Приветствую тебя, о благородный читатель, кто бы ты ни был!
Заранее оговариваю факт того, что это вовсе не предсмертная записка, а я не стою на краю обрыва или под гильотиной. Это всего лишь мой личный дневник, который я по своей рассеянности обязательно потеряю, а он попадёт в твои руки. Может быть, ты захочешь найти меня и вернуть его; может, и не захочешь, но это твоё личное дело. Поверь, эта книженция не настолько мне дорога, поэтому можешь оставить себе; можешь и выкинуть, сочтя меня сумасшедшей фанаткой этих ваших «Сумерек», в которых таких, как я, изображают полными придурками.
Соблаговолю начать.
Меня зовут Мэвис Дракула. Достаточно странное сочетание английского имени и фамилии явно славянского происхождения, я знаю. Но мама выбрала мне именно такое имя, и мне оно нравится. Оно мне подходит. Думаю, она любила романы английских авторов.
Хотя тебя, быть может, больше смущает «Дракула»? Ха, ты не ошибся – я та самая Дракула. Вернее – дочь того самого. И с этого мгновения, уверена, ты начинаешь понимать, что читать дальше не следует… хотя что ты можешь сделать, житель двадцать первого века? Испугаться? Это едва ли – люди сегодня стали совсем другими. Скорее, ты повеселишься от души, а коль вдруг являешь собой страстного поклонника (или поклонницу) всего, что связано с вампирами, то, наверное, будешь испытывать восторг от чтения необычного произведения, приняв его за… «фанфик». Кажется, это называется так. Добро, пусть будет фанфик, я не против. Лишь бы не выкинул мою писанину, а то, получается, зря я старалась, что ли?
Я родилась 28 сентября 1894 года в славной стране Трансильвании, в старинном замке, что стоял высоко (ну, может, не очень высоко) в Карпатских горах. Путём нехитрых арифметических операций ты можешь высчитать, что мне на настоящий момент ровно сто двадцать лет, хотя моё старение остановилось в районе восемнадцати. Доложу я тебе, что такой внешний возраст – не самый удобный, ибо во многом меня продолжают считать подростком, а также отказываются пускать в бары и продавать алкоголь. Где справедливость, я вопрошаю?!
Мой папа – Влад Дракула, мама – Марта Дракула, но я её никогда не знала, и уже не узнаю, потому что мама мертва. Её убили люди, которые боялись и ненавидели монстров – не без веских на то оснований, но, мне кажется, это слишком жестокое наказание: лишить матери ребёнка, когда тому едва исполнился год.
После этого прискорбного случая отец перевёз меня из своего старого замка в какую-то хижину, где скрывал меня и себя от посторонних людских глаз – при помощи магии и своих верных помощников, других монстров. А тем временем архитектор по его приказу выстраивал второй замок – наш новый дом; он должен был стать ещё больше, ещё прочнее, ещё неприступнее, чем старый, и служил одной цели: никогда и ни за что не пускать за порог людей. Этот замок должен был стать укрытием не только для нас, но и для всех монстров, которым не давали покоя люди. Когда и почему ему пришла в голову светлая мысль сделать из замка настоящий отель для чудовищ – я не знаю, но мне идея понравилась. По крайней мере, вместе лучше, и мне не приходилось скучать: на каждый мой День рождения папа приглашал их всех, и друзей, и родственников, и мы веселились до упаду! Ну… по тогдашним понятиям это можно было назвать весельем. Сегодня такое мало бы кто понял. Как верно заметил Джонатан, «чувствуется мощная старая школа!».
Но, знаешь, раз в году, а то и чаще, в течение ста восемнадцати лет видеть одни и те же лица и морды, слушать одну и ту же музыку, играть в одни и те же игры и шутить одни и те же шутки приедается даже бессмертным. Мне хотелось разнообразия в своей жизни, и больше всего – выйти в мир, как другие гости нашего отеля. Я хотела посмотреть на людей, на их жизнь и их города и понять: вправду ли они такие страшные, как о них говорят, или это всего лишь буйная фантазия рассказчиков, помноженная на отцовскую паранойю?
Тридцать два года назад мы с отцом договорились: как только мне исполнится сто восемнадцать лет (у нас, у вампиров, это совершеннолетие), он отпустит меня за горизонт. Он дал слово, и особо это подчеркнул, я отлично запомнила!
