Вокруг не было ничего, кроме проклятой темноты. Хотя нет, буквально через секунду после того, как стих шум от криков их группы, после того, как затих грохот и пол перестал ходить под ногами, кроме темноты появились звуки и запахи - воды и сырости, гари, пыли. В мозгу пронеслось воспоминание о темноте Ящика, в котором мальчишек одного за другим каждый месяц доставляли в Глэйд. Мог ли он когда-нибудь раньше задуматься о самой возможности того, что Лабиринт когда-нибудь покажется ему вполне безопасным местом до того момента, как двери перестали закрываться?
Отринув воспоминание прочь, Ньют с бешено стучащим сердцем прислонился к стене и прислушался.
Тишина.
Проклятье, ведь только с полчаса назад они с Хорхе, Брендой и другими глэйдерами разбирали запасы еды, и все было почти мирно, до раздавшегося взрыва. В хаосе кто-то его оттолкнул в сторону, потому что все ходило ходуном и потолок подземелий в прямом смысле слова разваливался ко всяким гриверам, и блондин оказался совершенно в ином коридоре. Теперь заваленном коридоре. Один, без еды, воды, какого либо оружия, благо глаза хоть привыкли к вечному полумраку. Из-за груды обломков бетона и кирпича не доносилось ни единого звука: то ли все успели убежать уже далеко, то ли схоронились под этим самым завалом. Томми... Минхо... Поборов в себе поднятую волну паники, блондин ощупью зашагал прочь. Нет, все эти проклятые шенки обязательно должны выбраться. Возможно, ему самому повезет выбраться наружу и каким-нибудь образом отыскать своих, если эти коридоры согласовываются в плане между собой и связывают несколько зданий подряд. Вот так, касаясь пальцами одной бетонной стены, чертов шаг за чертовым шагом. Проклятье! Надо же было такому случиться. Хотя, если бы его не толкнули в сторону, кто знал, возможно, глэйдер сейчас был бы уже мертв или сильно покалечен. Нет уж, тряпка, надо собраться и продолжать шагать вперед, в полной темноте. По степени того, как глаза привыкали к ней, коридор оказывался довольно однообразным: бетонные стены, пол и потолок, по потолку, кажется, идут провода и лампочки, а через каждое равное количество шагов располагались двери. Судя по ощущениям под пальцами, некоторые были до того проржавленные, что их оставалось разве что выламывать. Другие были просто заперты. Ньют при первом повороте выбрал левый, надеясь, что этот коридор идет хотя бы параллельно тому, где бежали до обвала остальные. Мальчишка хорошо понимал, что Минхо и Томас могли свернуть уже пару раз как.
Я не буду думать о том, что, возможно, ухожу совершенно в противоположную сторону от шенков. Не хотелось бы упустить случая как то отвадить эту...Бренду. Надеюсь, Минхо макнет Томми рожей куда надо, пока я сам выбираюсь из этого плюка.
Тишина стояла все та же, и, с одной стороны, это огорчало, обозначая, что проходы явно пошли по разным направлениям, и надежда просто сделать крюк и как то нагнать своих таяла с каждой развилкой. С другой стороны, утешало отсутствием зараженных уродов. Через поворот коридор расширился, больше уже напоминая подвальные помещения: возможно, Ньют как раз проходил под каким-либо крупным зданием. Большие круглые вентили, трубы, потеки влаги, даже удалось рассмотреть ящики в дальнем углу, двери, зияющие чернотой проходы в другие коридоры, пара ржавых лестниц ведут на площадки повыше, видимо, дальше на поверхность, в здание.
- Вот так плюк, - с досадой одними губами произнес бывший бегун, осматривая помещения. К черту, валить отсюда надо. С другой стороны, тут можно было наверняка каким-то образом выйти на поверхность или хотя бы подобрать что-то вроде ломика или разводного ключа. Когда шатаешься совершенно один по таким коридорам, где наверняка водятся сумасшедшие, готовые полакомиться тобой, любая палка в руках приободряет пусть даже на ложную уверенность. Но стоило только подростку сделать пару шагов в сторону одной из дверей, как раздался посторонний звук, ещё слабый, от одного из проходов. Через несколько мгновений Ньют с изумлением понял, что это музыка, нет, не музыка как таковая, скорее перебирание струн на каком-то инструменте. И этот звук приближался, а значит обладатель музыкального инструмента направлялся сюда. Это осознание на пару секунд пригвоздило блондина к тому месту, где он и стоял, но следом Ньют уже различил шаги и, словно ужаленный, как можно тише ринулся к ближайшим ящикам, чтобы за ними скрыться. Идти назад, в тупик к завалу или в иные коридоры он сейчас не видел смысла: тут можно было хотя бы спрятаться, а темнота может быть сыграет ему на руку. Шаги и монотонное треньканье приближались и в какой то момент мальчишка осмелился очень осторожно выглянуть из укрытия.
Как раз вовремя, чтобы увидеть человека, направляющегося не прямиком к нему, но в его сторону. Что самое страшное, было непонятно, кто больше внушает животный ужас: вопящие больные, которые висели и дергались на решетках окон их спальни, или этот, спокойный до невозмутимости. Официальный костюм был грязен и местами порван, шаги плавные, неторопливые, с паузами, лицо кирпичом, сосредоточенная игра на...это что, маленькая гитара?
Твою мать.
Пригнувшись обратно, Ньют, боясь даже дышать, осторожно повернул голову, осматриваясь и выискивая, куда можно было бы забиться поглубже, чтобы незнакомец прошел мимо, не заметив его. Он был уверен, что малейший шорох в таком "зале" и в такой тишине будет услышан, но, может, игра на этой мелкой гитарке сможет его скрыть, ежели что?