Что значит для меня быть пиратом? Это единственный способ быть по-настоящему свободным, не зависеть от людей, закона, обстоятельств или другой невразумительной чепухи. Вы не поверите, но все, чего я хотел – это бороздить моря на своей «Черной жемчужине». Делай, что хочешь, плыви, куда хочешь – вот это жизнь. Если такая жизнь покажется вам скучной, не спешите делать выводы обо мне. Я ищу своего собственного счастья, а неприятности находят меня сами. С ними не соскучишься, это точно. Ни дня покоя для капитана Джека. Порой мне кажется, что я сам призываю все беды на собственную голову, но не стану же я серьезно верить в такую чушь?
Обстоятельства моего рождения и не самого счастливого детства мы, пожалуй, опустим. Достаточно упомянуть, что пират я по крови и по призванию. Сколько себя помню, я желал себе только одной судьбы, и это вовсе не судьба рядового разбойника, не судьба грязной крысы, нет… Я должен был стать капитаном, настоящим морским волком, и слава обо мне должна была разлететься по всему свету.
Но моя мечта поначалу вышла мне боком. Вечно эта упрямая девка-судьба поворачивается ко мне спиной, будто говоря: «все равно все будет по-моему». Годы моей бурной юности не прошли для меня даром, так что я оказался изгоем среди своих же, изгоем среди пиратов. Ума не приложу, на что они так обиделись…
Стыдно признаться, но тогда я сдался. Спустя много лет обо мне ходили байки, будто я заключил сделку с морским дьяволом, но старина Дейви Джонс встретился мне гораздо позже. И по сравнению с этим монстром щупальца капитана «Летучего голландца» даже… забавны. Лорд Катлер Беккет выглядел начищенным и припудренным аристократом, а вовсе не чудовищем из легенды, но очень скоро я понял, что такой гнилой душонки не сыскать у самого отъявленного пирата, живого или мертвого. В те годы я сумел хитростью поступить на службу в Ост-Индскую торговую компанию. Тогда это казалось мне замечательным выходом из ситуации – моя шкура цела и невредима, под ногами качается палуба, в кармане звенят монеты – что еще нужно? Пять лет я нес службу по эту сторону закона и был вознагражден: мне вверили командование кораблем. «Распутная девка» - самый быстрый корабль, достояние английского флота.
Все те годы, пока я пребывал в относительной безопасности и достатке, призрак прежней жизни ходил за мной по пятам, то отступая на время, то приближаясь вплотную, дразня меня и маня вернуться на Остров Погибших Кораблей, заглянуть на Тортугу или на худой конец стянуть кошелек у зазевавшегося купца. Последним, надо сказать, я не брезговал. Но это было бесконечно мало. У меня был целый мир – а я променял его… на что? На службу у Катлера?
Лорд, надо сказать, и сам был тот еще пират. Мне ли не знать, ведь именно я искал для него сокровища островов Керма. Похоже, я был для него ценен, в каком-то смысле. И от этого поручения как никогда веяло ветрами свободы, желанной и утерянной так бесконечно давно. Надо сказать, я достиг своей цели. Аборигены оказались вполне себе милыми чудаками, и я принял решение не докладывать Беккету об успехе миссии. Чем дальше он будет держаться от этих островов, тем лучше. Иначе их жителей ожидает судьба куда похуже моей.
Позже мне было поручено перевезти груз рабов на Багамы, и это стало последней каплей моего терпения. И почему я вечно страдаю от собственной мягкосердечности? К черту все эти сантименты! Так или иначе, я отпустил рабов, а сам угнал «Распутную девку» и был таков. До поры – до времени. Пока меня не изловили и не клеймили, как пирата. Руку жгло так, что я был готов отсечь ее и выбросить вон, а мой славный корабль пошел ко дну прямо на моих глазах, но, надо признать, вместе с тем я был совершенно счастлив, хоть и не отдавал себе в том отчета. Пусть я попал в очередную клетку, я больше не буду цепным псом Беккета – а мне только того и надо. В то же время я поклялся себе отныне и впредь жить только ради себя. Всякий раз, когда меня тянет совершать так называемые добрые дела, я оказываюсь в итоге в такой клоаке, откуда иные и не выбираются вовсе.
Но я выбрался. Сам уже не пойму, как, но судьба в кои-то веки решила наградить меня чрезвычайным везением. Тогда-то я и заключил сделку с Дейви Джонсом. Он хвастал, что может поднять со дна мой корабль целым и невредимым, а взамен с меня потребуется сущий пустяк – сто лет службы на «Летучем голландце». Я принял это предложение, рассудив, что за тринадцать лет, пока я буду капитаном, я сумею придумать, как выкрутиться, а пока мне куда важнее было вернуть корабль!
