Хотя тело Дженовы было уничтожено незадолго до Final Fantasy VII, ее разъединенные клетки рассеялись в Потоке Жизни, поглощая и отравляя его ("загрязнение"). Когда в конце игры Поток Жизни вырвался из Планеты, пронесся по всей ее поверхности и обрушился на Мидгар, чтобы уничтожить Метеор. Находящиеся в нем клетки Дженовы проникли в тела множества людей, заражая их.

Таким образом, в отличие от Final Fantasy VII, в которой клетки Дженовы вводились ограниченному количеству людей (СОЛДАТ, жертв экспериментов Ходзё наподобие Клауда и Винсента), на этот раз зараженными участниками Воссоединения оказались десятки и сотни тысяч людей. В основном заражению - по причине более слабой иммунной системы - подверглись дети, но Геостигма поразила и множество взрослых. Эпидемия распространилась по всей Планете, но больше всего зараженных было у места сокрушения Метеора - в Мидгаре и выстроенном из его обломков городе Эдже.

Сами по себе пытающиеся подчинить себе организм клетки Дженовы не причиняли ему вреда - убивала его, как это ни странно, Планета. Мако внутри каждого организма, пытаясь уничтожить заразу, разрушала сам организм.

Симптомы болезни в первое время проявлялись очень ярко: мучимый страшными болями человек на глазах слабел и умирал, истекая черной жидкостью - "волей Дженовы" (духовной энергией клеток, переработанным и отравленным ими Мако). Она сочилась из пор кожи, даже из волос (пример - смерть миссис Леви в On the way to the Smile). Больных сторонились, считая заразными; тем не менее, некоторое время спустя Геостигма стала протекать более мягко, и продолжительность жизни инфицированных несколько увеличилась. Ко времени Final Fantasy VII: Advent Children - два года спустя - болезнь проявлялась в характерной пепельной сыпи на коже ("Шрам Планеты"), источающей черный гной - поэтому пораженные места кожи перевязывались или промакивались бинтами. Наконец, иммунная борьба в организме заканчивалась смертью.

То, что Руфус Синра в течение большей части фильма находился в инвалидном кресле и кутался в простыню, не имело к Геостигме никакого отношения — он таким образом лишь изображал из себя инвалида. Как было показано в сцене перед погоней, Руфус мог встать с кресла в любой момент. Разумеется, симптомы Геостигмы на его коже были неподдельными, как и вынужденное использование бинтов.

До событий Final Fantasy VII: Advent Children никакого лекарства от Геостигмы не было, поэтому заболевший мог лишь ждать смерти. В финале игры вся Геостигма на Планете была уничтожена предельным ударом Айрис - Благой Вестью (англ. Great Gospel).

Примерно за две тысячи лет до начала основных событий на Гайе обитала раса Древних (Сетра), которые путешествовали по Вселенной от планеты к планете в поисках Земли Обетованной и обладали способностью слышать голос Планеты.

В это время из космоса на Гайю попадает неизвестный организм - Дженова. Этот организм не является разумным существом, это колония клеток, обладающий разумом. Дженова обладает способностью менять облик и читать в умах людей. Попав на Гайю, Дженова принимается за уничтожение Древних - приходит к ним в виде их умерших родственников, захватывает их тела. В Final Fantasy VII мы видим Дженову в образе женщины с сияющими глазами - на самом деле это тело Древней, которое захватила Дженова, сам по себе организм представляет собой ту зеленую жидкость, что была в контейнере в Advent Children. Древние не смогли уничтожить Дженову, но запечатали ее под толщей льда в Северном кратере.Через две тысячи лет на Гайе практически не осталось Древних (они отправились дальше искать свою Землю Обетованную), теперь здесь живут только обычные люди.

