Жизнью советника завладело одно-единственное "если". Хотя, на самом деле, их было больше, но все в итоге сводились к одному. Оно крутилось где-то на подкорке и капало на мозги, пока полностью не перетянуло все внимание на себя.
Если бы только...
Жизнь в стране О.З. постепенно входила в прежнюю колею, где-то спотыкаясь, где-то пробуксовывая - но в общем и целом ситуация почти стабилизировалась. Люди вздохнули свободней. Все постепенно привыкали к тому, что не нужно больше прятаться по углам. Люди возвращались в свои прежние дома, потихоньку восстанавливали разрушенное. Вспоминали, каково это - жить нормальной жизнью. Но в основном, все были счастливы просто оттого, что все закончилось.
Амброуз тоже был счастлив. Большую часть времени. Но порой его мысли упрямо возвращались к тому самому пресловутому "если".
Королева сделала все возможное и невозможное, чтобы вернуть ему то, что он потерял. Он снова был самим собой. Снова был советником. Вернул себе прежнее влияние в этой стране - казалось бы, чего больше? Для него все вновь вернулось на круги своя.
Если бы не...
Иногда он ловил на лицах собеседников вежливо-выжидательное выражение и понимал, что в его мыслях в очередной раз произошел сбой. А он даже не замечал этого.
В этом нет ничего страшного, говорили все. Это ни на что не влияет. Не нужно думать, что из-за этого его мозг работает неполноценно или еще что-то. Все хорошо.
Да, все было хорошо. Амброуз никогда не жаловался. Его мозги теперь работали почти как прежде. Следовало радоваться тому, что он снова мог нормально думать, и в его голове больше не было такой каши, как у Глитча. Он радовался. Правда.
Если бы только...
Но сбои все же были. И головные боли были. Он уже не мог работать столько же, сколько раньше. И еще тот неожиданно обнаружившийся маленький дефект речи, из-за которого он периодически спотыкался об какое-нибудь слово. Это тоже была мелочь, но она эффективно добивала его, особенно на важных совещаниях.
И каша в голове все равно оставалась, конечно. Размазанные по углам памяти семь лет его жизни, которые вернуть не мог уже никто. Ибо то, что забывал Глитч, было забыто быстро и качественно.
Его память теперь больше всего напоминала лоскутное одеяло: кусочек оттуда, кусочек отсюда. Кусочки эти не всегда стыковались друг с другом, и ему далеко не всегда удавалось связать концы с концами, когда он пытался разобраться в своих воспоминаниях.
Были среди этих кусочков и такие, которые он был бы рад снова забыть и никогда не вспоминать вовсе. В частности, те, что были связаны с холодными хирургическими столами. Но почему-то именно они оказались наиболее навязчивыми, впиваясь в сознание холодными пальцами ночных кошмаров снова и снова, что было, в общем-то, уже не смешно.
И ведь он был не единственным, чью жизнь исковеркала эта война.
Иногда он наблюдал за Кейном и думал о счастливой семье, которой у того никогда больше не будет.
Иногда болтал с ДиДжи о какой-нибудь ерунде и все равно замечал в ее глазах отголосок вины.
А иногда ловил взгляд Азкаделии, и тогда становилось страшно даже представить: а что сейчас должна была чувствовать она? Ведь все беды последних пятнадцати лет по-прежнему ассоциировались с именем старшей принцессы. Многие до сих пор оговаривались, продолжая называть ведьму ее именем.
Ей придется жить с этим всю жизнь.
Эти пятнадцать лет ни для кого не прошли бесследно.
Если бы только...
Только подумать, от какой мелочи иногда может зависеть ход истории. Если бы две маленькие девочки не залезли в ту проклятую пещеру в поисках приключений, ничего из этого не случилось бы. Нет, Амброуз не винил ДиДжи, никогда даже в мыслях не допускал ничего подобного. Но он не мог не думать о том, как все могло бы обернуться, если бы что-то помешало юным принцессам войти в пещеру. Всех этих кошмаров легко можно было бы избежать, если бы только... если бы только возможно было повернуть время вспять.
Он возвращался к этой мысли снова и снова, пока его полностью не захватила Идея. Очень скоро она стала навязчивой. Амброуз не мог думать ни о чем больше. Каждую свободную минуту он уделял поиску решения этой задачи. На первый взгляд то была всего лишь фантазия, но его мозг был все еще взбудоражен своим неожиданным пробуждением и был голоден до новых трудноразрешимых задач.
Путешествие во времени - это казалось чем-то скорее из области фантастических романов. Но всем известно, что писатели-фантасты часто опережают свое время, придумывая устройства, которые впоследствии становятся реальностью в той или иной форме. Значит, и машина времени вполне могла стать реальностью. Если бы он только сумел понять базовый принцип...
Советник погрузился в расчеты.
Он никому не сказал о том, что собирался сделать. В основном из опасений, что его попытаются отговорить или вовсе запретят заниматься этим. Затея была ненадежной и опасной, в первую очередь - для самого изобретателя. Машина могла не выдержать нагрузки и взорваться, могла сломаться после первой попытки, лишив его возможности вернуться, или вовсе закинуть его неизвестно куда. А даже если все получится, что станет с ним самим? Будет ли он помнить все, что случилось в параллельной временной ветке, или опять всё забудет? Или вообще исчезнет, потому что вместо него будет жить уже совсем другой Амброуз? Этого изобретатель просчитать, к сожалению, не мог. Но он был готов рискнуть.
Впрочем, у него могло еще ничего и не выйти. Тогда тем более, зачем бередить чужие умы, если ничего не получится?
Но чем дальше, тем яснее он понимал: получится. С каждым днем машина обретала все более четкую форму, сперва - в виде чертежей, а затем и в реальности. Амброуз стал рассеян в общении более, чем обычно, часто отвечал невпопад и при каждой удобном случае так и норовил улизнуть к своему новому изобретению. Чем ближе становился тот день, когда он закончит работу, тем сильнее его охватывало нервное возбуждение.
Наконец, этот день настал. Подкрутив последнюю гайку, Амброуз выпрямился и неожиданно понял, что это - всё. Его машина закончена. Осталось только включить ее, и от того судьбоносного дня его будет отделять лишь несложная комбинация кнопок. Это было даже как-то... странно. Мыслимое ли дело, судьба Королевства - полностью в руках одного человека?
От этих мыслей Амброуз слегка растерялся. Он так ждал этого момента, но теперь им внезапно овладела нерешительность. Если у него получится, если он действительно сумеет изменить прошлое, это скажется на судьбах всех людей. И далеко не для всех это может оказаться благом. Каждое действие влечет за собой последствия, и для разных людей они будут разными. Чья-то судьба может сломаться даже от незначительной, казалось бы, мелочи. Кто-то может вовсе никогда не родиться на свет.
Имеет ли он право решать за всех?
Но если мыслить в масштабах всего Королевства, несомненно, он делает доброе дело?
Или все-таки нет?
Амброуз так глубоко задумался, что шагов за спиной не услышал.

Отредактировано Glitch (2015-02-11 22:46:40)