Много хлопот и забот оставил после своего пребывания в Подгорном королевстве злосчастный дракон Смауг. Разрушенные стены, сломанные опорные колонны, сожженные до тла деревянные конструкции – весь ущерб восстанавливали с большим трудом, и конца и края работе все не было видно уже пару долгих месяцев. Эребор славился своими величественными сводами и холлами, множеством пролетов и рассекающих гору поперек мостов и арок. Искусная работа народа Дурина, некогда осевшего в Одинокой горе, требовала осторожности и деликатности, чтобы оскверненные ящером благословенные чертоги снова очаровывали своей красотой и убранством пышных залов, будто и не было страшных разрушений от сильных лап и пламени. До сих пор строились и новые гробницы, число которых тяготило без исключения все сердца, ведь хоронили не только павших в последнем сражении, но и тех, чьи тела тлели в мрачных комнатах под завалами почти сотню лет, обожженные драконьим дыханием и искореженные его тяжелой поступью…
Но не только тяжелый труд с киркой наперевес и бесконечным звоном молотков в погребальных залах беспокоили Торина, следящего за ходом ремонтных работ. С самого дня коронации его тревожили обращенные к нему взгляды, доносящиеся эхом слова и отпечатанные на лицах собратьев вопросы. Битва у ворот Эребора потеряла свой живой дух и осела в памяти гномов Железных Холмов исключительно их победой, незаслуженно присвоенной забытыми всеми иноземцами, беженцами и бродягами, коими были представители отряда Дубощита большую часть их долгой жизни. Пришедшие на помощь солдаты, оставив латы и оружие, взялись за инструменты, но в мыслях своих все чаще обращались к несметным сокровищам, лежащим у них под ногами. Легенды слагались о богатстве, накопленном королем Трором.  Золотое море простиралось на все основание горы и возвышалось сияющими барханами как в пустыне на уровень высоких лестничных пролетов. Охранять это богатство приходилось верным гномам, пришедшим вместе с Торином, ведь другим при всем желании Дубощит едва ли верил. Отступивший от него драконий недуг покорил сердца других гномов, в думах которых трофеи постепенно затмевали своим золотым блеском голос преданности и разума.
Невозможно было отрицать тот факт, что именно силами армии Даина Торин наконец смог занять трон деда Трора. Но корона не имела значения, когда ее власть держалась на одном лишь слове и древнем пророчестве. Даже возвращенный на положенное место Аркенстон потерял свою значимость не только для самого Торина, но и для всех тех, кто видел его в тронном зале. Камень Королей превратился в яркое напоминание о королях прошлого, к которым прямое отношение имели и Торин, и Даин, будучи кузенами. Аркенстон мог с такой же легкостью стать реликвией гномов Железных Холмов, таких же потомков народа Дурина, как и беженцы Эред Луин. С каждым днем гнетущее напряжение все нарастало и до Торина стали доходить слухи о неповиновении его приказам. Возглавивший охрану Двалин с раздражением делился известиями о том, что среди выделенных Даином гномов оставались весьма своевольные капитаны, слушающие разве что своего владыку, но едва ли его самого, назначенного на командный пост. До драк не доходило, ведь Даин оставался в Эреборе, чтобы управлять своими людьми, со смехом разрешая все конфликты.
-  Это и напрягает больше всего, - фыркнул Двалин, прогуливаясь вместе с братом Балином и Торином во главе их маленькой процессии над главными воротами, через которые весь день проходили вереницы гномов и людей с припасами и материалами для ремонтных работ.
- Он делает вид, что не замечает этих споров, хотя его подданные просто напрашиваются на заслуженную взбучку, - грозно сжав кулачищи, гном качнул расстроенно головой.
- Указывает им, что делать, просто повторяя мои слова, и все, работа спорится. А стоит ему уйти, приказы им хоть в глотку запихивай.
- Похоже, что наши братья оказались своенравнее, чем я помню, - прокряхтел Балин, в задумчивости поджав губы. Рассказ Двалина печально дополнял его собственные наблюдения. Гномы Железных Холмов едва ли мирились с тем, что отвоеванное сокровище древнего королевства так и не распределили между победителями, словно его вообще можно было делить.
