В общей комнате в одном из домиков нашего славного лагеря пахнет порохом, маслом, немного женскими духами и пивом. И серой. Сера преобладает, потому что парой мгновений назад красноглазый демон, Кроули, соизволил нас навестить, совершенно недовольный и разъяренный от того, что мы вызвали его в штаб. Я вздыхаю, слабо улыбаюсь и смотрю на Дина: охотник не менее взбешен, ведь демон наорал именно на него. Кажется, меня Кроули сейчас больше жалеет и вместо того, чтобы наорать и на меня тоже, красноглазый едва удерживается от того, чтобы не протянуть руку и не погладить меня по голове,мол, куда тебе, калеке. Издевается, конечно же, но я ему подыгрываю, уж слишком я расслаблен под действием лекарства.
- Каждая псина знает о вашем лагере, Винчестер, будь добр, в следующий раз кликни меня где-нибудь поодаль, - Кроули насуплен и смотрит на человека самой настоящей совой, - из-за тебя мне придется залечь на дно и черноглазых поганцев с собой прихватить, не говоря уже о Джульетте. Не скажу я тебе где кольт! - демон явно хочет рявкнуть, не давая никому из нас раскрыть рта, но лишь шипит, - из-за твоего промаха информацию получим разве что через несколько дней. Скажем, Чикаго. Или Вегас. Или Нью-Йорк. А что ты хотел? Что будет все так просто? Дебил!

- Я могу поехать в Вегас, - нарочито беззаботно бросаю я через час после того, как демон нас покидает, и, на мое удивление, Дин только кивает. Когда я, ещё позже, собираю вещи и несу их к моему мотоциклу, меня догоняет Джоди Миллс, бывший шериф города Су-Фолс. Она вызвалась ехать в Чикаго, все лучше быть в дороге, нежели сидеть здесь, и Винчестер ее отпустил тоже. Она мне нравится, и я что-то довольно ей мурлычу, пока мы собираемся, разбираем оружие и топливо: некоторое время нам будет по пути. Я беру с собой то же самое, с чем был в Канзасе - два Ингрэма, мачете, ангельский клинок. Некоторое время кусаю губы, глядя, как она чистит пистолет, но потом все таки осмеливаюсь спросить:
- Если ты шериф, это значит, что ты можешь знать шерифов других городов?
Джоди поднимает на меня чуть удивленный взгляд, в котором тут же мелькает грусть: я назвал ее шерифом, хотя она уже пару лет как им не является.
- Да, если не помнить поименно, то хотя бы иметь соответствующую документацию, которую я тебе, к сожалению, не могу предоставить. А кто тебе нужен?
- Стилински, Бикон Хиллс.

На самом деле я так и не рассказал охотникам о том, что пару недель назад спас от толпы "кротов" одного подростка в Канзасе, притом совершенно случайно. И что мальчишка спас меня от вполне себе нормального охотника в свою очередь. И что подросток то был не обычный, а из стаи оборотней. Нет, Стайлз был человеком, но стая оборотней все равно присутствовала. Впрочем, в ее составе были не только оборотни, и даже не только люди. Банши, например, но с ней, прекрасной, познакомиться так толком и не получилось - Стайлз и Скотт таки уговорили своего руководителя поехать в сторону дома, в Бикон Хиллс, и я, усаживаясь на мотоцикл, лишь смотрел школьному автобусу вслед, пока он не скрылся за ближайшим поворотом. А после этого преспокойно вывернул руль в сторону лагеря, противоположную. Ну не дурак ли?
Ох, надеюсь, Неметон вернул их домой. Всмысле, туда, в настоящий дом, в их настоящий мир, где все мирно и спокойно по сравнению с тем, где сейчас нахожусь я. На самом деле, появление ребятишек оставило после себя практически непроходимое, притупленное чувство беспокойства: ещё бы, вот так просто позволить целому автобусу детишек просто уехать, зная, что может поджидать их на пути. А ведь Стилински, кажется, мне так и не поверил, насчет демонов то.
В Бикон Хиллс я тоже пока не попал. Не до этого: Дин, вдоволь наворчавшись на меня за то, что я так долго задерживался, вновь восстановил поиски кольта, которые, впрочем, и не особо прерывал. Как ему тут скажешь? "Дин, я вот тут встретил целый автобус с детишками, да и детишки то какие то чудные, и мне, представляешь, пришлось отпустить их. Да, просто позволил им уехать"?
