- Пять литров… этилового спирта? – аптекарь смерил Уилсона неопределённым взглядом, представляющим собой смесь лёгкого удивления и скептицизма.
- Именно, - Хиггсбери невозмутимо кивнул в ответ, даже не поднимая взгляда от заинтересовавшего его пузырька с лекарствами на магазинной полке.
- Послушай, парень, я понимаю, что алкоголь нынче многим не по карману, но чистый спирт - это не выхо…
- Я не алкоголик, - сразу же перебил его Уилсон, и перебил с таким ледяным спокойствием, что не оставалось никаких сомнений в том, что он убеждает в этом людей далеко не в первый раз.
- Да-да, все алкоголики это говорят, - отмахнулся мужчина в ответ. Задумчиво почесав подбородок, аптекарь наклонился к учёному поближе и негромко вкрадчиво заговорил, - Я знаю одну бабку – как раз по этому делу…
С глубоким вздохом Хиггсбери отвлёкся от изучения ассортимента аптечной лавки и повернулся к собеседнику с таким выражением лица, будто перед собой видит что-то крайне унылое и безынтересное, возможно, самую неинтересную вещь в своей жизни.
- Разве я похож на алкоголика?
Поймав на себе красноречивый анализирующий взгляд продавца, Уилсон неохотно кивнул.
- Хорошо, возможно, похож, но… но я приобретаю здесь вещества уже не один год, мы с мистером Ди Спенсером неплохо общаемся, он знает, для чего мне это нужно и продаёт без лишних вопросов… кстати, где он?
- Мистер Ди Спенсер умер месяц назад. Если вы действительно с ним общались, то должны были это знать, - аптекарь сменил тон на более чопорный и официальный, тем самым ясно дав понять о непреклонности своих решений, - С вашего позволения – меня ждут покупатели.
Уилсон мысленно отметил, что надо бы почаще выходить на улицу или хотя бы читать не только исключительно научные статьи в газетах. В этом он убеждался каждый раз, когда приходилось покидать свой дом и отправляться навстречу такому утомительному обществу – столько событий происходит в городе всего-то за каких-то пару недель! Подумать только. Кто-то умирает, кто-то женится, кто-то становится богат или наоборот – беден. Даже в таком скромном городе как Бедфорд жизнь не стоит на месте и бьёт ключом, увлекая жителей за собой своим бешенным ритмом. Городская атмосфера невольно затягивает даже такого хладнокровного и безразличного ко всему Уилсона, здесь он чувствует себя иначе, возникает ощущение суеты, незримой спешки, будто для тебя жизненно важно куда-то торопиться, что-то успевать, бежать за осуществлением своей мечты, иначе любая возможность рискует быть безнадёжно упущенной. Хиггсбери претила эта атмосфера, но избежать её влияния он не мог при всём желании. Человек не может быть абсолютно одиноким, даже если одиночество – это его собственный осмысленный выбор. Так или иначе – абсолютную изоляцию от общества Уилсон даже не рассматривал, прекрасно понимая, как важны окружающие люди в жизни каждого человека. В частности, как важно в жизни иметь того, кто продаст тебе спирт без лишних вопросов.
С недовольным лицом Персиваль отправился к выходу, усталым вздохом ответив на прощальную фразу аптекаря «Вы мне потом ещё спасибо скажете!». Скажет, разве что тогда, когда он начнёт продавать Уилсону спирт и прочие важные и по совместительству довольно опасные ингредиенты для опытов. Хиггсбери не сомневался, что это рано или поздно произойдёт – предыдущему владельцу аптеки тоже приходилось изрядно капать на мозги и предъявлять всяческие доказательства, пока тот не перестал считать Уилсона законченным наркоманом и согласился с ним сотрудничать. Разбираться с нынешним аптекарем именно сейчас у Хиггсбери не было ни малейшего желания, по крайней мере, пока в его лавке снуют бесконечные больные на все части тела покупатели, с осенним обострением повалившие в аптеки как из рога изобилия.
«Именно так умирают великие открытия» - уныло подумал учёный, неторопливо прогуливаясь по узким улицам Бедфорда. Без сего важного ингредиента в своей деятельности Уилсону просто нечего было делать в лаборатории. По крайней мере – сегодня, когда он скрупулёзно подготовил свои инструменты для экспериментов с составом красящих веществ. Вариант чтобы, например, вместо этого выспаться или прибраться в доме Уилсон даже не рассматривал. Добираться до Лондона, изобилующего товарами для юных натуралистов, было поздно и, что более важно – совершенно не в планах Хиггсбери, привыкшего подобные поездки планировать заранее, как минимум – за пару дней. Оставалось только искать альтернативные источники получения нужных ресурсов, на которые, впрочем, Уилсон не сильно рассчитывал.