Я ждала этого дня, словно манны небесной. Ночь за ночью, час за часом, отмечая числа в календаре. Никогда ещё время не тянулось так долго…
И вот, наконец, счастливый день (прошу прощения – ночь) настал! Я готова была плясать от счастья, и плясала, но оказалось, что отец меня обманул. Он отпустил меня, вот только деревня, которую он позволил мне посмотреть, была ненастоящей – выстроенной по его повелению декорацией, а роли её жителей взяли на себя наши старые знакомые зомби. И я снова вопрошаю: где справедливость?! Почему родители вечно считают нас маленькими и никак не хотят смириться с тем, что мы тоже растём и, в конце концов, становимся взрослыми и самостоятельными? Им очень сложно отпускать своих детей, я понимаю, но не ожидала, что ради этого мой родитель пойдёт на такой… подлый поступок! Я была чудовищно, ужасно на него зла. А тут ещё Джонатан…
Ах да, Джонатан. Чуть про него не забыла.
Случилось в ту ночь событие беспрецедентное – в наш отель попал… человек! Настоящий человек! Надо ли говорить, что гости испытали натуральный шок, когда это вскрылось? Правда, папа какое-то время активно и весьма успешно пудрил постояльцам мозги, выдавая простого американского туриста за дальнего родственника моего дяди, Франкенштейна. Я и сама поверила, потому что толком пользоваться своим чутьём вампира ещё не умела, вот и проморгала очевидное… И всё бы ничего, если бы не наш чёртов повар Квазимодо со своей уродливой крысой, которая всё вынюхивала и вынюхивала!
Самое главное, Джонатан оказался милым парнем и хорошим человеком. Странно, да? Отец отказывался в это верить, а я с великой радостью получала доказательства того, что моя вера в доброту в людях отнюдь не беспочвенна. Ухаживать за дамами Джонатан толком не умел, но он всё равно мне понравился, и тогда-то между нами и случился «дзынь». То бишь, любовь, если по-человечески. А ещё он показал мне, что такое рассвет. Хотя я не могла смотреть прямо на солнце, но впервые в жизни увидела зрелище постепенно наливающегося красно-оранжевым сиянием, словно расплавленным металлом, неба, и это было… просто прекрасно – не менее прекрасно, чем безоблачная лунная ночь!
В конце всех злоключений с отцом я помирилась и простила ему обман. Да и как я могла иначе? Всё-таки он переживает за меня, желает добра и старается сделать всё, чтобы я была счастлива. И он сделал меня счастливой, отпустив путешествовать по миру вместе с возлюбленным.
Но не всё пошло так уж гладко между нами. Видите ли, абсолютная, незыблемая, счастливая любовь бывает только в сказках. За прошедшие два года, что промчались для меня в один день и одну ночь, я узнала о любви и мире людей много нового.
Начались огорчения с того, что у меня вскоре после начала путешествия выпали «молочные» клыки. Да, я сознаю, что это звучит вполне безобидно, и даже умилительно, но можете поверить вампиру: ничего приятного в этом нет. И дело не в той постоянной ноющей, тупой боли, коей сопровождается рост клыков настоящих (благо растут они быстро), а в том, что именно в этот период начинает брать своё жажда крови.
Папа мне об этом рассказывал. У нас был очень серьёзный разговор, в котором он привёл в пример себя – мол, напал на человека в первый же день роста новых клыков и убил его. А когда я ужасе спросила, каждому ли вампиру приходится через это проходить, он ответил, что, в общем-то, каждому, хотя клыки выпадают только у рождённых кровопийц. Однако он открыл мне другую важную истину. «Мышонок, – сказал он, – каждый вампир рано или поздно познаёт вкус человеческой крови. Это неизбежно. Но я этого не знал, потому что мне никто об этом не говорил. Я пытался найти выход, как-то избежать этого – и не смог, тем только всё усугубив. Я пытался с этим бороться, понимаешь? Бороться со своей природой, но ведь это бессмысленно, ты согласна? Только много позже, уже после того как повстречал твою маму, я понял, что мне не нужно было бороться – нужно было просто учиться это контролировать! И всё было бы в порядке. Увы, я свой шанс упустил и так стал чудовищем. После твоего рождения я всё же отказался от крови людей и нашёл заменитель, однако это – вынужденная мера. Ты можешь поступить иначе, когда придёт время. Главное, не следует этому противиться».
