Пробуждение Томаса было довольно спокойным и приятным. По крайней мере, так ему показалось поначалу, когда он лениво, с явной неохотой вырвался из цепких лап сна, сулящего ему спокойствие и негу. Кажется, во сне ему было пять, и он сидел на полу, складывая алфавитные кубики в удивительно длинные слова под одобрительные возгласы какой-то женщины. Матери, заботливо подсказывало подсознание, и... затихало при малейшей попытке мальчишки уцепиться за какую-нибудь деталь, будь то черты лица или голос его личной "группы поддержки в одном лице" детства. Что ещё хуже, подсознание не желало цепляться и за другие детали тоже - как давно это было, куда всё это делось, и почему он не помнит решительно ничего о том, что стало с этой, кажется, приятной милой женщиной после снившегося ему дня? Сомневаться в том, что это был сон-воспоминание, как-то даже не приходилось. Медленно отходя ото сна, он попытался копнуть глубже, схитрить, обойти этот не пойми откуда взявшийся блок в голове окольными путями, вспоминая что-нибудь ещё из детства или просто о матери, но в голове было глухо и пусто. Липкий страх внезапно сдавил грудную клетку, наваливаясь бетонной плитой, и Томас в панике заёрзал, атакуя собственную память со всех сторон, пытаясь выудить что-то большее чем воспоминания ощущений - вкус мятного мороженого, чей-то смех, уверенную ладонь на плече. Ничего. Из всего, что он знал о себе и о том, кем он был, осталось одно лишь имя, словно привитое почти на уровне инстинктов, и потому не вызывавшее сомнений. Томас.
- Что же с тобой стряслось, Томас? - пробормотал он едва слышно, стряхивая с себя сонливость и пытаясь отсрочить надвигающуюся панику, впервые осматриваясь и чувствуя, как становится нечем дышать. Быстрее чем это было физически возможно, мальчишка вскочил на ноги, озираясь вокруг, игнорируя липнущую к телу от пота майку и собственное сбивчивое дыхание. Место, в котором он находился, было... странным. Здесь не было холодно, но он чувствовал как невольно ёжится и ведёт плечами, словно бы внезапно подул морозный ветер, а вид высоких каменных стен, явно стоявших тут веками, в первый момент вызывал лишь желание выть в голос и, возможно, даже рыдать в углу. Но если было ещё что-то кроме имени, "ощущенческое", что подросток мог о себе сказать наверняка, так это то, что он был не из нытиков, и любопытство довольно быстро взяло верх над испугом, подгоняя и заставляя сделать пару шагов вперёд, бесконечно крутя головой и грозясь вот-вот свернуть себе шею. Насколько Томас мог видеть, увитые плющом стены были слишком высоки, чтобы пытаться через них перелезть, и хоть растения казались достаточно крепкими - мальчишка не удержался, чтобы не подёргать и не "поболтаться" на них всем весом пару мгновений - рисковать не хотелось. В конце-то концов, если перед тобою есть коридор, значит куда-то он должен вести, а потому самое простое и логичное решение было принято мгновенно и окончательно: идти навстречу неизвестности.
Первый поворот не принёс никаких изменений, всё те же стены нависали над ним, давили своим внушительным видом, а каменная крошка под ногами на столь же массивной дороге хрустела, нарушая тотальную тишину и заставляя вздрагивать время от времени. Ещё один поворот, и ещё, и следом ещё один, пейзажи менялись едва-едва, почему-то вгоняя в панику и заставляя ускорить шаг. Только для того, чтобы остановиться как вкопанному всего парой мгновений позже, по-идиотски медленно оборачиваясь на звук, смутно казавшийся знакомым, но от того не менее пугающим. Громкий и надрывный, пронизывающий, он был похож на гулкий стон умирающего, и Томас понятия не имел, откуда в его голове взялось подобное сравнение. Что-то ему подсказывало, что эту деталь он с удовольствием бы оставил забытой, в отличие от остальных воспоминаний. Звук повторился, и на сей раз звучал гораздо ближе, пусть всё ещё недостаточно, чтобы понять, в каком направлении движется его источник. Понятно было только то, что нужно бежать, мысль, казалось бы, появилась всего лишь за секунду до первого стона, и сейчас набирала обороты паничности, яростно воюя с желанием остаться на месте и узнать, что же или кто же издаёт подобные звуки. По ощущениям, прошло не меньше пары минут в звенящей напряжённой тишине и в бою с самим собой прежде чем звук раздался снова, на сей раз порядочно ближе, сопровождаемый чем-то новым, чем-то, отчего внутри у подростка всё похолодело.
