Кей качает ногой и гладит пушистого полосатого кота, развалившегося у него на груди. Наглая широкая морда с глупыми, близко посаженными глазами и мягкими, округлыми лапами, выпускающими аккуратные когти в грудь мужчины. Слава богу он додумался купить себе несколько футболок в ближайшем же магазине. Правда... судя по тому, как на него смотрели, Альтос всё ещё плохо разбирается в том, как слиться с толпой и выглядеть своим, особенно в чопорном, строгом Лондоне.
Скука смертная, а вести себя надо прилично, пока она ни уйдет.
Альтос пытается подавить зевок, наблюдая, как его ОНА, средневековая (судя по дате рождения, указанной в паспорте) леди прихорашивается перед зеркалом, поправляя лиловую шляпку с широкими полями, убирая под неё седые накрученные кудри, мажет губы помадой чуть темнее цвета собственных губ, а потом долго проверяет содержимое своей сумочки, и Альтосу кажется, что это не кончится никогда. Бесконечные ключи, телефоны, салфетки для слез, для макияжа и для соплей, зонтик и огнемёт...
Ну иди же. Ну сколько можно? Ну пожаааалуйстааааа....
Кот, впрочем, не имеет ничего против его неподвижной сосредоточенности, тычется острой мордочкой в подбородок мужчины, и Кей волей-неволей начинает гладить очередного любимца хозяйки.
- Кей, мальчик мой, - Альтос чувствует, как его передёргивает от этого наставительно-взволнованного тона, как будто он внук, приехавший в гости к бабушке и... хотя прикрытие неплохое, об этом можно было бы подумать. Только чёрная футболка с "Murderdolls" явно слишком хорошо сочетается с его вечно сосредоточенным выражением лица, так хорошо, что большая часть соседей просто шарахается от него в разные стороны. Но женщину едва ли заботят такие мелочи, как репутация её постояльца. Складывается впечатление, что она совершенно не смотрит новостные выпуски и не в курсе того, что происходит на Терре.
Да даже сам Кей понимает, что это место - Ад галактики. В первый раз включив телевизор, он почувствовал себя безоружным существом, закинутым в самое, мать его, пекло. Убийства, взрывы, ограбления, террористические акты. Здесь, тут, там. Серый кот на груди выпускает когти чуть дальше, чем обычно, заставляя мужчину напряженно улыбнуться, чтобы только не скинуть мохнатую тварь на пол. Ещё один, помельче и рыжий, трётся о его ноги, и Кей думает, что никогда не заведёт домашнее животное в старости. У него за эти несколько дней на них аллергия.
- Кей, мальчик мой, ты помнишь, как зажечь плиту? - Альтос кивает головой так быстро, словно хочет, чтобы в глазах у старушки появилась рябь, так быстро, словно он её послушный внучок. Главное держать лицо и хорошо играть свою второстепенную роль.
Когда ты же ты уйдешь к своим аббулям, бабуля?
***
Корь, конечно, поражает организм человека, но генерал алкоголь расправляется с ним куда быстрее, выводит Кея из состояния боевой готовности в состояние "как завести эту старую колымагу". Кей не может справиться с одной довольно тупой практической задачей - оторвать свою пятую точку от дивана не выходит от слова "совсем", и Альтос раз за разом приземляется в уютное тепло, поражаясь собственной раскоординации. Впрочем, минут через пять сражаться с диваном становится скучно, и он оглядывает поверхность около себя, падает набок, дотягиваясь до ближайшей книги, открывает её и глупо улыбается, наполняя очередной бокал для шампанского коньяком. Лицо Кея приобретает совершенно неземное выражение лица, когда он болтает бокал около носа, а потом делает глубокомысленный глоток, морщит лоб и опускает глаза в книгу.
Чёртова Англия. Зачем тебе печатать периодику и сборники на латыни?
Альтос смотрит на строчки недоверчиво. Благодаря обучающим программам, которые Кью любезно запустил ему на своём компьютере, доступу в интернет, которым мужчина обеспечил его, пока Альтос выполнял услуги бесплатной устрашающей силы и проживал в его квартире, Кей кое-что знает о Терре. Например, основные страны и формы правления, войны, уровень развития науки, знает, какая техника есть на вооружении у ядерных держав и прочую бесполезную в масштабах космоса информацию. Но Кью же утверждал, что без неё выжить на Терре совершенно невозможно, и Кей раскидывался на его постели... Фигня. Чтобы выжить на этой планете, нужно совсем немного - быстро блокировать удар, обезоруживать противника и... Вообщем, о латыни он знает, но читать на ней не умеет явно, зато может бормотать слова, представляя себе, что это английский.