Инстинктивно я всё-таки попыталась это сделать и случайно укусила Джонатана – укусила сильно, серьёзно, но это только раззадорило. Парню еле удалось сбежать, а моей новой жертвой стал какой-то прохожий…
Отвратительное чувство – чувство подсыхающей крови вокруг рта. Но её запах такой… манящий, одуряющий, и мне хотелось ещё. Я понимала, что творю, и в то же время ошеломлённо признавалась себе, что мне нравится!
Не знаю, скольких я убила – просто не помню. Когда пришла в себя и поняла, что натворила, мне стало мерзко и страшно, однако сделанного не воротишь, и всё, что оставалось – смириться и начать учиться управлять этим, как и советовал отец. Со временем мне удалось подчинить свою жажду, и убивать больше не приходится, но вид крови каждый раз продолжает действовать на меня гипнотически, призывая выпить всё до последней капли…
Джонатан, наверное, вернулся домой. Я могу его понять, ведь на несколько минут он увидел во мне то самое чудовище, которого боятся люди. А что я? Я продолжила жить. Постепенно я поняла, что всё не так уж плохо… для вампира. И всё-таки временами я себя пугаю.
Вот только люди пугают меня больше. Ваша жестокость, алчность, подлость, коварство… И кто, скажи на милость, большие чудовища – мы или вы? В ком больше зла?
Далеко не все люди оказались такими же милыми, как Джонатан. Так что я стараюсь держаться от вас подальше и буду яростно защищаться от любых посягательств с вашей стороны, запомни это хорошенько! Я уже не маленькая. Я вампир. Я Дракула. И я уже убила человека. Это легко. Так что лучше не начинать снова.

Ох, непростое это дело – рассказывать о себе. О другом человеке могу много чего рассказать, возьми любого прохожего с улицы, но про себя…
В целом, я очень даже милая девочка-вампир, только-только вышедшая из подросткового возраста и миновавшая бурный период полового созревания, однако что-то осталось неизменным. Пожалуй, если захочу, меня можно назвать когда несносной, когда – надоедливой, когда – мрачной, а когда – и настоящим циничным чудовищем, чем горгулья не шутит.
Начнём с последнего. Да копать-хоронить, какой цинизм в моём-то возрасте! Да при моей оптимистичной и жизнерадостной натуре! Но всё-таки люди есть люди, и, пошатавшись по вашему миру два года, я насмотрелась и наслушалась много чего такого, что несколько поколебало мою безоговорочную веру в собственную систему ценностей и заставило охладеть по отношению к вам. Выкиньте из головы глупые предрассудки и стереотипную человеческую паранойю – ибо я вовсе не считаю вас исключительно своей пищей (может быть, только отдельно взятых индивидуумов) и при случае искренне пытаюсь заставить себя пойти на контакт, но я боюсь вас иногда не меньше, чем вы меня, честное вампирское слово. Может, раньше я в чём-то и была доброй самаритянкой – классическое воспитание, как ни крути, даёт о себе знать. Но, попав в вашу среду, быстро поняла, что если не делать добра – не получишь зла. Так уж устроен современный мир, и это поражает меня, пожалуй, больше всего. Поэтому мимо ваших проблем я стараюсь проходить, не поворачивая головы, и мгновенно утрачиваю к разговору интерес, когда кто-то из вас начинает жаловаться на жизнь.
Мрачная? Пожалуй, это я сильно сказала. Скорее, я умею хорошо дуться. Могу даже отлично играть роль обиженной девочки, когда захочу (на моего папу, правда, это давно не действует), но обычно дуться и обижаться перестаю быстро. Зато план мести, если меня зацепить особенно сильно, могу вынашивать долго и непременно его осуществлю, уж поверь. Так что лучше не задевать мою тонкую душевную организацию лишний раз – иначе однажды утром проснёшься, для начала, с дикой слабостью и двумя подозрительного вида ранками на шее. И никакой Ван Хельсинг тебе не поможет, учти.
Надоедливая? О да! Могу канючить, просить, требовать, теребить или просто вредничать, как ребёнок, делая это долго и упорно. Особенно люблю я надоедать всякими неудобными вопросами, уже через пять минут после беседы вызывая в собеседнике лютое желание выставить меня за дверь или просто придушить. Хотя нет, придушить – это в особо тяжёлых случаях, когда я иду уже не на извлечение практической пользы, а на принцип. Принципы – вещь упрямая.