Ученые "Шин-Ра" не остановились на производстве Мако-энергии. В одной из экспедиций в Северном кратере нашли Дженову. Так как это было тело женщины-Древней, Дженову приняли за Древнюю и начали серию экспериментов, не подозревая об опасности. Профессор Ходжо внедрил ДНК (клетки) Дженовы еще не родившемуся ребенку своей жены и лаборантки Лукреции (канон допускает, что это мог быть и не его ребенок). Так что официально родителями Сефирота являются Ходжо и Лукреция, но он об этом никогда не узнал, Ходжо сообщил ему, что его мать зовут Дженова. Выносившая и родившая Сефирота Лукреция родов фактически не перенесла и была перенесена в кристалл. Этот эксперимент проводился в городе Нибельхейм, в особняке "Шин-Ра". Само тело Дженовы было заключено в специальном контейнере в Мако-реакторе Нибельхейма, и Ходжо продолжил экспериментировать с клетками Дженовы, внедряя их людям. В Нибельхейме находился особняк "Шин-Ра", где хранились отчеты об экспериментах, а в Мако-реакторе было заключено тело Дженовы. Сефирот увидел этот контейнер - а ведь он знал, что его мать звали "Дженова", - нашел и прочел отчеты, в которых было сказано, что Дженова - Древняя, и подробно описан эксперимент, в результате которого родился Сефирот. Возможно, именно это стало причиной его безумия. Сефирот возжелал вернуть Планету своей матери, Древней, как он думал, которой Планета принадлежит по праву.

Дальше события развиваются по игре (Сефирот устраивает кровавую резню в Нибельхейме, разбивает контейнер, забирает голову Дженовы и прыгает в Мако-реактор).