Только на Терре Альтос смог оценить преимущество книг с картинками. Вот сейчас под коньячок пошло бы что-нибудь весёленькое, можно даже раскраску. Впервые столкнувшись с таким феноменом, как книга для раскрашивания, он, помнится, впал в неописуемый, дикий, неконтролируемый восторг, не отразившийся, впрочем, ни на его лице, ни в глазах, ни где-либо ещё. Альтос достаточно хорошо справляется с собой и своими эмоциями. Только не тогда, когда пьян.
Он напрягает мимические мышцы, заставляя своё лицо принять более или менее серьёзное выражение лица, а потом начинает громко, нараспев, словно мантры, начитывать нестройные предложения на латыни. Язык заплетается, и звуки, вырывающиеся из его горла, мало напоминают что-то членораздельное, но Кея это не волнует. Ещё пять строчек и...
...дешёвая мистика. Густой дым берётся не пойми откуда, и Кей начинает кашлять, машет руками перед лицом, отгоняя  его от глаз.

Отредактировано Kay Altos (2014-02-16 19:36:51)

- Воу, воу, парниш, полегче! Твой чрезмерный пафос всё равно никто не оценит, потому что мисс Пафосность земля-воздух весна-осень 2014 ушла в театр и будет очень поздно, - Кей наклоняется вниз, чтобы поднять упавший бокал.  - Твою же мать, - характеризует он быстро расплывающееся по полу пятно коньяка, впитывающееся в его правый носок. Ощущение не очень приятное, но Альтос только подтягивает ноги на диван - вытереть можно и потом - садится в позу Лотоса и наливает бокал доверху, поднимая его в сторону...
...кстати, как этот типчик тут оказался вообще? Но... всё потом.
И Кей делает глубокий глоток, блаженно щурясь. Кот торопливо убираются из комнаты с громким шипением, и он, с непосредственностью заигравшегося ребёнка, успевает шлёпнуть одного из них по заднице, всего лишь свесив руку с дивана и несильно замахнувшись.
- А что надо говорить? - интересуется Кей, кивая мужчине на кресло напротив.
Реальность и дым никак не складывается у Кея в голове, оставаясь частями разрозненных картинок, как будто потерялись все детали, которые их скрепляли, и теперь нет ни единого шанса, что он сможет уловить суть происходящего. Пьяный мозг Альтоса пытается концентрироваться на основном, но зерно разума, кажется, уже попало в не самую благодатную почву, и прорастающие из него образы нисколько не улучшают ситуацию. Пьяная улыбка заставляет его губы изогнуться в неестественной для Кея манере, впрочем, сейчас его такие мелочи почти не заботят.
Альтос думает, что во всём виновата Терра с её чёртовым отравленным воздухом и неумением жить вообще. Он чувствует себя ненужным, не на своём месте, и внутренности Кея начинают трястись при одной мысли о том, что он может зависнуть тут надолго. Такая жизнь ему не по душе и никогда не будет, что бы ни рассказывал и ни показывал ему Кью.
Мысль о ботане внезапно заставляет его вспомнить о прибывшем госте и перевести на него взгляд. Кей трясёт книгой в воздухе, откидывая её куда-то в сторону.
- Ничего интересного. И ни капельки понятного. Старая сатанистка, - сложно поверить в то, что это тот самый Альтос, что участвовал в войне с булрати и выбрался из плена силикодов. Сложно представить, что именно этот мужчина совершил неудачное покушение на императора Грея и участвовал в подавлении восстаний по всей империи. Этот спившийся, тридцати трёх летний мальчишка не похож даже на паренька, что год отстоял у деревянного щита в цирке, безошибочно угадывая, когда нож вонзится в миллиметре от его кожи, а когда лучше испуганно отскочить, потому что рука метателя дрогнет.