Несносная? Смотри предыдущий абзац. Только добавь к этому мелкие беззлобные пакости и всяческие розыгрыши, по человеческим меркам иногда странные, а иногда – не такие уж и безобидные, но всё равно не смертельные, не переживай. Максимум – что-нибудь себе сломаешь, однако я же не со зла, правда! Уж такое у вампиров чувство юмора.
Я упорна. Очень упорна. Очень-очень. Ослиное упрямство рядом с вампирским и близко не стояло. Если я чего-то захочу – я отступаюсь только тогда, когда понимаю, что достичь желаемого невозможно физически и по всем законам. А до этого с тупой настойчивостью тянусь к запретному плоду, чтобы испытать восторг и упоение от обладания им, а после – всем знакомое чувство сосущей пустоты: вроде бы и достиг, чего хотел, но тут осознаёшь истинную ценность достижения и ценность времени и усилий, которые потратил ради этого. И как-то сразу становится невесело.
Несмотря на все неприятные происшествия, которые со мной происходили, я не утрачиваю оптимизма, хотя этот оптимизм в разумных пропорциях сочетается с трезвым взглядом на жизнь. Вполне по-взрослому трезвым. Я прекрасно понимаю, в каком мире живу, и не смотрю на него сквозь «розовые очки», как раньше, и радугой в каждого встречного не плюю. Просто мне кажется, что лучше уж уметь извлекать хорошее из всего, что с тобой происходит, даже если порою и кажется, что хуже уже быть не может, чем прожить всю жизнь злобным и пессимистичным гоблином, подверженным депрессии, алкоголизму и моральному разложению. Окстись, человек, ты и так живёшь в чертовски сложном и неуютном мире, чтобы тратить время и нервы на всякие пустяки. Да, сделаем вид, что я ничего не говорила про присутствующую во мне долю злопамятности. И потом, мне-то можно, я бессмертна, а у тебя срок жизни конечен.
Я довольно эмоциональна, неусидчива и нетерпелива. Могу легко загореться какой-либо идеей и попытаться тут же претворить её в жизнь; не могу долго сидеть на одном месте и постоянно пытаюсь внести в свою жизнь разнообразие. Правда, папа учил меня, как в прямом смысле слова приглушать эмоции, что умеют все вампиры, но это делает нас до жути рациональными холодными занудами, поэтому к данной методике я прибегаю редко – обычно, когда это нужно.
В общении я довольно мила, вежлива и обходительна и стараюсь прислушиваться к собеседнику и взвешивать его мнение, если оно мне интересно; если неинтересно – я пытаюсь это скрыть во имя общепринятых правил этикета. Впрочем, в исключительных случаях я могу сказать прямо всё, что думаю, но это уж следствие моей непоколебимой честности, также воспитанной во мне отцом. Он ведь благородный граф-аристократ, а не какой-то там проходимец с улицы!
В критической ситуации я не склонна паниковать и до последнего стараюсь держать себя в руках; в противном же случае, если чувствую, что вот-вот сорвусь, тут же приглушаю эмоции и начинаю соображать лучше и быстрее. Правда, иногда бывает нелегко стать прежней задорной и подвижной девчонкой, потому что в прагматизме тоже есть своя красота, которую хочется созерцать вечно.
Я люблю получать от жизни удовольствие! В полном объёме, во всех возможных ипостасях. Я всегда рвусь попробовать что-то новое, открыта для новых ощущений, хоть в последнее время и осторожничаю в выборе этих самых ощущений – как бы в беду не угодить со своими амбициями непомерными… Но не будем о грустном.
Насилие? Упаси Боже, я же не маньяк-убийца! Разумеется, исключая случаи, когда необходимо защищать жизнь и честь – свою либо близких людей. То есть… да, однажды мне пришлось убить. Но больше этого не повторится, никогда! Очень на это надеюсь, во всяком случае. Я хочу доказать – в первую очередь, самой себе, – что вампиры вовсе не такие уж плохие, как о нас говорят. Дружить я, блин, хочу! Хотя и опасаюсь, а то с человеком подружись только – неприятностей не оберёшься…
Ну, и напоследок: терпеть не могу, как и большинство людей, когда мне указывают, что и как нужно делать. Хочешь дать совет – дай совет, мягко и в корректной форме, а указы раздавай своим тапочкам по утрам.

Будучи 120-летним вампиром, я могу и умею всякое, но пройдёмся по порядку.
