Weep not for roads untraveled,
Weep not for paths left alone,
'Cause beyond every bend is a long blinding end.
It's the worst kind of pain I've known

— Дже-е-ек! Дже-е-ек!

Я ничего не помнил. Внутри головы не было никаких воспоминаний, только суетящиеся в разные стороны мысли. Представьте себе, какого это было, очнуться в незнакомом месте, не зная кто я и почему я. Только Луна насмешливо усмехалась, ведь именно она была виновата в том, что у меня появилась эта странная и непонятная мне жизнь. Но она была невероятной — мое умение создавать ледяные узоры, летать, что может быть удивительнее этого? Благодаря обычному деревянному посоху я мог творить невероятное, и мне это нравилось. Я быстро забыл, что за спиной у меня нет никакого прошлого и возможно это только помогло мне меньше волноваться о собственной судьбе и почувствовать невиданную легкость.
Порыв ветра подхватил меня, и я смог отправиться в ближайшую деревню. Но там меня постигло очень большое разочарование — люди не видят меня, не могут прикоснуться. Что может быть хуже? Жить простой тенью, которая может влиять на мир исключительно своим холодом, который все не особенно любят. Это была самая худшая боль, которую я когда-либо чувствовал. Она не была физической, она была душевной, и от этого становилась только хуже.
Я позволял себе об этом забывать в веселье. Создавал себе такой мир, где много смеха и радости, а еще много льда. Я любил лед, он стал моей частью, хотя сам превращаться в ледышку я не спешил. Постоянно веселиться было по мне.
Дети не видели меня, но я дарил им снегопады. Я не сдавался. Продолжал верить, что когда-нибудь они меня увидят, делал несчетные попытки появиться перед ними. Но никто меня не видел, не знал и не верил, что я существую. Оставалось только мне самому верить в себя. Это было тяжело, ведь каждый раз, когда сквозь меня проходил ребенок, внутри словно что-то обрывалось, дыхание останавливалось. Это было больно. И приходилось всегда делать вид, что все нормально.
Я знал о Хранителях, но никогда не придавал им особого значения. Однако, они были счастливее меня — дети их видели. Для меня было большим удивлением, что меня пригласили в их скромное общество, да еще и решили назначить одним из них. Я не хотел этого, был не готов. Это не мое, думал я.
Но я не смог избежать столкновения с Кромешником. Он украл всех помощниц Зубной Феи, а так же, как выяснилось, воспоминания, заключенные в зубках. Там были и мои, а потому я надеялся их вернуть и все же вспомнить, что было со мной до того, как я стал тем, кто я есть сейчас. Чтобы Фея не лишилась своей силы, Хранители и я вместе собрали зубки, но под конец ночи явился Питч. Я понял, что этот страх не должен существовать, бояться нельзя, иначе он победит. Однако, никто не застрахован от того, чтобы бояться.
Кромешник одолел Песочного человека, заставил того бояться, отчего его золотой песок стал черным. Это страх вселился в разум милого немого человечка. Я был вне себя от ярости и тут же решил отомстить Питчу за его деяния. У меня практически получилось, я смог поставить против него свою силу, но ее потребовалось слишком много, я никогда так ею не пользовался, а потому с непривычки мое тело сильно устало. Однако, эта атака Питча была отбита.
Чтобы укрепить веру детей в Хранителей, нужно было как следует провести Пасху, праздник Надежды. Мы отправились к Кролику, где заготовили множество яиц.
Вместе с нами была маленькая девочка, которая случайно попала через портал Санты. Я отправился вернуть ее домой, но меня сбил с толку голос:

— Дже-е-ек! Дже-е-ек!

Я последовал за ним и оказался в незнакомом мне месте — разрушенная деревянная кровать и длинный темный проход под землю. Спустившись в него, я нашел логово Кромешника. Множество Зубных помощниц томились в клетках и просили меня о помощи. Но заметив, что чуть дальше лежат горы контейнеров с зубками, я рванул к ним в поисках своего.
Однако, Кромешник знал, что я тут. И подготовился. Именно у него в руках были мои воспоминания. В бесчисленных попытках забрать их у него, я провел так много времени, что когда вернулся к Хранителям, праздник Пасхи не удался — кошмары Кромешника разбили все яйца.
Мне удалось забрать у Питча свои воспоминания, и увидев их, Хранители подумали, что я променял их на свою собственную выгоду. Я бежал от них туда, где моя собственная стихия бушевала больше всего — куда-то на Север. Но и там меня нашел Питч, который предложил мне встать с ним плечо к плечу, против Хранителей. Я хотел, чтобы в меня поверили, но не хотел, чтобы меня боялись, а потому отказался. Тогда Питч решил сделать по-другому. У него в заложницах была маленькая помощница Феи, он поставил мне ультиматум — я должен отдать ему свой посох, а он тогда не убьет малышку. Я сделал так, как он хотел, и Кромешник сломал посох, а меня сбросил в какую-то ледяную расщелину.
Там мне и место.
Там-то я и решил открыть свои воспоминания.
У меня была семья. У меня была младшая сестра. Это невероятно, сразу подумалось мне. Я увидел свою жизнь до того, как я стал Джеком Фростом и мне об этом сообщила Луна. Это была нормальная жизнь парня, который и подумать не мог, что станет кем-то таким, какой я есть сейчас.
Я спас свою сестру от смерти. Я умер вместо нее, и Луноликий решил сделать меня духом. Духом Веселья.
И узнав о своем прошлом, я понял, что во мне главное. Я понял, что я дарю людям веселье, я не позволяю им отчаиваться в важные моменты. Осознание этого дало мне силу. Я смог восстановить посох и вернуться к Хранителям, которые старательно пытались потратить все свои последние силы на победу над Кромешником. Но они были слабы, как была слаба теперь вера детей в них. Благодаря тем, кто все еще верил, мы все же смогли одолеть Кромешника — вернулся Песочник, и Хранители почувствовали прилив сил.
А меня увидели. В меня тоже поверили.
И я понял, что на самом деле, я могу стать Хранителем.

Отредактировано Jack Frost (2014-04-09 20:29:26)