Этот Кей Дач был выжат и ослаблен. Алкогольное опьянение стремительно теряло свою привлекательную размытость, мозг пытался прорваться сквозь пелену дурмана, и, к сожалению, как и раньше ему это удавалось. Чтоб напиться Дачу требовалось приложить больше усилий, чем для того, чтобы протрезветь. Он морщится и делает новый глоток, заставляя организм безропотно принять очередную дозу, чтобы заглушить все сомнения и недовольства. И какого чёрта он не обладает блаженным талантом Кью вырубаться после бутылочки пива?
- Желаете чего-нибудь выпить? - предлагает он, устало потирая виски.
Ожидание оказалось сильнее, чем жестокость бытия. Он надеялся, что отвратительный по вкусу в большинстве случаев, чересчур крепкий алкоголь Терры вонзится в его клетки, вытирая заскорузлые пятна ответственности, растекшиеся беспорядочными кляксами. Кей жалеет, что в его организме не предусмотрена кнопка аварийного отключения - он бы пользовался иногда, чтобы справиться с перехлестывающими через край эмоциями и воспоминаниями, раз уж с общепринятыми способами интоксикации тело справляется слишком быстро и без особых проблем.
Альтос пытается вспомнить, куда спрятал следующий "волшебный сосуд", чтобы приступить к нему, как только закончится коньяк. Оказалось, что прятать одни предметы за, в и под другие - традиционная забава на Терре. Особенно любят местные перекладывать смешные разноцветные бумажки, именуемые деньгами. Попытавшись вникнуть в сложную политическую ситуацию, Кей пришёл к выводу, что обитатели Терры слишком сильно переоценивают своё могущество- слишком много правителей для такой маленькой, отсталой планеты, расположенной в стороне от основных космических путей.
- Дай-ка угадаю, - реальность возвращается к Кею внезапно прояснившейся картинкой и чётким лицом мужчины, буквально выпрыгнувшего к нему из густого лилового тумана, от которого теперь не осталось и следа. - Мама была еврейокй, а отец араб, да? - конечно, Кью запрещал ему играть в толераста вслух, но Кей мысленно ограничил запрет только пределами слышимости самого мужчины, продолжая навешивать ярлычки рас на ни в чем неповинных случайных прохожих про себя, если Кью шагал рядом и вслух, если он находился слишком далеко, чтобы разобрать, о чём Альтос так мило поговорил с проходившим мимо мужчиной, что пришлось вызывать полицию.
На Терре Кей  чувствует себя ребёнком... Ну.... максимум подростком, причем в период полового созревания, о чём не устаёт повторять очкастый зануда, к которому он, тем не менее, привязался? Сейчас Альтос не может представить себе Лондон, в котором нельзя вот так запросто прийти к человеку в дом, разбив окно и поставив на уши сразу все возможные спецподразделения страны. Правда, квартирмейстер почему-то не позволяет ему использовать момент и проверить, насколько хорошо они справятся со своими обязанностями, а Дач начинает скучать по головокружительным побегам от закона через всю галактику... и... вот он сидит и пьёт. Пьёт вместо того, чтобы нестись по узким улочкам, спасаясь от танков, вертолётов и закованных в бронежилеты агентов. Ах да, ещё он читает дрянные книги и общается с незнакомыми людьми.

- Виагрой торгуешь? - понятливо переспрашивает Кей, оборачиваясь через плечо, когда голос раздаётся из-за его спины, а Вааль-бери-эту-и-ту лежит на спинке дивана, жмурит глаза, явно возомнив себя одним из котов, что, впрочем, и не удивительно. Больше не на кого быть похожим.
- Но у меня с этим проблем никаких, - Альтос хмурит брови, лоб прорезают горизонтальные полосы, когда он пытается осмыслить то, что сказал и промотать время немного назад. Определённо с сексом проблем у него не было, если, конечно, не считать... Но это было давно да и времени на подобные развлечения у Кея почти не остаётся. Когда-то он был гормональным подростком, но этот период закончился довольно быстро. Стоило только Редгару один раз заметить, как Альтос лезет под юбку к Девочке_на_шаре, и он провёл достаточно суровую воспитательную беседу, сдабриваемую ударами ремня по заднице Кея и нравоучительными историями, которые в таком великом множестве знают родители, пытающиеся оградить своё чадо от преждевременного расставания с девственностью.
