Джайна  глубоко вздохнула, пытаясь собрать разрозненные мысли воедино. Желтоватые страницы книг смешались перед ней и невозможно было толком разобрать, где начинается одна мысль и заканчивается другая.
А ведь по молодости она была в диком восторге от такого времяпрепровождения. Ей нравилась та тишина, приглушенный свет, который, по мнению наставника испоганит ей зрение, этот запах старой бумаги и тот вид из окна, открывавшийся в те времена. Тогда все казалось таким возможным. И таким нерушимым. Можно было подумать, что жизнь, в покое и без печалей, продлится вечно. Но всему приходит конец и как когда-то она вошла в ворота Даларана, так и вышла за них после, чтобы более не увидеть того старого и такого любимого мира. Пришла Плеть, мертвецы стали восставать из своих могил и ужас закрался над родной землей. А ей оставалось только бежать и оплакивать те времена, которые никогда более не вернуться.
Наверное, это должно было научить женщину, что не все в этом мире вечно, что нужно научиться отпускать. Но не особенно сильно это помогло, когда она уплывала в Калимдор, когда оплакивала погибшего отца и когда стояла на руинах города, возведенного у нее на глазах.
Мог ли кто-нибудь, когда-нибудь подумать, что крепость, ставшая когда-то спасением для всех, кого она любила и кого могла защитить в тот момент, обернется ловушкой. Что возлюбленные, друзья, все, чьи лица она запомнила и кто составлял часть ее жизни, теперь навеки упокоились где-то среди духов. От этого неприятно сжималось сердце и что-то внутри рвало ее душу невидимыми, но вполне так острыми когтями.
Орда нарушила свое слово – когда-то пообещав более не переступать стены Терамора, они разрушили и растоптали его до основания. С Траллом женщина больше не разговаривала,  даже не обращала внимания на его послания, в которых значилось волнение. Старый друг стал ей ненавистен и теперь она уже не могла толком сказать, что не сорвется при его виде. Ведь это он обещал мира, ведь это он наплевал на условие, махнув рукой, чуть ли не в лицо ей говоря, что все, что замышляет его приемник его же и не касается. Он наплевал не только на договор, но и на то, что когда-то соединяло их. На доверие Джайны.
Но слезы от предательства давно уже высохли, она устала плакать и биться в истерике. Осталась только злость, только ненависть  ко всем, кто отнял у нее последнюю надежду. И злость эта начинала пожирать изнутри. Просила вылиться хоть во что-нибудь, что могло бы утихомирить бушующее в душе пламя. Что-то, что сожжет дотла всякого, кто посмел когда-то растоптать остатки ее надежды.
После восстановления Даларан был другой, не такой, как раньше. И дело было даже не в его местоположении, но в том, что ничего здесь уже не навевало у нее воспоминаний. Теперь этот город был лишь достатком сухих фактов для нее и не более. Складом книг, которые она когда-то обожала и воспоминаний, которые больше не вернуть. Мимо кто-то тихо прошел и, поднявшая взгляд Джайна увидела Верису, как-то по грустному смотрящую на нее.
- Вам бы выспаться, - как-то тихо проговорила она и взгляд ее моментально стал грустным, - Ронин правду говорил, что в знаниях вы неугомонны.
От воспоминаний о бывшем правителе Даларана вновь неприятно укололо сердце. Ронин был одним из тех, кто поддерживал мир, кто не желал распрей и всячески помогал Джайне в ее наивных попытках сделать хоть что-то для мира. А теперь он мертв, как и все те, кого она любила. Погиб в Тераморе. Джайна вдруг вспомнила его взгляд, прямо перед взрывом, взгляд обреченного на смерть, уже успевшего смириться и готового пойти на жертву. Именно он толкнул ее в портал и не дал умереть. И именно  благодаря ему Джайна сейчас не среди павших и может отомстить.
Больше Вериса ничего не сказала и настаивать не стала – просто развернулась и ушла, оставляя Джайну вновь наедине с ее переживаниями. У нее было свое горе, которое Джайна понять не в силах, зато в силах ощутить. Ее злость, вкупе с разочарованием делает странные вещи, Джайна уже не смотрит в книгу, просто бесцельно листая страницу за страницей, а в голове лишь одно – уничтожить. Стереть Орду, не дать им права существовать. Ногти царапают страницу книги и она сама не замечает, как синее сияние начинает окутывать ее. В какой-то момент находясь в библиотеке, женщина, вдруг, оказалась посреди леса.
- Что… - она рассеяно поглядела на свои руки, пытаясь осознать, что только что произошло. Это не были леса Калимдора, даже не были леса ее старой родины. Деревья, очень старые и очень массивные, словно прогибающиеся под собственным весом закрывали солнце. Она впервые была в подобном месте и, похоже, это не было тем миром, который она привыкла видеть.