Губы сами растягиваются в немного пьяную улыбку, и я негромко смеюсь, как то мягко и бархатно, в то время как мой мотоцикл проносит меня мимо огромной надписи "Лас-Вегас. Невада", вернее, эти слова - единственное, что можно разобрать на ржавой поломанной, стершейся таблице, к тому же изрисованной граффити. Город перед глазами мало чем отличается от остальных, вокруг такая же разруха и запустение, по крайней мере на первый взгляд. Стараюсь думать о том, что надо бы осмотреться, возможно, наткнуться на кого-то "из своих", например, как бы дерьмово это не звучало, на Кроули или Мэг, а может, на охотников. Демонам как то больше доверяется, если честно, вот только их днем с огнем теперь не сыщешь, в этом всем сумасбродстве они редко когда отзываются на призывы, чудо, что торговца вообще поймали. В общем, стараюсь не думать о том, что до Калифорнии тут, в общем то, рукой подать, и стараюсь подавить желание поехать в Бикон-Хиллс немедленно. Ведь Джоди сказала, что да, действительно был среди шерифов некий Стилински, хоть лично она с ним не знакома, но такая редкая фамилия - хочешь не хочешь отпечаток в памяти останется.

Что ж, если надобно осмотреться, то следует выбрать место повыше. Скажем, забраться на Эйфелеву башню, не на самую макушку, конечно, но...
Город странно пуст, и тут намного просторней, чем в том же Канзасе. В последнем куда ни плюнь - везде обломки и машины, спотыкайся на каждом шагу, а о том, чтобы проехать на собственной тачке, практически и речи быть не может. Поди ж ты, в Вегасе на этот счет улицы широки и пустынны, по крайней мере те, которые может охватить мой обзор. С западной части, что характерно, город начинало заносить песком. Какой то ничтожный десяток лет - и от Лас-Вегаса ничего, кроме пустыни, не останется.
Выдохнув, слезаю с металлических поручней очень аккуратно и даже немного боязно. Винчестер сказал, что следует заглянуть в самые бросающиеся в глаза достопримечательности города, мол, наш красноглазый товарищ мог оставить какие-нибудь следы или подсказки в одном из зданий. Эйфелева башня уже отметается - ничего на ней нет, и я думаю, что следует заглянуть в Луксор: комплекс достаточно... просторный, да и довольно символичный. И да, когда таки доезжаю до пирамиды, твою мать, отель оказывается действительно огромным, теперь, когда у меня нет возможности в самые кратчайшие сроки побывать везде и осмотреть многое. От одной мысли, что все это придется обшаривать и обходить на своих двоих, хочется заскулить. От мысли, что держащаяся чудом пирамида с зияющими дырами тут и там может обрушиться в любое мгновение (куда там этой жалкой постройке до египетского великолепия!), скулить хочется ещё больше. О том, что внутри может кишеть зараза, думать уже поздно, и я миную колонну за колонной. Поцарапанный огромный сфинкс стоит на месте, напоминая о Наоми, а вот обелиск валяется обломками у его лап.
Внутри оказывается все не так уж и плохо - достаточно светло, достаточно разрушено, пятна крови и грязи попадаются на глаза почти так же, как и в Канзасе, крысы спешно разбегаются, прячась под обломки. Хорошо, что вонищи уже практически нет и по тишине можно предположить, что зараженных тут тоже не особо...много. Перелезая через камень, направляюсь к ещё одной пирамиде поменьше и поднимаюсь по лестнице. Что-то мне подсказывает, что один только Луксор сожрет у меня день времени, и это не шибко радует, потому что от мысли скататься в Калифорнию я так и не отказался. Хотя, если делать скидку на наше состояние мира, не будет ли неудивительно, если Бикон-Хиллс окажется разрушен так же, как и Новый Орлеан?

Я успеваю осмотреть десяток помещений, в которых одно и тоже - пыль или разруха, пятна крови попадаются реже, чем явные следы грабежа, и ничего похожего на иероглиф, клинопись, даже какой-нибудь гребаной тетрадной бумажки. Это ещё один минус поисков: совершенно никаких намеков где и что искать. Это может быть огромная пентаграмма на фасаде банка, а может быть и незаметным сломанным телефоном в подвале психбольницы, из которого следует извлечь флешку с данными. Вот кстати да, больницы тоже надо будет навестить, заодно пополнить, может быть, свои личные запасы легких наркотиков, а то те упаковки, которые собирались при Стайлзе, уже были на исходе.