Девочку это, правда, не спасло, но секс в сознании Кея стал чем-то... нормальным. Нормальным стало и то отношение, которое обычно выказывают к нему окружающие. Ред, сам того не зная, превратил всю околопостельную жизнь Кея в приятное времяпрепровождение, и ему откровенно плевать, что об этом могут/будут думать другие.
Альтос не часто балует себя, его жизнь требует постоянного напряжения и сосредоточенности. Скорости. Реакции. А гормоны едва ли способствуют принятию хладнокровных решений, результатом которых может стать жизнь или смерть мужчины. И вот теперь это странное создание пытается предложить ему свою... помощь? В чём, скажите пожалуйста.
- Прости приятель, но я не хочу ничего увеличить или заполучить "её", - Кей разводит руками, делая новый глоток. Мозг ему сегодня едва ли понадобится. В крайнем случае всегда можно будет обдумать ситуацию позднее. - Я не самый удачный клиент.
Мужчина крутится вокруг него, исчезая в одном месте и появляясь в другом. Это, конечно, кажется ему немного подозрительным, но никакого оружия в руках у незнакомца Кей не наблюдает, поэтому рассматривает его максимально спокойно для своего полутрезвого состояния.
- Знаешь, тебе не хватает только плетки в одной руке и страпона в другой, - внезапно прошибает Кея. Он просто вспоминает, как один раз открыл браузер на компьютере Кью, желая похвастаться перед своим учителем той степенью дерзости, которая позволяла ему вот так просто взять и справиться с вечно ускользающим от него курсором. Но картинки, выплывшие на экран заставили Альтоса в ужасе открыть рот, потом закрыть, снова открыть и подвигать немного челюстью...
Из полуамёбного состояния его вывел вопль ужаса, а потом негодования, прорезавший кромешную тишину комнаты, когда Кью решил посмотреть, куда делся его инопланетянин. А потом Альтос полчаса упражнялся в правильном произношении земных ругательств, которыми в таком количестве и на таком многообразии языков наделила его горячо любимая многими терровцами всемирная паутина.
Кей закашливается, делая слишком глубокий вздох, и отставляет бокал на стол. На сегодня, пожалуй, хватит. Он закрывает глаза и медленно считает до сотни, не переставая поражаться тому, как тихо и практически бесшумно дышит и перемещается по квартире демон. С мифологией и вопросами религии Кей был знаком весьма посредственно, имея ишь общее представление об устройстве небесного и поземного царства в глазах разных этносов, населявших Терру, он никак не мог вспомнить, куда же следует запихнуть Ваальберита и что это значит. Конечно, он несколько десятков раз объяснял Кью, что Бог - создание весьма странное, не имеющее ничего общего с тем, что говорят служители церковного культа, но мужчина только отмахивался от него, не желая рассуждать о столь тонких материях, как жизнь и смерть.
Альтос открывает глаза, но Ваальберит всё ещё сидит рядом с ним, слишком близко, чтобы не считать это проникновением на его территорию. Впрочем, к подобным выходкам он привык. На некоторых планетах принято находиться как можно ближе к недавно прибывшим, чтобы они не чувствовали себя одинокими, брошенными, потерянными на гигантских просторах. Этот обычай доставил ему не мало хлопот. Альтос не фанат тактильных контактов, если только не он сам является инициатором оного.
- Ну и что мы будем делать? - интересуется он, заглядывая в глаза демону. Леденящий холод почему-то не пронизывает Кея до костей, он не слышит дыхания смерти, тлена и разложения. Наверное, не те условия, чтобы гость явил себя во всей красе.

Это существо...демон...
Кей чувствует, как дух дразнит его, заталкивая душу Альтоса на дно, то самое дно, где ему удалось похоронить десяток другой своих тайных желаний и воспоминаний, которые не стоило доверять никому. Никому и никогда.
Ты знаешь, какого цвета бывает ночь? Нет, чёрным зацветает тьма, у природных явлений куда более разнообразная радиола, если приглядеться, и это не может не радовать. Дно Кеевской души выстлано росписью тёмно-синих, глубоких тонов, смыаающих волнами непокорности, редкие вкрапления красных оттенков портят стройную тональность, с отвратительным металлическим привкусом смешивают солоноватые мотивы моря. Тёмно-зелёнце косые отсветы - молнии бластера, перечеркивающие идеальную линию вытянутой руки.
Кей знает свою душу до мелочей, и её изнанка выворачивает Альтоса безжалостностью сочетаний.
