Каллен был одним из тех людей, что неприхотливы в своем месте обитания.
Это было еще с самого далекого детства. Не единственный ребенок в семье, пусть и достаточно состоятельной, но и как все обычные семьи, живущие в тесном и уютном доме, Каллену приходилось делить свою комнату с младшим братом и, конечно же, дети в детстве спать не особо любили. В их комнате часто царил настоящий хаос, от которого мать была в ужасе. А далее теплая кровать его детской сменилась бараками, которые и были его местом отдыха долгие годы. Он привык к тому, что в помещении постоянно гуляют ветра, что крыша протекает, что где-то постоянно бегают грызуны, а запах мха съедается в саму кожу. Казармы у всех народов не особо отличались. Будь то казармы на острове Каленхад, где плавные окружности не спасали от тесноты, или же темные бараки Каземат, в которых хоть ты повесишься, никто не увидит, настолько было темно. Ну а про Убежище и говорить не стоит, ибо приходилось делить даже собственную палатку с беженцами, впрочем, тогда он часто засыпал за столом в Церкви. Собственно, в день нападения он позже задремал, закинув ноги на стол, наверное трудоголизм спас его жизнь, ведь отправься он к палаткам, точно попал бы под удар первой волны абсолютно неподготовленным.
В Скайхолде все было по другому. Тут нашлось место для многих и Каллен, найдя себе закуток, смог, наконец, обзавестись собственной комнатой, как того советовала Жозефина. Ведь негоже советнику Инквизитора по утрам разлипать глаза в компании своих рекрутов, как-никак, а имидж главнокомандующего держать нужно, правда Резерфорд не особо понимал, для чего.
Башня, которая располагалась чуть дальше зала, в котором Солас так любил проводить время и переругиваться с Дорианом, что постоянно стоял наверху, была повреждена, как и многое в Скайхолде. И если мост и проходы еще смогли восстановить, то до всего остального у строителей, порой, просто не доходили руки. Каллен видел, как рабочие выматываются, расчищая завалы в очередном проходе, как стараются экономить то, что экономить, по сути, просто нельзя. Да и самому Каллену было как-то неудобно просить что-либо, в конечном счете, куда голову положить после тяжелого дня есть, и то хорошо.
Жаловаться ему было не на что, ну, иногда. Мало того, что в его комнате был и рабочий стол и даже несколько шкафов с книгами, на которые можно водрузить ненужный хлам, так еще и обнаружилась довольно объемная кровать, хоть и старая, но удобная, стоило только заменить перину. Ну а некоторые неудобства он мог пережить.
Например мох, который, казалось, рос абсолютно отовсюду, как и плющ, обвивающий тут почти каждую стену. Сложнее было с дырой в потолке. Ведь во время непогоды ничто не могло помочь скрыть как промозглый ветер, так и тяжелые капли дождя. Когда шел снег лучше не было и хоть снеговика катай, столько могло намести. Но Каллен, опять же, не жаловался. В солнечные дни были и свои проблемы. Например птицы. Будь то выпущенные полетать вороны Лелианы или же просто залетевшие ласточки, все они считали своим долгом пробраться через крышу и, нависнув на спинке кровати, начать изливать свои трели и залихватские песни. И тут хоть махай руками, хоть громко возмущайся, птицы не переставали.
Сейчас большую часть времени командор предпочитал проводить в ставке командования или внизу, гоняя рекрутов. Но бедным людям тоже нужен был отдых, которого, тем не менее, сам Резерфорд никак не мог получить. И вот и страдали абсолютно все новобранцы под тяжелым командованием Каллена. Даже Блеквола они так не опасались, хотя тот тоже имел довольно грозный вид. Каллен смотрел на всех взглядом, готовым испепелить и без магии, так что мало кто к нему сегодня решился подходить, разве что Лелиана очень тонко намекнула, что пора бы уже и пойти отдохнуть.
Приходилось соглашаться с их шпионом, отдых был необходим. А иначе он вообще начнет набрасываться на людей. Но как отдыхать там, где вообще жить толком невозможно? Так что вместо башни он сначала направился к их главному каменщику, спрашивая, не знает ли он, где можно раздобыть парочку досок. Гном удивленно поглядел на командора, но, все же, подозвал какого-то мальчишку и приказал дать все, что пожелает Каллен.
В свою башню он вернулся не только с досками, которые даже помогли затащить наверх, но и с инструментами. Распрощавшись с рабочими и убедив их, что он тут справится сам и не нужно так напрягаться, Каллен принялся рассматривать дыру в потолке.
Тут возникала одна очень тонкая деталь, а именно, Резерфорд абсолютно не знал, что и как следует чинить. Конечно многие скажут, что каждый мужчина обязан и кол в землю вбить, и дом построить, и прочие вещи, которые до этого ему не пригождались. Каллен жил в местах отстроенных до него, в которых все ремонтировали специально нанятые для этого люди. Все что он помнит о починке было из далекого детства, когда он смотрел на отца, латающего крышу. И тогда старик еще и свалился с нее, громко ругаясь и заставляя мать бежать быстрее за лекарем. Так что стоит признать, что никто Каллена тяжелому труду не учил, в том понимании, в котором все привыкли его обозначать. Мечом он махал отменно, тут никто не сомневался, да и над картами корпел как заправский генерал чуть ли не самой императрицы. Все, что было связано с войной было его стезей. Во всем же остальном. Увы.
Громко засопев, но решив, что просто так без боя он не сдастся, Резерфорд схватил лестницу и, приперев ее к стенке покрепче, стал забираться выше, дабы рассмотреть прогнившие доски из которых рос плющ, чуть ли не полностью скрывший его. Бубня что-то себе под нос, он стал вырывать зеленые отростки, что было тяжеловато даже для него.