Торин же молча смотрел на широкую дорогу, где за движением караванов следили племянники. Оправившись от страшных ран, юнцы рьяно помогали дяде управлять возвращенным королевством, беззаветно и преданно, как всегда отдавая все силы ради своих идеалов. И возникшая угроза могла омрачить их жизни, ведь если под вопрос ставилась власть Торина Дубощита, под вопросом оказывалось и все их будущее. Глядя на Фили и Кили, Торин с трудом сдерживал разочарование о самом себе. Он оказался слаб духом, а теперь был слабым правителем, за которым приходилось идти из-под палки или в силу тайных намерений, еще не настолько явных, но достаточно понятных тому, кто пережил драконий недуг. Было лишь одно решение, к которому гном пришел далеко не сразу и с тяжелым сердцем. Настолько тяжелым, что даже взглянуть в сторону Лихолесья, лежащего на западе за перевалами, Торин мог лишь стиснув зубы от злости и отчаяния, бьющих плетьми по упрямой гордости.
Проследив за тяжелым взглядом своего короля, Балин с удивлением уставился на Торина. Вопрос прозвучал с объяснимым неверием и почти что нервной усмешкой: - Неужели ты всерьез раздумываешь над тем, чтобы пригласить сюда эльфов?
- Эльфов? – возмутился Двалин, мгновенно выпрямляя спину и надувая щеки от гнева. – А они-то тут зачем? Будто у нас и так проблем мало! Гномы не просят помощи у эльфов, у этих…
- Мы просили у них помощи, - тихо ответил Торин, прервав Двалина и обернувшись лицом к друзьям. В голубых глазах стыла обида, так и не прошедшая за сотню лет. Но если обида жила в нем постоянно, то понимание в ясном взоре даже столь неприятного факта стало поводом для обоих Балина и Двалина притихнуть в своем негодовании и вслушаться в слова короля.
- И просить помощь снова мы не станем. Но не потому что она нам не нужна, а потому что они будут обязаны ее оказать. Как союзникам…
- Каким же образом мы станем союзниками? – терпеливо поинтересовался Двалин, скрещивая на груди руки, как он всегда делал, выражая свое явное недовольство.
- Скорее стоит спросить, неужели ты так сильно сомневаешься в верности Даина? Он помог нам сразиться с орками, пришел на зов против эльфов… Не станет ли хуже, если позвать эльфов и напомнить нашим братьям о вечной вражде?
- Нас слишком мало, чтобы отстоять Эребор своими силами. Нас тринадцать гномов, как и было в самом начале похода. Тринадцать ничего не сделают против армии, которая может поддаться той же болезни, которой поддался я сам. И у которой уже есть владыка. Даин держал оборону нашего дома, пока… Пока я боролся с драконьим недугом. Какой гномий король вступал в схватку почти в самом ее конце, когда уже пала большая часть воинов? На моих руках столько крови, Балин, они не простят мне этого, - обреченно вздохнул Торин, но совладав с собой, продолжил уверенно и смело. – Пока гномы перебираются из Эред Луин сюда, мы должны отстроить и сохранить для них наш дом. Я не допущу, чтобы моя сестра вернулась на руины всех данных мною обещаний… Мы возродим это королевство, и если ради этого нужно сдружиться с эльфами Лихолесья, я готов.
Решимость в голосе короля-под-горой оказалась финальным доводом в возникшем конфликте интересов, поэтому ни Двалин, ненавидящий эльфов ничуть не меньше Торина, ни Балин, повидавший на своем веку не мало глупостей, не стали перечить и отговаривать от задумки.
- Балин, отправь королю Транудилу приглашение с вороном, - уверенно приказал Дубощит, едва ли пряча неприязнь, но потому лишь строже наказав содержание послания: - Через два дня мы ждем его на пир… И напомни, что у нас есть одна старая сделка, которую давно пора завершить.

Отредактировано Thorin Oakenshield (2015-03-19 15:22:13)

Спустя два дня эскорт лесного короля заметили на подходе к великим воротам, и все царство загудело и зашумело так, словно проснулся рой самых злых и щепетильных пчел.
- Фили, проследи за Даином. Нам не нужны сюрпризы, когда приедет Трандуил, - отправив племянника на всякий случай наблюдать за обстановкой в выделенных для гномов Железных Холмов залах, сам Торин внимательно следил за процессией с высоты крепостной стены над воротами, поневоле вспоминая предыдущий визит лесного владыки в Эребор. История повторялась вновь, и в какой-то степени этот факт пугал Дубощита, ведь теперь будущее и так хрупких отношений целиком и полностью зависело от того, найдет ли он в себе терпения и смирения, чтобы сдружиться с эльфами, один раз уже предавшими все понятия чести, которыми так дорожили гномы. Конечно, представления о добре и зле у эльфов и гномов всегда были разные, но в одном они могли находить общий язык без труда – в войне. Досадная правда в мирное время, которое нужно было поддерживать, переступая гордость, чтобы не случилось нового кровопролития и новых невосполнимых утрат… С восточным ветром Торин почувствовал странный холод, кольнувший сердце. Поседевшую тонкими прядями голову гнома венчала корона Дурина, и одет он был, как подобает гномьему королю, в дорогой синий кафтан с черной меховой накидкой, но вопреки своему облику уверенности в себе Торин чувствовал все меньше. Когда-то давно гном точно знал, что наденет корону, только когда борода совершенно посереет, как у деда или отца на пороге мудрой старости. Но все случилось иначе, и во многих своих бедах, в том числе в смерти Трора, Траина и Фрерина, Дубощит все еще винил лесных эльфов, не пришедших в нужный момент на помощь. Винил упрямо и самозабвенно, так, что при виде эскорта Трандуила и его самого вместе с сыном, почти пожалел о приглашении и пире.