- Привет, Кей, куда же ты?
Топот ног, выколачивающий тахикарлическую картину ритмов сердца по изящному коридору корпуса. У Кея нет выбора - вперёд или новая доза издевательств, и Альтос выбирает позорный, совсем не мужской путь, бросаясь вперёд. Коридор искажается, отражаясь в его глазах зафиксирванными картинками уничтоженного восприятия.
Широкий проси окна, бликующий светом по стене, резкий окрик и новый шум слева.
Кей пригибается к полу зайцем и уклоняется, ощущая себя дичью во время охоты.
Первый, второй, третий лестничный пролет, руками толкается от стены и поручней, ускоряя бег, хватается за перекладину перил, прыгает вниз, в черноту этажей, приземляясь на ноги.
Ноги пружинят и отзываются тупой болью, но Кей терпит и снова бросается вперёд. Дверь хлопает впереди, Альтос ныряет под выставленную руку и безжалостно отталкивает парня в сторону.
Дети жестоки. Жестоки даже когда их отцы умирали, проливая кровь за Шедар. Три сестры славились своим нравом во всей галактике.
- Добегался, Лацитис? - мерзкое шипение над ухом, и Кей получает первый за сегодняшний день удар у спину, летит вперёд, цепляясь за прутья забора, разворачивается лицом почти тут же, огрызается на ,руку, поглаживающую его по щеке, рычит и кусает пальцы, успевая уклониться. От удара по лицу. От удара в живот - нет. Кей сгибается пополам, затравленно рычит и скалится, хотя прекрасно знает - это ничего ему не даст. Совсем ничего.
Дети жестоки, жестоки в своей бессмысленной мести и неумении следовать хотя бы простейшим правилам поведения. Кей слышит, как шуршит эластичная ткань, понимая, что кто-то в очерндной раз расстёгивает ширинку, наклоняется ближе к земле, вонзая пальцы в землю, набирая так много, как умещается в его ладонях, готовится к последнему раунду и резко вскидывает голову...
...болит каждый сантиметр добротно избитого тела, Кей пытается встать на колени, ползет к ограде, превозмогая боль, цепляется за решётку, пытаясь опереться о неё, чтобы подняться с земли. Кей сплёвывает кровь на землю, обещая себе, что однажды...
...Лацитис сжимает рукоятку ножа так крепко, словно от этого зависит его жизнь, тихо крадётся вдоль дверей, безошибочно выбираю ту одну, что сегодня интересует его. Он открывает её в течение трёх минут, постепенно надавливая на ручку, чтобы попасть внутрь и никого не разбудить.
У Альтоса хватит силы воли, чтобы завершить начатое, но не хватит, чтобы справиться с двумя противниками, если они проснутся, и нож станет опасен в первую очередь для него самого. Альтос знает, что должен действовать очень тихо, чтобы никто...чтобы никогда...
Он пробирается вдоль стены, смотрит на ращметавшегося по кровати, сонного противника. Закрыть ладонь и вонзить нож в горло. Кей умеет работать обеими руками синхронно. Кровь тёплая, горячая почти, льётся ему на руки, и Кей торопится обернуться ко второму парню, вскрывая горло и ему. Он стоит между их кроватей ещё несколько минут, слушает хлюпающие, влажные звуки текущей из царапин крови и довольно улыбается.
Лацитис знает, когда приходит время платить во счетам, теперь это будут знать дети Шедара.
Теперь останавливаться нельзя, теперь только бежать, но Кей не жалеет ни о чём. Он гордится тем, что руки не дрогнули, тем, что бесшумная, никем неузнанная тень это он...
...а потом Кей просыпается в больничном крыле. Жалкий. Надломленный. Несчастный. - обещает себе, что обязательно будет гордиться. Однажды.
- Удиви меня. Предложи то, от чего я не смогу отказаться, - Кею осточертела размеренная жизнь Земли. Он хочет хлеба и зрелищ, хочет, чтобы это исчадие постаралось хорошенько, доказало, как сильно хочет ему душу.
Кею невыносимо скучно, поэтому вино, коньяк и сатанистские книги. Поэтому Ваальберит, прошлое и металлический пртвыкус крови во рту.