Джонс исполнил свою часть сделки в точности. Я переименовал судно в «Черную жемчужину» (согласитесь, это куда благозвучнее «Распутной девки», тем более, что «Девка» отныне моя и только моя), оснастил его черными парусами, набрал команду и отправился на поиски сокровищ. К тому моменту, на мое счастье, старые обиды моих прежних знакомых-пиратов немного поутихли, так что каждый встречный уже не пытался перерезать мне глотку при любом удобном случае.
Тогда-то я и стал одним из девяти пиратских Баронов. Как и любое сборище пиратских капитанов, наше первое собрание было похоже на балаган, но нас свела вместе общая цель – богиня Калипсо, чей несвоевременный гнев нередко топил корабли, мы собирались провести какой-то особый ритуал, чтобы пленить ее, заточив в плотскую оболочку, и тогда ее сила над морями была бы ограничена настолько, чтобы можно было больше не бояться самых жестоких штормов. Мне с самого начала не нравилась эта идея. Нутром чуял, добром это не кончится. Обнадеживало только то, что я до самого конца не верил в ее успех, хотя уже позже я узнал, что в этом всем был явно замешан мой старый приятель Дейви Джонс, что было совсем уж паршиво. Но тогда всем это казалось замечательной идеей, кроме того, Братство позволило нам не только пленить морскую богиню, но и составить знаменитый Пиратский кодекс. Как бы нам всем того ни хотелось, но, чтобы выжить в изменяющемся мире, все это было просто жизненно необходимо.
Ритуал удался, Кодекс был написан, запасы рома были на исходе, а я предвкушал грядущие годы своего свободного плавания.
Как бы не так. Мечтай, Джек, мечтай! Два года – вот он срок моей прекрасной пиратской жизни. Барбосса, чтоб его сожрали морские демоны, поднял бунт! Меня бросили одного на затерянном острове, оставив по традиции лишь мушкет с одной-единственной пулей. Пираты… Мне следовало догадаться, что два пиратских барона на одном корабле – это не к добру. Да и не хотел я его нанимать! Но что уж теперь…
Какое-то время я провел в бесплодных скитаниях, тщетно пытаясь найти себе новый корабль и команду, дабы поквитаться с предателем и вернуть «Жемчужину». В итоге я нажил себе новых врагов и новые неприятности, достаточно мелкие, чтобы не расстаться с жизнью, но неизбежно препятствующие моей мести. Черт бы с ним, с Гектором Барбоссой, но корабль, корабль!
В то же время до меня дошли интереснейшие слухи. Якобы моя «Черная жемчужина» - корабль-призрак, появляющийся как дурной знак, несущий всем гибель. Говорили, будто команда про́клятого корабля не оставляет никого в живых. И откуда же тогда берутся слухи, скажите на милость?
Я прекрасно понимал, что произошло. Так мне казалось. Сам-то я давно окружил себя ореолом различных небылиц и мистических подробностей, так что прекрасно знал, что чем невероятнее выдумка, тем охотнее люди в нее верят. Чего только стоит моя прекрасная история о том, как я сбежал с острова, на котором меня бросила моя прежняя команда! Я связал вместе двух морских черепах и уплыл на них. Правда, здорово придумал? Вот так и становишься живой легендой.
Тем временем слухи о проклятии «Черной жемчужины» обрастали все новыми подробностями. Вспоминая предания о кладе, который я разыскивал вместе с Барбоссой, я понемногу начинал догадываться, в чем дело…
Прибыв (громко сказано, конечно) в Порт-Ройал, я преследовал все те же цели – собирался реквизировать подходящий корабль и уплыть на Тортугу, но… Но меня снова подвела моя дурацкая, неистребимая просто черта – ну не мог я бросить даму в беде. Не мог! И поплатился за это. Опять.
Говорят, будто бы нет худа без добра, и в чем-то они, возможно, правы. Спасая из-под воды девицу, я обнаружил у нее на шее медальон, который взбудоражил мое сознание. Еще бы. Наконец-то след! Я знал, как выглядят эти ацтекские монеты, и, если слухи правдивы, то Барбосса вместе с моим кораблем вскоре явится за этой блестящей штучкой. И откуда только она оказалась у губернаторской дочки?
Я оказался прав. И все бы ничего. Если бы в этот момент я не был позорно пленен и посажен за решетку. Грядущая казнь меня не слишком-то волновала, я был уверен, что найду выход. Тем более, что вскоре Порт-Ройалу станет вовсе не до меня. Если хотя бы десятая доля дошедших до меня слухов – правда, то мои молодчики перевернут здесь все, чтобы найти проклятое золото.
Тогда-то мне и предстояло убедиться в том, что это проклятье – не вымысел. Я убедился в этом своими глазами, когда один из моих прежних матросов, с виду – живехонек, а на деле – мертвец, продемонстрировал мне выбеленные кости вместо своей правой руки. Конечно, меня даже не подумали выпустить из-за решетки, но мне повезло: нашелся дурак, по уши влюбленный в Элизабет, ту самую девицу, у которой был медальон. Подумать только, это же сын Билла Тёрнера, единственного человека из всей моей команды, который остался верен своему капитану! И поплатился за это жизнью, в свое время. Как я уже не раз убедился, добрые дела наказуемы. И в этом придется убедиться и Уильяму Тёрнеру. Когда-нибудь. А пока, благодаря Уиллу я не только выбрался на свободу, но и добрался за Тортуги, удачно реквизировав корабль из порта.