Стандартные возможности вампиров всем и так хорошо известны: сила, скорость, ловкость, выносливость, ускоренная регенерация, обострённые чувства, ночное зрение, превосходное чутьё, биолокация и бионавигация – словом физическое преимущество перед человеком подавляющее.
Превращение в летучую мышь? Умею, практикую, причём по скорости и высоте полёта могу соперничать с реактивным лайнером. Теоретически. Ну, на практике я пока не пробовала, однако папе удалось. Значит, у меня тоже должно получиться. Кроме того, в обличье мышки я могу поднимать предметы, превышающие меня по размеру и весу раза в три-четыре.
Гравитация? Пренебречь, вальсируем – по стенам, по потолку, да по любой наклонной поверхности, как по асфальту. Контроль над силой тяготения в пределах собственного тела и всего, что к нему прилегает, абсолютный. Отсюда вытекает левитация и возможность замедлять свободное падение, чтобы уберечь себя от повреждений, хотя если высота сравнительно невелика, можно не утруждаться – тела вампиров крепче человеческих и без особых последствий переносят большие физические нагрузки.
Гипноз – с этим всё ясно, только необходим устойчивый зрительный контакт. Весьма долговечен и самим объектом воздействия никак не ощущается.
Превращение в туман – как и трансформация в летучую мышь, данная способность отчасти опциональна, поскольку этому надо учиться, зато без труда позволяет проникать в закрытые со всех сторон помещения, если только это не герметически замкнутая подводная лодка.
Бонусом от папы мне достались острые когти, телекинез и возможность ненадолго «замораживать» выбранные объекты в пространстве и времени.

А теперь поговорим о том, что мне категорически противопоказано.
В первую очередь, это солнечный свет – изощрённый убийца, лишающий сил, а потом и жизни медленно и мучительно. И это ещё мы, вампиры из рода Дракула! Мы сильнее и выносливее всех прочих кровопийц, которых солнце вообще кремирует практически моментально.
Осиновый кол. Папа говорил, что для любого Дракулы он не смертелен, но всё равно очень неприятен. Проверить на практике желанием не горю.
Чеснок. О Боже, только не это! Терпеть не могу чеснок. У него слишком острый запах, который моё тонкое обоняние выносить не в состоянии. Сюда же можно причислить уксус – нюх отбивает на раз, да ещё и жжётся, зараза.
Обезглавливание – печально известный и самый распространённый способ уничтожения любого кровопийцы, будь тот хоть трижды Дракулой.
Зеркало. От него мне ни жарко, ни холодно. Просто в зеркалах я не отражаюсь, что может меня выдать перед простыми людьми. Ха, можно подумать, они тут же поверят, что я вампир. Решат, что это какая-то оптическая иллюзия, только и всего!
Клыки. Это уже более очевидное свидетельство моей расовой принадлежности, но, когда у меня выросли настоящие, оказалось, что по желанию я могу их прятать, чего не удавалось делать с «молочными» клыками. Будучи спрятанными, они теперь лишь чуть-чуть длиннее обычного, что вызывает косые взгляды, но не более того.
Всё остальное – превращение в волка, невозможность входить без приглашения в частные дома и употреблять обычную еду и питьё, боязнь распятий, серебра и чистого железа, чувствительность к святым местам и святой воде – глупости и мифы. Хотя про гробы – это правда.

Остальное.
Тётка перед моим отъездом заставила меня выучить украинский, древнерусский и современный русский языки. Ещё я могу разговаривать на английском, латинском и румынском, конечно же.
Никаким боевым искусствам я не училась, но самостоятельно пришлось освоить хотя бы элементарные навыки рукопашного и ножевого боя, чтобы не чувствовать себя обделённой. Правда, когда приходится с кем-то драться, я выкручиваюсь по большому счёту благодаря своим физическим характеристикам. Не будь я вампиром, меня бы запросто одолел любой худо-бедно подготовленный противник. С огнестрельным оружием я вообще не знакома. Стреляла несколько раз в тире, но настоящий пистолет или винтовку в руках никогда не держала.
Благодаря Джонатану я более-менее привыкла пользоваться самыми распространёнными благами современной цивилизации, доступа к которым в замке у меня не имелось, и даже научилась вполне сносно водить автомобиль.

Отредактировано Mavis Dracula (2014-03-10 16:46:39)