Поцелуй сушит губы, но хлёсткое "лжец" его не задевает. Ваальберит может и знает всё? Пусть докажет, пусть напряжётся, продемонстрирует своё искусство, покажет себя Альтосу. Он отворачивается, не говоря ни слова про наглое прикосновение демонических губ. Ничуть не приятнее всего, что Кей когда-либо пробовал, а без разрешения и вовсе не стоило того, чтобы терпеть. Тем не менее, он не распускает руки... пока нет.

Отредактировано Kay Altos (2014-02-22 00:07:32)

- Ты предлагаешь мне все и ничего конкретного, - Альтос чувствует себя обманутым и уязвлённым, хочется встать, подойти к зеркалу, перед которым некоторое время назад крутилась хозяйка квартиры, хочется взглянуть в зеркалящее дно этого озера и задать себе вопрос - неужели я настолько слаб?
***
- Но я хочу уйти, -мальчик сжимает руки пальцы в кулаки и гордо вскидывает голову, как будто может этими самыми руками что-то изменить. Он слишком слаб и одинок.
- Нет, не хочешь, - Редгар Ред поворачивает к нему своё простое сосредоточенное лицо. - Птица, которая хочет лететь - летит. У тебя есть гнездо, мальчик?
- Я улечу, - обещает Кей, смотрит в сухие, не умеющие плакать глаза человека-пистолета и выходит из шатра. Клоуны Яцек и Нарик настороженно смотрят ему в след, потому что успели уловить это дикое, безобразное выражение муки, совсем по-взрослому исказившее лицо ребёнка.
Он старше всех, кого они когда-либо видели. Маленький, согнутый временем в тугой рог старичок, решающийся на что-то страшное.
Всполохи огня.
David Bowie vs. Muse – Supermassive Cactus
Кей зажимает рот подростка рукой и вскрывает горло ножом, боясь, что не справится, боясь, что не хватит сил, боясь, что один только вскрик - и всё пропало. Но вскрика не следует, парень молчит, а горячая кровь заливает его пальцы и ладони.
Кею страшно, но жалости он не чувствует, только пойманным на месте преступления быть не хочет, не хочет отвечать за свою месть. Он считает, что вправе сделать то, что сделал, и плевать, что на футболку брызнули тёмные капли.
Точно так же он расправляется со вторым своим мучителем, напоследок успевающим прокусить ему палец. Альтос не бьёт мёртвую голову по щекам и не скалит зубы в довольной ухмылке - чужая смерть - большой труд, и нечему тут радоваться.
Парень бредёт в темноте, он умудрился упасть в канаву, где-то в иле застрял на веки вечные, как он надеется, нож, который парень утащил из столовой, забравшись на этаж через окно по стене. Кей мечтал сорваться вниз и разбиться насмерть, тогда ему не пришлось бы становиться убийцей, но жизнь распорядилась совсем иначе.
Кей бредёт как в бреду, трёт воспалённые красные глаза и не видит почти ничего, кроме неясных очертаний города позади и пыльной дороги впереди. Альтос падает вперёд, потому что организм не хочет справляться с первым крупным потрясением, выпавшим на его долю.
Когда подросток открывает глаза в следующий раз голос Редгара встречает его в искажённой болью под ребрами реальности:
- Не дёргайся. Молодой, быстро срастутся, а тебе нужно задержаться. Ни я, ни Яцек с Нариком никогда не видели тебя до этого дня. Придумай, что твоим Шедаровским богам удобно, но я не пошевелю и пальцем, если не сможешь выкрутиться сам.
Всполохи огня.
Carina Round – Do You
- Кей! Кей! Кей! - Альтос смотрит на девушку недоверчиво, щурит серо-голубой лёд глаз, рассматривая непривычно родное платье, обвивающее стройную фигуру, распахивает глаза шире и делает шаг вперёд, одними губами тянет, боясь произнести вслух:
- Лика, - Сейкер врезается в раскрытый кокон знакомых рук, и Кей обхватывает, прижимая к себе, не веря собственным ушам, глазам, обонянию и осязанию тоже.
Лика пахнет выжженной солнцем землей, талыми льдами и весенним шелестом листьев. Кожа Лики на ощупь нежнее ранних Шедаровских цветов и мягче ковров в доме Лацитисов. Лика настоящая, живая, в платье шедаровского фасона с коротко выстриженными волосами и обожжёнными кончиками волос.