То был ужасный день. Мушу совсем недавно переехал в Чайна-таун и теперь мучался от новой обстановки. На него не только сильно влияла смена времени (до этого он прекрасно жил в Китае), но и новое общество. С языком у древнего дракона никогда не было проблем, а тут говорили и на английском, и на русском. Но его все равно не долюбливали. Отчего - не понятно. Неужели им не понравились дурацкие мешки под глазами? Или его нарочитая небрежность в одежде... хотя кое-где она вполне естественна. Перелет дался не легко, чего только стоило найти билеты и выдержать эти несколько часов в воздухе. Мушу никогда не любил самолеты, ему больше нравилось на земле, хотя он и был драконом, только вот не умел летать. В отличие от своих Европейских собратов, Мушу отличался тем, что не имел крыльев, зато так же обладал огненым дыханием и был намного ловчее и компактнее своих больших братьев.
Как ни крути, а его внешность Мушу нравилась. Он находил ее занимательной и неподражаемой.
После самолета, отправившись по набитому в поисковике на телефоне адресу, где сдавались квартиры, Мушу познакомился со своей хозяйкой, ничем не примечательной старушкой, которая сдала Мушу комнату, до этого принадлежавшую ее покойному мужу. Повсюду на комодах стояли фотографии счастливой пожилой пары, и дракон нашел это достаточно раздражительным. Он не знал этих двоих, поэтому не мог посочувствовать, но чувствовал себя очень неуютно в этом месте, особенно когда с десятка фотокарточек на него смотрели узкие глаза китайцев. Он не был расистом, но сейчас он только злился.
Он уже сразу взял себе на заметку: надо будет собрать фотографии и отдать их хозяйке. Пусть катится с ними куда подальше, Мушу это не нравится.
Он всегда путешествовал на легке, а потому бросил свои единственные пожитки, а это рюкзак и сумка с ноутбуком, на небольшой письменный стол, и сам бухнулся в прямом понятии этого слова на кровать. Наверху, прямо над головой, висела традицонная китайская картина на рельефной бумаге из тростника с изображением лица дракона. Красиво, но не на столько, чтобы вызывать у Мушу какие-то эмоции. Он любил искусство, только если оно не напрашивалось к нему, а здесь эта картинка висела не к месту. Но так же дракон различил в нарисованном какие-то знакомые ему черты, присущие его второму облику. Всего лишь легкий порыв фантазии и вот, это правда Мушу, когда он маленький и привлекательный дракончик, всего лишь под пятьдесят сантиметров в длину, но с острыми когтями и зубами, а так же клокочущем пламени в груди.
Но слава Богу, у него так же был и человеческий облик, не менее прекрасный, который был, правда, не очень удобным. Зато так Мушу мог спокойно перемещаться по миру, куда захочет, заводить знакомства с людьми, которые при виде его второго облика оказались бы в шоке и разбежались в разные стороны.
Это не значит, что дракон больше никогда не перевоплощался. Он делал это часто, но только когда ему хотелось расслабиться, свернуться где-нибудь в укровном месте колачиком и спокойно поспать. Других обязанностей у него уже давно не было. Семья Фа расспалась, кажется, даже исчезла; в помощи духов никто не нуждается, люди научились жить без сверхъестесвенного вмешательства, чем оставили таких, как Мушу без работы. Возможно, оно и к лучшему. Дракон впервые был полностью пердоставлен самому себе, но он постоянно скучал по прошой жизни, пусть и научился принимать новую.
А ему порой так хотелось приключений! Хотелось вновь отправиться спасть весь Китай! А сейчас этих подвигов никто и не помнит. Никому не известно, что помимо прекрасной Фа Мулан и других людей, на ход событий повлиял и такой маленький, но до ужаса симпотичный дракончик. Все научились не замечать важных, хотя и мелких деталей, что постоянно печалило Мушу.
Вот и сейчас, глядя на рисунок, дракон размышлял, а какой бы была сейчас жизнь, если бы он заявил тогда, в древнем Китае, о своем существовании? Стали бы люди гнобить его или восхвалять? Хорошо бы, чтобы восхавлять, а то первый вариант не очень нравился Мушу. Так ведь он мог бы и с жизнью расстаться.
Но многолетие научило дракона понимать, что прошлое нельзя вернуть и поменять. Для этого надо заключить, черт возьми, сделку с самим Дьяволом, а на это дракон никогда не пойдет. Знает он, чем все подобное оканчивается - ничем хорошим.
От чувства безысходности, не раз проникавшего в его душу и проникшего сейчас, Мушу захотелось стать драконом и куда-нибудь исчезнуть. Раствориться в темноте такого большого города, как Нью-Йорк, и изучить самые дальние его уголки. Стоило всего лишь закрыть глаза, как Мушу превратился в рептилию. Он соскользнул с кровати, открыл цепкими лапами окно, выходящее на пожарную лестницу и узкий переулок между ютящимися домами, и вышлез на улицу. В чуткий нос пахнуло ужасными запахами несвежей китайской лапши, запахом из канализации и выхлопными газами. Отвратно, но в скором времени придется привыкнуть. В Пекине же все провоняло исключительно газовыми отходами от фабрик. Казалось, что в скором времени газы захватят всю страну.
Дракон запрыгнул на крыши и по ним стал искать какое-нибудь укровное местечко. Такое, где будет неслышно звуков машин и прочего, звучащего в ушах, как неприятное эхо. Сверху показалось заброшенное здание, в нем явно было пусто, а это значит, что никто не будет мешать мирному сну Мушу. Он спустился вниз и пролез, через пробитое окно внутрь. Тихо, пахнет пылью.
Забравшись в комнату, где еще осталась часть мебели (драные кресла, сломанные столы и стулья), дракон свернулся колачиком на самом непокоцанном кресле и прикрыл глаза. Теперь можно заснуть, проваляться здесь пару часиков, которые перерастут в дни, а затем вернуться к своей обычной жизни...
Но не тут-то было. В коридоре раздался сначала треск, а потом чьи-то ругательства. Мушу открыл один глаз, проверил, не показалось ли ему. Не показалось. Незнакомец, после выругиваний, задал пару вопросов невидимым собеседникам. Неужели он подозревает, что здесь кто-то есть?
Мушу хмыкнул себе под нос, чем слегка нагрел пламенем верхнее небо. Он придумал веселую шутку: этот человек обязательно убежит, узнав, что в этом доме обитает "могущественный" дракон. Соскользнув с кресла, дракон сквозь приоткрытую дверь вылез в коридор. В нем было темно и Мушу спокойно смог, цепляясь когтями за обои, бесшумно залезть на потолок и ухватиться за небольшой абажур, прямо над головой у гостя.
- Заблудшая душа, - поставленным голосом актера начал Мушу. - Ты пришел в мою обитель лишь, чтобы спросить, где находится библиотека? Ты разбудил меня этим, а я очень сильно не люблю, когда кто-то прерывает мой сон! Уходи отсюда или ты познаешь на себе гнев могущественного дракона!