Не очень-то весёлые мысли учёного прервал негромкий всплеск воды, на чёрные лаковые ботинки Уилсона брызнуло насколько капель жидкости. Учёный заметил именно это в первую очередь, ибо по обыкновению своему ходит с опущенной головой и замечает разве что землю и свои прекрасные лаковые ботинки. Подняв голову, Персиваль узрел перед собой владельца местного паба – Бенсона – с только что опустевшим ведром в руках. Дорога завела учёного прямиком к заднему входу в паб «Дубовый лист».
- О, мистер Хиггсбери. Пардоньте, не заметил, - мужчина похлопал по дну ведра, вытряхивая из него последние капли грязной воды, - Забавно – только недавно вас вспоминали, и вот – вы тут.
- Надеюсь, только хорошее, - хмыкнул в ответ учёный, педантично смахнув капли со своего ботинка. Уилсона мало волнует, что и когда о нём говорят, обычно – ничего хорошего, но на такие вещи он уже давно не обращает внимания.
- Безусловно. Не хотите, кстати, чего-нибудь выпить? Заодно представлю вас одному интересному господину.
- О, нет, благодарю, я не… - Уилсон прервался на полуслове, задумчиво посмотрев на ведро в руках хозяина паба, - Хотя… у вас же есть спирт?
С кем-либо разговаривать сегодня не хотелось ещё больше, чем выпивать в шумном пабе, но воспользоваться внезапно представившейся возможностью учёный просто не мог.
- Обижаете, - усмехнулся Бенсон, - Спирт – это та вещь, на которой держится весь мой бизнес.
- Я имею в виду – этанол. Спирт в чистом виде, ну, вы понимаете.
Бенсон в ответ недоверчиво сощурился и воровато посмотрел по сторонам, будто за углом его паба поджидает какой-нибудь недоброжелатель.
- Нет, такими вещами не орудуем, - коротко ответил он.
- Да бросьте, будто я не знаю, чем вы обычно алкоголь свой разбавляете. Кто ещё согласится купить его у вас за цену, скажем, в полтора раза превышающую изначальную? Это действительно необходимо, вы очень сильно мне поможете.
- Мне показалось, или вы сказали «за тройную цену»?
- Нет, не показалось, я определённо точно сказал «за двойную».
- Что ж, почему бы и не помочь хорошему человеку, - согласился хозяин, - Пройдёмте.
Удовлетворённо кивнув, Уилсон проследовал за Бенсоном, по пути активно дискутируя со своей скупой половиной по поводу так просто потраченных своих кровных денег.
Английские пабы, наверное, самые шумные и оживлённые пабы во всём мире, здесь бывает тихо только ранним утром, когда все местные жители разбрелись по своим домам и работам, чтобы снова вернуться сюда после тяжёлого дня на живительную кружку пива. Впрочем, Уилсону решительно не с чем было сравнивать – за всю свою жизнь он посетил не так уж и много подобных заведений. Поэтому «Дубовый лист» для него являлся самым шумным местом на планете по определению. Оживлённые разговоры и пьяный смех смешивались в один сплошной гул, словно в пчелином улье, иной раз Уилсон поражался тому, как тут вообще люди могут слышать и понимать друг друга.
Пригласительным жестом владелец паба указал на свободное место у самого края барной стойки, сам же принялся рыться среди бутылок с алкоголем с другой стороны длинного стола. Хиггсбери занял своё место, несколько неуклюже сложив руки перед собой на стол. Скучающим с малой долей опаски взглядом учёный осторожно осматривал помещение, в котором ему непосчастливилось, как он сам считал, оказаться, при этом стараясь не встретиться ни с кем взглядами. Обычно это может закончиться ненужным знакомством, против которых, впрочем, Уилсон ничего не имеет, только если этот новый знакомый не пьяный вдрызг замызганный шахтёр, жаждущий общения только ради цели найти себе собутыльника. А собутыльник из Хиггсбери, мягко говоря, посредственный.
На фоне всеобщего веселья и радостных эмоций посетителей заметно выделялась одинокая сгорбленная фигура у противоположного края барной стойки. На этой персоне Уилсон мог себе позволить задержать взгляд подольше – незнакомец, кажется, даже не реагировал на всё происходящее, разделяя своё одиночество с пустым стаканом алкоголя. И, кажется, с бумажным листом с множеством мелких рисунков, которые Хиггсбери не смог бы разглядеть с такого расстояния при всём желании. Гораздо интересней было то, что внешний вид мужчины несколько… отличался от общей массы. Причём Уилсон даже не мог точно определиться, что именно его смущало. Одежда незнакомца была непривычна, не вписывалась в нынешние модные движения, пусть и не представляла собой ничего из ряда вон выходящего. Лицо тоже совершенно не типичное для местного контингента, незнакомец больше походил на туриста, по ошибке выбравшего не тот город для своего отпуска. Впрочем, единственную достопримечательность этого города – паб – он выбрал безошибочно.
- Я вижу, вы его уже приметили, - Бенсон вылез из под стола, поставив рядом с Хиггсбери солидную двухлитровую бутылку с этикеткой абсента. Однако неперебиваемый запах спирта всё же предательски выдавал истинное содержимое ёмкости далеко не самого благородного происхождения.