У Кея на голове выбриты геометрически ровные прямоугольники, а кожа пахнет порохом и сталью. Завтра он облачится в броню, чтобы отправиться на планету, позволившую себе не подчиниться указу Императора. Уже в четвёртый раз.
Сегодня у него есть ещё одна ночь, чтобы надышаться перед возможной смертью.
Сейкер перекрывает ему кислород.
Всполох огня.
Gossling – hazard
Кей никогда и никого не хотел так сильно, как хочет Сейкер здесь и сейчас, пока тонкий шифон съезжает с её плечей.
Кей девственник до мозга костей, но в этом самом мозге родовая память предков работает безотказно, и грубые ладони неожиданно мягко скользят по плечам и ключицам.
- Мы пытались тебя найти, - шепчет Лика, стягивает его одежду через голову и кладёт руки на молнию брюк. - Я хотела, чтобы мы забрали тебя.
- Не хотел твой отец, - Кей кивает головой и улыбается, наклоняет голову, целуя красивую тонкую шею прямо в точку, где пульс отчаянно сходит с ума. Лика нежная, родная, тёплая и такая нужная, что у Лацитиса не хватает слов. - Он боялся, что мы сойдёмся ещё на Шедаре, - убеждённо говорит он. - Поэтому нашёл тебе подходящую пару, верно, Сейкер?
Лика смотрит ему в глаза, отстраняется и неловко ловит сползающее платье, прикрывая небольшую аккуратную грудь.
Дач вылезает из расстёгнутых брюк, стоит перед ней, гордо вскинув голову, в одном нижнем белье и не пытается прикрыться.
- Ты знаешь, - с обидой в голосе говорит он. - Ты знаешь, тогда зачем пришёл?
Кей мог бы сказать: "чтобы взять тебя в доме отца накануне твоей свадьбы".
Кей мог бы сказать: "чтобы увидеть, как ты будешь искать ответы на вопросы, которые я задам."
Кей мог бы сказать: "потому что люблю тебя."
Но ничто из этого не будет правдой, и Кей молчит, протягивает ей руку и пожирает Сейкер глазами.
- Мы дали клятву. Мы дали клятву в чёртовом металлическом брюхе корабля торгового флота, что будем мстить за Шедар, и гибель расы, уничтожившей его, не освобождает нас от ответственности, Лика. Мы должны мстить. Даже таким людям, как твой отец.
Девушка смотрит на него с ненавистью, с нескрываемым возмущением и такой болью, что Кею приходится сжать зубы, чтобы не нагнуться, не подобрать одежду с пола и не уйти.
Любовь была прекрасна на Шедаре, с её поцелуями в тенистых рощах и закутках дома Лацитисов.
В сексе на чужой планете нет ничего, ничего кроме бесконечной ненависти, обиды и непонимания.
- Я ненавижу тебя, Лацитис, - шепчет Лика на каждое движение, царапает его спину и протяжно рычит на ухо. - Я буду ненавидеть тебя всю эту гребаную жизнь.
- За Шедар, Лика, - шепчет он. - Ты должна мне за Шедар и за все эти годы, что я не знал тебя.
Всполох огня.
- Я не могу отказаться от своих воспоминаний, -Альтос качает головой, заглядывает в глаза Ваальбериту, пытаясь понять, какой сложный умственный процесс привёл его к такому решению этой задачи. - Ты должен понимать почему.
Альтос отчаянно не хочет становиться чем-то другим, не хочет выпустить ненависть и гнев, раз и навсегда скрепившие его сердце стальной бронёй изнутри. Альтос не хочет быть кем-то другим и начинать всё по-новой. Когда в тридцать три года ты убил больше людей, чем смог к этому же возрасту спасти миссия на Терре, начинаешь уставать от жизни, терять недавно обретённый смысл этой самой, ничтожной, осточертевшей жизни и думать о том, что однажды она закончится.
Но Кей не хочет умирать, хотя жить не хочет ничуть не больше, потому что у Кея ещё слишком много планов, слишком много нерешённых дел и людей, о которых, кроме него некому позаботиться.
Альтос качает головой и берёт бутылку с пола, опустошая её до дна в несколько больших глотков, утопая в своей жажде не потеряться с каждой новой каплей.
Кею тридцать три года, и он не помнит точно жил ли когда-нибудь или родился ребёнком с мёртвым взглядом.