Как только процессия выдвинулся на прямую тропу к отстроенному заново мосту, ведущему через ров, Торин расправил плечи и отпрянул от мерлона, приказав открыть ворота. Приказ эхом разнесся через стройный ряд караульных на этаж ниже, где стражники оттащили в стороны тяжелые дубовые двери, раскрывая проход для прибывших эльфов. Спустившись вниз по узкой лестнице, ведущей в парадный просторный холл, Торин расхрабрился, услышав, как за спиной и вдоль стен, освещенных и днем, и ночью, по стойке смирно встали все стражники Подгорного царства, приветствуя уже не только своего короля, но и прибывшего владыку эльфов. Не многие удивлялись тому, что Дубощит решил встречать гостей сразу с порога. С одной стороны это было проявление уважения, а с другой – мера предосторожности, потому что в последний раз встречались гномы и эльфы при весьма тяжелых обстоятельствах, да и вряд ли кто-то из гномов разделял те же надежды на союз с эльфами, как их король. Разве что племянники… 
«Махал, дай мне сил…» напоследок подумал Дубощит, тихо вздыхая, прежде чем с незаметно, как он надеялся, вымученным почтением кивнуть в знак приветствия эльфам, в частности Трандуилу, надеясь, что не поперхнется словами.
- Shamukh, uzbadu fanâd, - поприветствовал Торин традиционно вежливо, когда путники наконец предстали перед гномами, - я рад, что приглашение вовремя добралось до лесного царства…
Хождения в путаных дебрях Лихолесья оставили в душе гнома неприятнейший осадок, что  явственно отразилось в ожесточенном вмиг взгляде, смягчившемся лишь тогда, когда король кивнул в знак приветствия и Леголасу.
- Добро пожаловать и тебе, принц.
К молодому по эльфийским меркам воину гном поневоле чувствовал своего рода уважение, учитывая, что в недавней битве эльф не мало сил потратил на защиту, по сути, врага от орков, ставших приоритетными целями для метких стрел. Хранящийся в королевских покоях Оркрист вернул тоже Леголас, что Торин забыть не мог, хотя и не придавал случившейся взаимопомощи особого значения. Одно дело было признавать военную помощь в войне, а другое – спасение собственной жизни эльфом, до чего гномья гордость еще не опускалась, как бы нелогично это не звучало для, например, людей, хоббитов или магов. Гэндальф бы был рад сегодняшнему пиру больше всех…
- Столы уже накрыты, прошу, - отступив в сторону и жестом приглашая присоединиться к себе, чтобы направиться вглубь Подгорного царства, Торин оказался рядом с Трандуилом, а охрана гномов вереницей последовала уже за эльфийской свитой, явно желая убить одними лишь глазами, если уж не пиками в своих руках.
- Надеюсь, вы добрались без... Происшествий? – с ноткой иронии поинтересовался гном, глядя исключительно вперед, чтобы не выдать легкую улыбку приподнявшихся уголков тонких губ.
Собравшиеся в широком холле гномы спешно отступали в стороны, пропуская процессию. Их было немного, но за вновь закрывшимися воротами Эребора в полумраке и блеске от факелов и подсвечников вдоль всех стен, странная смесь любопытства и негодования явственно отражалась на лицах тех, кто решился выйти эльфам на встречу. Еще полным ходом шли ремонтные работы, но гномам нечего было стесняться беспорядка, вызванного отстройкой стен и опор, поэтому Дубощит не оправдывал достаточно запущенный вид, испорченный строительными лесами и горами строительного камня.