- Хм?
- Этот странный парень, - бармен осторожно кивнул в сторону одинокой фигуры, - Он здесь неделю уже торчит, появился чёрт знает откуда, судя по его словам – американец. Но больно странный.
- Мне следовало догадаться, - Уилсон недовольно наморщил нос. Не столько от резкого спиртного запаха, сколько от не очень-то тёплых чувств к американцам, - Они все странные.
- Но этот – особенно! Слышали бы вы, что он тут рассказывал, - в привычной манере Бенсон принялся ловко протирать бокалы сухой тряпкой.
- Это вы его имели в виду, когда говорили о неком «интересном господине»? – Уилсон снова бросил недоверчивый взгляд в сторону незнакомца.
- Его.
- Что же может быть интересного в спившемся американце?
- Я думаю, у него была для этого веская причина, он выглядит каким-то потерянным, постоянно таскается сюда со своим чертежом. Я просто подумал, что вы могли бы…
- Каким чертежом? – моментально перебил его заметно оживившийся Уилсон.
- Наверное, с этого надо было начинать, - весело усмехнулся бармен, наклонившись к учёному поближе, - Вот уже какой день этот парень торчит здесь по вечерам со своей бумажкой с чертежом какой-то штуковины на ней или ещё чем-то. Похоже, у него что-то не получается, вот он и грустный такой. Я ему как-то сказал про вас, что вы, возможно, сможете ему чем-то помочь. Он вроде заинтересовался.
Теперь Уилсон уже откровенно пялился на мужчину на другом конце стойки, даже не пытаясь чисто для приличия отвести взгляд в сторону или хотя бы делать вид, будто смотрит куда-нибудь на фикус на подоконнике за спиной американца. Как бы Хиггсбери не хотелось, любопытство всегда брало над ним верх. Выложив на стол перед Бенсоном пару купюр, Уилсон прихватил свою бутылку и молча направился к незнакомцу.
- Его, кстати, Дюк зовут, - напоследок сообщил бармен.
- То ещё имя, - фыркнул в ответ учёный, но его фраза практически утонула в шуме неугасающих голосов и пьяных возгласов.
По пути к мужчине Уилсон на мгновенье остановился, несколько сомневаясь в правильности своих решений. А надо ли ему это вообще? Стоит ли тратить на это время, ведь всё, что Уилсону было нужно в городе он уже приобрёл. В итоге Хиггсбери пришёл к выводу, что, в принципе, ничего страшного не случится, если он просто поговорит с человеком. Обычная вежливость, когда это приводило к плохим последствиям?..
Со звонким резким стуком поставив увесистую бутылку рядом с Дюком на стол, Хиггсбери занял место на соседнем вытянутом стуле.
- Мне всегда думалось, что Лондон куда интересней для иностранных гостей, если вы только не коллекционер самых бесперспективных мест на планете, - начал он разговор, - Уилсон. Уилсон Хигг… - взгляд упал на чертёж рядом с Дюком, заставив учёного прерваться на полуслове, фразу он закончил, очевидно, по инерции, - …сбери…
Уже было протянувший ладонь для приветственного жеста, Уилсон резко переместил её на бумажный лист и бесцеремонно пододвинул его к себе, жадным взглядом вперившись на беспорядочные и непонятные на первый взгляд рисунки и закорючки
- Это ваш чертёж? – не отрывая заинтересованного взгляда от содержимого листа, вскоре поинтересовался Хиггсбери. Присутствие рядом хозяина этого самого чертежа ничуть не мешало Уилсону совершенно не стесняясь изучать документ, то поднимая его перед собой, то снова раскладывая на столе и водя по нему пальцем, - Интересно… только что это? Похоже на некий… хм, механизм, только я не могу понять, для чего он. Для него есть какое-то практическое применение? И вы, очевидно, испытываете затруднение вот с этой частью?
Уилсон положил лист перед собой, пальцем указывая на несколько строчек сплошного текста у самого края чертежа с большим знаком вопроса возле него, присутствие которого и навело Хиггсбери на мысли о возможных затруднениях.
- Тут очевидно чего-то не хватает. Точнее, вполне возможно, что вся необходимая информация присутствует вот в этой части текста, но я не понимаю ни единого слова, – Хиггсбери сосредоточенно почесал подбородок, - Я даже затрудняюсь сказать, на каком языке это написано. Хотя… вот это похоже на координаты.
Учёный указал на единственные понятные символы «N50.93 E2.66» среди нагромождения закорючек неясного происхождения.
- Это действительно так необходимо? За исключением этого небольшого куска остальная часть предельно понятна. Вы уже пробовали это реализовать? Получилось? Выглядит интригующе, я бы не отказался взглянуть на это лично.
Первый раз за всё время знакомства с Дюком, учёный, наконец, поднял на него взгляд, в котором чётко читалась готовность сожрать несчастного владельца чертежа живьём, если тот будет медлить с ответами.
