падает на пол, теряясь в складках плаща. Я не знал, зачем все это делал. Руки сами на автомате делали какие-то движения, перед этим бережно спрятав оборванную часть костюма в потайные карманы. Мне не хватает смелости взглянуть на тебя, потому что я все еще не понимаю, что будет дальше.
И я не прошу заверять меня тем, что все будет хорошо.
Не будет.
- Тебе надо перетащить свою базу в Готэм.