_____________
Приветствую, эльфийский король

Отредактировано Thorin Oakenshield (2015-03-23 14:11:52)

- Не только вид… - с улыбкой в голосе ответил гном, а взглядом обвел некогда величественные, да и сейчас впечатляющие воображение стены родного королевства. Они шли мимо высеченных аккуратных колонн, теряясь в отброшенных длинных тенях, и по зеленому вычищенному мрамору ступали в окружении яркого рыжего света кропотливо поддерживаемых в полную силу огней. Перила с подсвечниками медленно, но верно занимали свои положенные места и словно путеводными золотыми нитями тянулись вдоль и поперек всего королевства: то уводя под грозно нависающий тяжелый свод Одинокой горы, где располагался тронный зал, то заманивая все ниже, вплоть до рудников, пока застывших в тишине.
Дубощит помнил свой дом живым и ярким, красочным, как переливы самых драгоценных камней, надежным как сама могущественная гора, в которой гномы поселились сотни лет назад. Память об Эреборе хранилась не только в голове, поникшей давно от утрат и обид, но и в сердце, пылающем некогда жаждой мщения за погубленные жизни и отобранные богатства. Все, куда только не падал взгляд, совершенно все, от забытых залов с сокровищами до уютных некогда домов, было наследием народа Дурина, и наконец снова оказалось в руках гномов... Оставалось лишь вернуть законное тем, кто его потерял.
-…Но и содержание, - томительный вздох был красноречивее любых слов. Торин ждал возвращения беженцев с замиранием сердца от одной только мысли, что покинувшая родной дом в десять лет сестра наконец вернется в Эребор к сыновьям, а вслед за Дис и все жители Эред Луин, если на то будет их воля. Его же задачей было обезопасить Одинокую гору и отстроить разрушенное, чтобы изгнанникам было куда вернуться. Чтобы и другие сердца наполнились радостью, такой же, от которой сиял король под горой, с гордостью шагая даже рядом с некогда злейшим врагом в сторону одного из самых красивых торжественных залов.
Конечно, новость о том, что эльфы прибудут в Подгорное королевство тяжелым грузом легла на плечи гномов, которым поручили подготовить прием. Но так требовал Торин, и потому никто не посмел пререкаться, даже когда стало известно, что на приеме не будет Даина. Открыв перед гостями двери, гномы с почтением вытянулись по струнке, пропустив процессию внутрь, где за двумя столами уже накрыли всевозможные яства. За одним из них, поменьше, но богаче с виду из-за массивных резных ножек с излюбленными гномами ровными узорами, куда должно было усадить короля Трандуила и его сына, стояло еще несколько стульев с украшенными рунами резными спинками для самого Торина и его племянников. А для свиты лесного владыки накрыли отдельно, и на ступень ниже по уровню залы. Но с не меньшей деликатностью, что стало испытанием для гномов даже большим, чем смирение с их визитом. Не было перед ними ни мяса, ни рыбы, ни жира да исключительно гномами любимого эля. Перед гостями стояли блюда с растительностью, где-то в сыром виде салатов, где-то в варенном с крупным картофелем, чтобы не прогадать с чужим вкусом, и, конечно, кувшины с вином рядом с драгоценными кубками. Себе и племянникам Торин наказал приготовить обычный обед, пусть и тоже без мяса, чтобы не портить так старательно навязываемого впечатления гостеприимства.
В какой-то степени гном даже беспокоился, что все предпринятые меры ради удобства Трандуила и Леголаса покажутся слишком подозрительными, но в отличие от деда Дубощит не желал повторять ошибки дважды. Один раз недооценив врага и оттолкнув потенциального союзника, второй раз Трор оказался слишком самонадеянным, и судьба не пощадила старого гнома, на долгие годы обратив его народ в бедняков и скитальцев. Риск был слишком велик, а ценность союзов на кровопролитной практике оказалась выше любого золота. Зажаренный в яблоках вепрь на обед вряд ли стоил благополучия Эребора… Пускай эльфы поймут, как к ним относятся и что что-то действительно нужно, ведь врать Торин тоже не собирался, хоть и преподносил свою правду деликатнее, чем ожидал от себя сам.
Когда все уселись, прислужник разлил вино по кувшинам и вернулся на почетный пост в тени за Торином до дальнейших указаний. Взяв кубок в руку, Торин задумчиво посмотрел в алое зеркало, поневоле подумав, что вряд ли бы поверил, если бы хоть кто-то сказал, что однажды гном будет принимать с таким почтением Трандуила и его эльфов после всего случившегося. В голубых глазах сверкнула томящаяся глубоко внутри боль, но взглянув на сидящего рядом Кили и вспомнив, ради чего по сути сам себя унижал по своим же меркам, он улыбнулся почти что обреченно с объяснимой грустью, поднялся сам и поднял кубок ради тоста.
- За достойное предков и светлое для потомков будущее. Каким бы тяжелым не был к нему путь, оно стоит того, чтобы бороться как с предрассудками, так и с бесполезной враждой.