Высвободив держащийся на спине посох, женщина насторожилась. От таких телепортаций ничего хорошего ждать не стоит. Жизнь ее уже научила.

Отредактировано Jaina Proudmoore (2014-02-13 13:00:46)

Джайна никогда не боялась неизвестности. Когда корабль уходил в еще неизведанные земли Калимдора, девушка испытывала огромную гамму чувств: скорбь, от того что покидает родные края; боль утраты от осознания того, что, возможно, потеряла любимых людей навсегда; воодушевление от того, что где-то далеко ее ждет новая жизнь; интерес от того, что же она встретит впереди; неопределенность человека, не уверенного в словах, сказанных Пророком. Но среди всего этого никогда не мелькал страх. Он был слабостью.
Еще Антонидас, в те времена, когда самым ужасным событием для Джайны было пролить чай на какую-нибудь книгу в Даларане, говорил, что страх подчиняет. Страх ведом только тем, кто может не заботиться о сохранение контроля, то есть возможен для любого простого солдата перед битвой или же фермера, перед тяжелыми тучами очередной распри, но никак не для мага, что всю свою жизнь подчиняет магии, которая,  в свою очередь, подчиняется только тому, кто умеет контролировать свой разум. В качестве примера учитель часто показывал никогда не заделываемую дырку в стене, говоря, что когда-то какой-то ветреный маг, в самый последний момент перепугавшись, при телепортации застрял в стене и пришлось оную полностью разбирать, чтобы высвободить его. А вот остатки кирпичей из желудка уже пришлось выводить ему самому.
И Джайна усвоила урок своего учителя – страх стал тем чувством, который она не должна была впускать в свое сердце. И сейчас, стоя посреди леса, она ощущала растерянность, интерес и опасение, по поводу того, что ждет ее впереди, но никак не страх. Страх не был ведом тому, кто пережил смерть.
В какой-то момент, то ли забывшись, а может и оттого, что просто невозможно было отследить такое проворство, перед ней оказалась женщина. И рост, и черты лица, включая островатые уши, говорили о том, что перед ней стоит эльф. Но что-то странное в ней было – слишком белые волосы, слишком темная кожа; можно было бы сказать, что эльфийка принадлежит к отрекшимся, но это бы значило, что Джайна вернулась в места былого дома, впрочем, она слишком хорошо знала места Подгорода и лес этот никоим образом не вязался с тем, что она видела ранее.
- Я никоим образом не хотела потревожить ваш покой, - Джайна склонила голову, мельком замечая, что эльфийка волей-неволей держит руку поближе к своему оружию, немного странному на вид, но все же вполне смертоносному. А значит в какой-то мере не доверяет Джайне, что было вполне обоснованно. – Меня зовут Джайна Праудмор и я являюсь главой совета Кирин Тора. Не стоит опасаться от меня каких-либо агрессивных действий, ибо оказалась я здесь исключительно по собственной невнимательности.
Джайна вдруг поймала себя на мысли, что в момент телепортации думала лишь о всепоглощающей мести и, какими-то далекими мыслями, о том, как все было до того, как война захлестнула ее мир и огнем сожрало в ней ту любопытную и верящую во всепрощение девочку, оставив на ее месте лишь наученную жизнью женщину, с желанием проливать кровь врагов. Она думала о мире, где нет Орды и Альянса. Возможно заклинание вырвало из ее головы эти ничтожно маленькие мысли и превратило их в явь.  Конечном счете, всем хочется мира, даже тем, кто желает упиваться кровью.
- И смерти я ищу в последнюю очередь, - криво улыбнулась Джайна. В последнее время она все чаще улыбалась именно так – недобро, с примесью язвы, которая с каждым днем зарождалась в ней все больше и больше. Ненависть внутри убивала последние зачатки самообладания и она становилась все более и более непохожей на ту Джайну, что несколько лет назад хваталась за любую возможность предотвратить войну. Теперь же она сама была во главе вооруженной колонны.
- Но все же меня интересует куда я попала, - Праудмор откинула свой пурпурный плащ назад, по привычке стукая посохом рядом с правой ногой. Твердая и сухая земля встретила этот жест еле слышным стуком. – Я знаю так много мест в своем мире, я так много путешествовала, но такой лес лицезрю впервые. Что это за земли и… кто вы? Впервые в жизни вижу такой странный род эльфов.
Возможно, женщина была из среды ночных эльфов, но даже их темноватая кожа не была такого явного черного цвета. Джайна видела аспектов, но и их кожа более отливала коричневым, а тут преобладал именно цвет темной ночи, которая видна, если погасить все фонари.