В некоторые помещения приходится попадать, взламывая замки. Немного удивительно, что в таком хаосе попадается ещё что-то запертое, но бывало так, что предвкушение от наживы быстро сменялось отвращением от вида трупов внутри. А трупы были практически всегда, и вот в очередном номере не обнаруживается ничего занятного. Вместе с таким вот бесполезным и бессмысленным делом проходит часа три скитаний по коридорам, лестницам, номерам, прежде чем я плюю и спускаюсь в широкий холл обратно.

В широком, просторном, пустом холле я останавливаюсь, подвисаю на несколько секунд, решая, куда пойти дальше. Меня одолевает большое искушение бросить гостиничный комплекс и перейти на другой объект, скажем, статую Свободы, но внутренний голос, почему то очень похожий на Винчестеровский, подсказывает мне что нет, раз взялся за одно здание, так доведи его до ума, будь добр. А это значит, что придется как минимум сходить и проверить хотя бы подвалы. Окажутся заперты намертво - тогда со спокойной душой (ха-хах!) можно будет отправляться восвояси.
- Есть ли у падших ангелов душа? - бормочу свой вечный вопрос в поисках нужного хода, и, отыскав нужную дверь, достаю Ингрэм: во всем здании, как ни крути, бардак и порою пыль по щиколотку, а в этом коридоре явно видны следы. Человеческие, и я бы сказал, что это утешает, вот только, учитывая зараженных, на деле это не утешает ничерта. Кое-какой хлам грубо отставили или отпихнули в стороны, лишь бы проходу не мешал, а двери впереди, ведущие вниз, распахнуты. Судя по следам, человека два, может три, но точно не толпа. Мгновение-другое я думаю, что совесть, которая говорит у меня голосом охотника, когда-нибудь таким вот образом заведет меня в могилу, но мы должны найти кольт, а значит лично я должен сейчас спуститься вниз. Глядя в темноту, я уверен, что там ничего из того, что нужно мне, не имеется. Дин сказал, что подсказка от демона должна бросаться в глаза, иначе он нашего красноглазого торговца лично отыщет и надерет ему задницу. Допустим, если подсказка будет намалевана на стене коридора, она ведь сразу будет заметна?
Внизу темно так, что хоть выкалывай глаза. И тишина стоит одуряющая. Как и запах.
Приходится достать фонарик, и это очередной минус - вторая рука оказывается занята им, хотя я всегда предпочитал иметь возможность выхватить клинок. Но сейчас ничего поделать нельзя, и приходится делать шаг за шагом, высвечивая разбегающихся крыс, пропустить мимо змею, которая, почуяв тепло от двери, ползла наружу и которую я не решился трогать, вереницы труб по бокам, все проржавленно-высохшее. Некоторые деревянные двери здесь рассыпались в труху, помещения за ними пусты, некоторые металлические двери срослись со стенами так, что поможет по удаче если только взрывчатка или карманный демоненок. Внезапно я чувствую унижение, особенно остро ощущая, что эти коридоры и повороты для меня как клетка, и углубиться в очередную волну отчаяния мне мешает посторонний звук. Ещё далеко, едва слышный, кажется, стук. Словно в дверь долбятся.
На развилке коридоров я останавливаюсь снова. Кругом тишина, если не считать этот стук с конца одного. Стоит ли вообще туда идти, нарываться на неприятности? Весь путь сюда ничего не дал, от демонов явно никаких подсказок нет, так может бросить все это как есть?.. Но стоит мне уже было развернуться обратно, как стук стал громче, кажется,стали пинать ногой или нашли какой-то предмет, чтобы бить по металлу. Смотрю на Ингрэм и, зажав фонарик в зубах, достаю из кармана пару таблеток. Викодин. Жалкие остатки того богатства, которое я нашел перед встречей со Стайлзом. Интересно, как он там? Тот, именно нормальный, импульсивный мальчишка. С воспоминанием, хотя, конечно, может это лекарство подействовало, во мне просыпается любопытство и приходится неторопливо идти на звук. Через пару минут я оказываюсь  напротив массивной железной перегородки, такое даже дверью очередной не назовешь. Крепкая задвижка ржавая, но видны следы частого пользования. Кого-то заперли тут далеко не первый раз, видимо. А если заперли, значит этот "кто-то" опасен. Осматриваю стены рядом: девственно чистые, если не считать, так сказать, природной грязи.
