В этот раз на полный блэкаут не хватило времени. Кто-то вмешался, команда перезагрузки споткнулась о чью-то цифровую тень и запустила процесс, цепная реакция которого оборвалась у первого же узла, обесточив всего пару кварталов и часть надземки. Это совсем не тот эффект, который производит диверсия автономной подстанции, способная заставить замолчать добрую треть Чикаго, но как отвлекающий элемент, даже этот маневр действовал безотказно. Больше всего это походило на бросок кома пыли в глаза Blume – безмолвного наблюдателя – полицейские сканнеры моментально теряли сигнал своей цели, а спустя секунды, в разгоряченной спешке походящие на вечность, на проснувшемся радаре уже никого не было.
Смешиваться с толпой с каждым днем становилось все сложнее. Несмотря на то, что Эйден постоянно прятал глаза под козырьком кепки, внимательно следя за мелькающими символами на экране профайлера, прохожие все равно, так или иначе, узнавали в нем «того самого Вершителя Правосудия» или «того парня из выпуска новостей». Они поднимали телефоны, камеры и щелкали вспышками, после чего на страницах социальных сетей появлялись смазанные фотографии спины Пирса, или его плеча. В лучшем случае кому-то удавалось поймать в кадр его профиль, но все фото ускользали из сети так же быстро, как появлялись, не оставляя даже бекапа на сервере.
Сегодня повезло несколько больше, чем в минувшие дни. На одном из обесточенных перекрестков поочередно въехали друг в друга с десяток машин, что спровоцировало массовое выяснение отношений и отвлекло на себя внимание проплывающих мимо праздных зевак. Эйден скрылся за стеклянной дверью проходной кофейни, отразившей в себе металлическую гусеницу из плотно примкнувших друг к другу автомобилей, и, купив первый попавшийся в прайсе кофе, выскользнул на улицу через черный ход прежде, чем кто-то еще успел заметить его.
И он вернулся к тому, с чего начинал. До того, как пришлось запустить несостоявшийся блэкаут. К вторжению в личную жизнь. Гладкий корпус профайлера блеснул в руке, Эйден поправил ворот свитера, пряча под ним маску, и глотнул кофе, ошпарив кончик языка. Пластиковый стакан оторвался от руки и, описав дугу, расплескав темную жидкость, приземлился в мусорном ведре, судя по звуку, на что-то мягкое. «Слишком гадкий», - Пирс выдохнул и поморщился. Пара пятен от капель осталась на рукаве.
- Так, что тут у нас, - он вышагнул из закутка переулка, бормоча себе под нос.
Профайлер отобразил на экране данные всех людей, что были на улице в зоне его досягаемости. Беспардонно используя вычислительную мощь CtOS, он постоянно анализировал: телефонные разговоры, переписки частных лиц, сопоставлял данные и понятные ему одному переменные, выводя на экран список возможных правонарушений. Иронично, что этим занимаются не полицейские, а преступник, но никто не давал им полномочий «предотвращать».
- Ничего интересного, - он снова говорит сам с собой, бубня что-то в высокий ворот. На полсотни людей вокруг нашелся только любитель побаловаться травкой, уже находящийся под следствием и абсолютно безопасный для окружающих. Не тот тип людей, которым может заинтересоваться Эйден. Из всего списка сомнения вызвал разве что бродяга с гитарой, усевшийся на тротуаре под тенью надземной железной дороги, о котором в базе данных не было никакой информации, кроме имени и возраста, но вел он себя довольно мирно, бренчал по расстроенным струнам и пел о незримой свободе, не попадая в ноты. Из таких бродяг выходят прекрасные наблюдатели и слушатели – для большинства они невидимы, даже для всевидящих камер CtOS.
Вымощенная широкими бетонными плитами дорога вывела Эйдена к Мэрии возле станции Вашингтон Уэлш. Настроение у людей здесь было уже совершенно другим – суетливым, как всегда, но в своей суматохе относительно спокойным, будничным, каким Чикаго обычно и бывает, будто никто не слышал о том, что произошло в паре кварталов отсюда всего каких-то десять минут назад. Город Ветров эгоистичен, и каждый житель в нем подхватывает его веяние.
Эйден был уже готов закрыть приложение профайлера и убрать его в карман, собираясь провести остаток дня прохлаждаясь в сквере у фонтанов, но эксплойт выделил яркой рамкой чей-то профиль в общем списке. Программа сочла чей-то разговор интересным в должной мере, чтобы Пирс взглянул на это своими глазами. Он поправил наушник и нажал кнопку «play». Это была уже запись, но свежая, едва слетевшая с конвейера и еще не успевшая отойти в архив. Разговаривали двое: мужчина и женщина, о чем-то, что, кажется, должно было тревожить вторую, но плохо скрываемого трепета, раздражения и дрожи в голосе больше было у первого.
С виду в разговоре не было ничего необычного, типичная сделка, кроме разве что «локальных терминов»: гибрид, солнце – «почему оно должно кому-то вредить, что за шифр?», они были понятны им, но не посторонним ушам. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что у хозяйки женского голоса проблемы, и она пытается их решить, прибегая к услугам, - хм, - Пирс не помнит этого имени среди Устранителей. Новичок? Конкурент? Джорди сказал бы точнее, этот сукин сын помнит всех своих ищеек по именам. Если у нее проблемы – Пирс вмешается. Но для начала нужно ее найти. Профайлер ловко отслеживает профиль мужчины, исходящий сигнал которого был зашифрован скорее любителем, чем профессионалом, но до девушки он не дотягивается – выдает пустую строку рядом с профилем Трэвиса. Эйден хмурится, сводит брови низко у переносицы, и прячет вторую руку в карман, замедляя шаг. Повторный запрос данных не выдал результатов. Сейчас на визуальном плане города, девушка, принявшая звонок была несуществующей точкой, от которой тянулся пунктир к другой, но уже вполне осязаемой единице. Она походила на цифрового призрака. В голове мелькнула шальная мысль, что это чья-то уловка – нужно быть осторожнее.
- Поглядим, где был принят звонок, - Пирс привычно заговорил сам с собой, остановившись возле угла на перекрестке и прислонившись спиной к холодному камню здания. Наступающий вечер пробежался по улице продувающим ветром, поднимая в воздух сухие осенние листья, обрывки газет и стаканчики из-под колы.
Координаты указывали местом здание прямо напротив. Делая вид, что слишком увлекся перепиской, Эйден подключился к одной из камер наблюдения, чей взор покрывал искомую площадь. Все еще слишком много людей вокруг, профайлер анализировал каждого, и выдавал их основные данные вместе со ссылками на подробное личное дело. Но никто из них не представлял для хакера интереса, они проплывали мимо и их профили на экране распадались на пиксели, когда гаджет терял их сигнал. Пирс переключился на камеру на противоположной стене. Она была выше и давала чуть более лучший обзор. Потребовалось время, чтобы снова просканировать местность, но и здесь результат был такой же. Возможно запись была несколько старше, чем было указано в свойствах файла. А может… Пирс повернул камеру немного в сторону от той точки, в которой был принят сигнал. Четыре, шесть, девять возможных целей. Он просканирует их вручную. Что тут у нас? Любительница фитнеса, иммигрантка из Мехико, певица из местного театра, нет данных… попалась! Камера CtOS не распознала лицо. Нет данных. Он приблизил картинку так близко, как мог.
- Нет данных, значит, - повторил он теперь уже вслух, вполголоса, разглядывая только что найденного «призрака», которому как-то удалось избежать пленения под информационным куполом Blume; на вид обычная молодая девушка, - Посмотрим, о чем мне расскажет твой телефон.