Отредактировано Kay Altos (2014-02-24 12:28:14)

Кей не думает, что думать рядом с представителями высших сфер безопасно, но другого выбора у него, пожалуй, уже нет. Генная инженерия опиралась на вполне реальные качества вполне реальных организмов, и не было ни малейшего шанса на то, что однажды её плоды научатся не думать или думать так, чтобы не все могли дешифровать поток сознания.
Альтос не может отрицать существование бога, потому что видел его и говорил с ним. Точно так же было бы глупо отрицать существование дьявола и его приспешников. Вроде Ваальберита.
Кей смотрит ему в глаза, пытаясь понять - видел ли демон бога? Знает ли о самой большой в мире лжи? Но... Вместо ответов Корь ловит только обрывки собственных воспоминаний, ускользающих в небытие. И ничего больше. Чудес не бывает, и читать невысказанное он в отличие от собеседника не умеет.
- Нисколько, располагайся, - миролюбиво предлагает мужчина. - Говорят, что пить в одиночку - первый шаг на пути к алкоголизму.
Альтос не знает, правильно ли поступает и как следует повести себя, если так нельзя, поэтому откладывает надоедливые сомнения в сторону, концентрируясь на уже заданных координатах.
Ваальберит не предлагает ему ничего, кроме своего общества, и Кей думает, что ему, в сущности, нечего продать демону. Такая вот неосторожная случайность заплела ловушку для двоих почти гордиевым узлом - не разрубить.
Альтос доверяет своей скорости и реакции, но совершенно не доверяет желающему расслабиться сознанию, заставляющему его совершать такие вот странные вещи. Разговор с демоном едва ли сойдёт за катарсис и приносят облегчение, да Кей и не говорит с ним.
Разве что невербально.
Разве что выталкивая картинки из подсознания наружу, заставляя ловить изменение собственного настроения по тому, как меняется характер воспроизведения эпизодов из прошлого на подкорке.
Кей слепнет от собственной беззащитности перед лавиной воспоминаний, перекрывающих кислород, но нервная система блокирует катализатор раздрая, отсекая тлеющие окончания, туша загорающиеся полосочки. Эти механизмы отлажены слишком хорошо, чтобы реальность могла справиться с ними и выбить Альтоса из колеи.
Он вдыхает снова, бросая заинтересованный взгляд на демона:
- Отдаюсь во власть твоих вкусовых пристрастий, - соглашается он, приподнимая ладони в знак подчинения.
Если бы не годы и десятилетия скитаний по галактике, Кей, вероятно, уже был бы в полуобморочном состоянии, тем не менее, он всё ещё у сознании и способен более или менее здраво размышлять. Лишь бы не на философские темы.
- Ты видел много смертей, Ваальберит? - почему-то спрашивает он, словно это теперь ещё имеет какое значение для них обоих. - Уж точно больше моего, - цепь размышлений не замыкается, просто найти общий знаменатель для всех её цепей не выходит, и Альтос мотает головой, отбрасывая всё ненужное.
Пальцы поглаживают бокал чуть грубее, чем рукоять бластера - хороший знак. Нет ничего дороже этой сраной жизни, и Кей почти не гордится тем, что может отбирать её с такой легкостью. Ему просто дарован такой вот асоциальный навык. Дарован людьми, а не богом, что бы там ни говорили религиозные учения.
Кей не считает смерть чем-то необычным и не думает, что приносить её свет в чужие жизни - стыдно. Кей вообще не уверен, что должен мыслить такими категориями.
- Опиши мне самую красивую смерть, которую видел, Ваальберит, - предлагает он. - А я опишу тебе какую-нибудь из виденных мной.
Альтос чувствует почти щенячий восторг, почти детскую радость от предоставившейся возможности испить чужой боли, щедро разлитой в гранёные стаканы создателем пороков и страстей человеческих.
Кей - супер, и это даёт ему одно небольшое преимущество перед другими. Он может больше других людей.
Но больше ли демонов?
В извечной борьбе света и тьмы давным-давно не хватает места для ещё одной силы - искалеченного правдой мальчишки, что глушит алкоголь и не пьянеет. В извечной борьбе двух вершин не хватает такой вот бездны, поглощающей столько мрака и света, что солнечное сплетение должно разнести к чертям от переполняющего его противоречия.
Противоречие есть жизнь.