- Здесь явно ничего нет, - вздыхаю, качаю головой, улыбаюсь, ежусь: в коридорах много прохладнее, чем наверху, и я намертво решаю вернуться на солнце.

Я не успеваю сделать и шага назад, как заключенный, которого было слышно ещё от поворота, со всей дури бьется в дверь и кричит. От такого я замираю, словно оглушенный, потому что, во-первых, судя по виду дверь толстая, а наши охотники за время апокалипсиса умеют ходить бесшумно, это у нас уже вырабатывается в привычку. Значит, он меня услышал. Или я забылся и слишком громко бормотал, потому что единственное живое существо тут надежно заковано и не представляет для меня опасности? Не знаю, не могу знать, не сейчас, ведь когда находишься в относительной безопасности и одиночестве, за собой особо не следишь, расслабляешься. Во вторых, узник явно соображал ещё довольно ясно, даже слишком, речь была четкая и осознанная, интонации угадывались тоже ясно и понятно: страх, надежда. Не похоже, что здесь заперли крота, но ведь заразить могли буквально накануне? Следы везде свежие, его явно оставили тут недавно. Повожу плечами, опуская взгляд на зажатый в руке Ингрэм, озадачиваюсь - почему заразившегося товарища просто не застрелили, или, на крайний случай, не зарезали? Дин Винчестер за такими вещами следил яростно и жестоко, но... наверное правильно. Все лучше чем подвергать других опасности или же запирать вот так, оставляя мучиться в одиночестве. С другой стороны, чудовищ в на Земле с приходом Апокалипсиса никто не отменял, хотя умирали они с такой же частотой, как и простые люди. Последние, все таки, предпочитали обходиться огнестрельным оружием, а не когтями и клыками, и этим зарабатывали меньше шансов заразиться болезнью через кровь и раны.   
Я думаю рискнуть. Все таки, здесь явно больше никого нет, потому что шум явно бы привлек уже зараженных. Несильно бью ребром кулака в дверь, давая знать, что да, черт возьми, услышал твой вой, не кричи так, не ухожу же.
- Почему я должен тебя выпустить? - я говорю спокойно и с усмешкой, высвечивая фонариком окружающие стены и вереницы труб, и следом хмурюсь: Кроули обидчивая скотина, наверняка в таких загадках на самом деле нет никакого прока, но... надо же охотников озадачить, отсрочить, подставить под удар. Хотя нет, конечно нет, подставлять под удар красноглазый нас не будет, потому что его демоны этим самым подвергаются опасности от Люцифера тоже. Мой старший брат знает что делать с этим прогнившим миром. Он уже сделал. Оставляю затею найти тут что-нибудь и полностью обращаю внимание на дверь и узника в комнате. Вернее, в техническом помещении. Жалких остатков моей благодати не хватает ни на что, а может стальная дверь мешает, я ещё не разобрался. Не до остатков ангельской благодати, если честно, когда вовсю учишься быть человеком и прекрасные женщины обращают на тебя внимание. И ты обращаешь в ответную. Хотя конечно нет, нет, дело не только в этом.
- Если тебя здесь заперли, значит ты опасен, - продолжаю я, успевая это сделать до того, как узник вновь раскрывает рот, - меня удивляет только, почему тебя именно заперли, а не прикончили сразу. Впрочем...
По пути сюда из таких открытых подвальчиков только одна комната наводила меня на мысли, что в ней кого-то запирали. Там были следы от когтей на спине, потолке и полу, напоминающие о вендиго. Наверняка я бы обнаружил ещё несколько таких "клеток", пройди я дальше, но такая сеть тоннелей неизвестно ещё куда заведет. Люди научились строить, и, не выдерживая, я немного нервно и мягко, бархатно смеюсь, вспоминая Вавилонскую Башню из глины и навоза. Но голос моего нового знакомого меня возвращает в настоящее, не позволяя захлебнуться очередными воспоминаниями и осознанием того, что я свои крылья никогда уже не верну. Потому что другие ангелы никогда не откроют Небеса.
Из-за чего, к слову, призраков на квадратном месте бывает просто тьма-тьмущая.