Металлический лязг въедался в каждую клетку тела, тут же прошиваемого дрожью, и дополнительный булькающий звук ни капли не спасал ситуацию. Эта какофония не казалась новой, незнакомой, но у Томаса не было совершенно никакого желания копаться в отсутствующей памяти в попытке выяснить, а где же и когда происходило подобной столкновение, его и... чего? Ответ не заставил себя ждать: не в силах двинуться с места, парализованный ужасом, он стоял на месте пока звук приближался с перемещением его источника по дальнему коридору. Напряжение росло, и мальчишка, вытирая капли пота со лба рукавом и без того уже сырой водолазки, просто выжидал, терпеливо и не без толики интереса, напрягаясь в секунду затишья. Но секунда прошла, и из-за поворота появилось э т о. Отвратительная органическая груша сама по себе внушала отвращение и лёгкий оттенок испуга, но вполне могла бы быть безобидной, если бы но одно но: органику дополняла механика, и духу рассмотреть больше чем пару из десятков металлических конечностей этой твари у Томаса не хватило. Вида каких-то игл и чего-то, похожего на пилу, было более чем достаточно, чтобы, едва-едва подавив крик, рвануть в противоположном от этой гадости направлении. Преимущество было в том, что существо передвигалось медленно, и расчёт был исключительно на это - при подобной медлительности, убежать от э т о г о не должно быть трудно. Только вот стоило мальчишке ускориться, как существо ускорилось тоже, проявляя чудеса прыти и катясь по коридору, скрежеща большинством конечностей и царапая ими увесистые стены при движении.
Он ничего не знал о своей физической подготовке, как не знал ничего о том, в какую сторону нужно бежать, чтобы не наткнуться на тупик в этом лабиринте. Другого названия этому месту, с его бесконечными поворотами, коридорами и тупиками у мальчишки не было, да и спасение собственной шкуры сейчас было куда важнее точности определений. Его ноги ныли, а дыхание сбивалось, но в целом он чувствовал себя поразительно нормально, словно бы только и занимался тем, что бегал по жизни, каждый день, не сбавляя ход. Мысли затуманивал страх, но Томас старался не поддаваться ему, отпихивать куда-то на задворки сознания, концентрируясь на том, чтобы правильно дышать и зачем-то запоминать повороты. На одном из них ему удалось оторваться на приличное расстояние, и он уже готов был назвать это победой, ведь развился давала ему шанс скрыться, оторваться ещё больше, возможно, даже сбежать окончательно, только вот одного он никак не мог ожидать: того, что столкнётся ещё с кем-то на повороте, едва не сшибая с ног, но инстинктивно ловя в последний момент и удерживая от падения.
- Нам нужно перестать встречаться вот так, - сбивчиво сказал он совершенно незнакомому белокурому мальчишке, тут же хмурясь в непонимании. Он был уверен, что видел его впервые, но слова его подразумевали что-то совершенно противоположное, это смущало и путало, но времени думать не было совершенно, ведь, к своему ужасу, Томас обнаружил, что существо не просто нагоняет их, преодолевая расстояние, на которое он сумел оторваться. Теперь звук усилился, казался более гулким и поражающим слух, словно бы сами стены начали гудеть и издавать этот страшный металлический звук вперемешку со стонами и бульканьем кипящего котла. Страшная, не сказать парализующая догадка на пару секунд исказила и без того испуганное лицо тихим ужасом. - Только не говори мне, что за тобой тоже...
Договорить он чисто физически не успел. Ответ появился из соседнего коридора, не того, по которому прибежал он. Глянув на блондина и молча кивнув ему, Томас пустился бежать, держась рядом с собратом по несчастью, уже с двумя существами у них на хвосте.
"Интересно, это ситуация может стать ещё хуже?"