Таким образом, я все-таки сумел вовремя добраться до Исла-де-Муэрте – того самого острова, до которого я так и не доплыл в тот раз, когда сам гонялся за золотом ацтеков. У меня был замечательный план, как остаться в выигрыше, не потеряв в итоге никого, даже обожаемую Уиллом мисс Свон, но кто бы меня послушал! Как следствие, мы с Элизабет оказались на том же самом острове, где меня бросил предатель Барбосса и в прошлый раз, а сам герой попал в плен к Барбоссе. Как я понял, кровь Тёрнера позарез была нужна ему для снятия проклятья.
Только амбиции капитана Норрингтона да моя смекалка помогли окончательно не испортить все дело. Путем нехитрых комбинаций я построил идеальный план, как занять делом и мертвецов, и англичан, жаждущих отправить меня на виселицу. Пока они разбирались друг с другом, я (ну ладно, ладно, не без посторонней помощи) смог наконец поквитаться с Барбоссой, собственноручно всадив ему в сердце пулю, которую я хранил еще с того самого момента, как оказался один на необитаемом острове по милости этого предателя.
Но, как оказалось, то ли я просчитался, то ли Норрингтон все-таки сумел меня перехитрить, но меня все-таки ожидала позорная казнь в Порт-Ройале. Своим спасением я обязан лишь чуду, ну и, может быть, немножко еще Элизабет и Уиллу. Собранная мною не так давно команда оказалась вернее прежней, они пришли за мной на «Жемчужине» - и я вновь отправился бороздить моря.
То есть, я так думал. Как водится, моя счастливая жизнь продлилась недолго. На тот момент я совсем уже позабыл, сколько лет минуло с тех пор, как моя «Черная жемчужина» вернулась с морского дна. Но мне напомнили. И кто! Билл Тёрнер, собственной, не слишком-то живой персоной. Покрытый морскими ракушками и еще черт знает какой подводной дрянью, он объявился на моем судне как посланец «Летучего голландца». Ох и страху я тогда натерпелся. Думал, что все, конец. Минута промедления – и меня вместе с кораблем заглотит Кракен. А я ведь за все эти годы даже почти не поплавал на «Жемчужине»!
Что есть сил я погнал корабль к суше, намереваясь на тот момент до конца своих дней просидеть на ближайшем острове. Я не хотел возвращать долг Джонсу. И умирать я тоже очень не хотел. Из огня – да в полымя, как говорится. Вместо пасти Кракена я попал на обед к туземцам. Каким-то невероятным образом меня разыскал Уилл Тёрнер, так что, пока он отвлекал каннибалов, я сумел сбежать. Какой он иногда славный малый, когда приходит вовремя!
Если бы еще его не подослал мой старый знакомый – лорд Беккет. Я и не подумаю снова плясать под его дудку.
Итак, я снова оказался в море. Как утопающий хватается за соломинку, я ухватился за единственную смутную надежду и отправился к Тиа Далме. Она хитрая колдунья, подскажет выход, думал я… На сей раз мои надежды почти оправдались. Гадалка поведала нам секрет Джонса – оказывается, щупальца у моего старого приятеля растут не от природы, а от очередного мистического проклятья, а его сердце лежит в сундуке. Подумать только, я таскал рисунок ключа, который открывает сундук с сердцем Дейви Джонса! Нутром чуял, что в этом ключике мое избавление. Я должен получить сундук!
Тиа Далма заботливо подсказала нам путь к «Голландцу», и я решил пойти на риск. Тем более, что она убеждала меня, что если носить с собой банку с землей, Джонсу ни за что меня не взять. «Носи сушу с собой» - сказала она. Бред какой-то… Но банку я из рук ни за что не выпущу.
Я заслал Уильяма на корабль Дейви Джонса, авось он ради очередного спасения своей ненаглядной Элизабет совершит чудо и добудет мне ключ. Говорят, что люди чего только не делают ради любви. Но Джонс быстро меня обнаружил, так что мне пришлось выкручиваться, дабы сохранить свою шкуру. Пообещал ему сто душ взамен своей, да еще и оставил Уилла в качестве первой жертвы. Я клялся себе, что буду отныне и впредь жить только ради себя, мне плевать, сколько погибнет людей по моей прихоти! Плевать… да…
Все-таки, паршиво мне было в те дни.
Но я упрямо шел к своей цели. Я держался молодцом. На Тортуге я набрал различного отребья, чтобы пустить их на корм ненасытному осьминогу, но пока я искал «мертвые души», меня нашли сразу двое – Элизабет Свон и вконец опустившийся Норрингтон. Меня бы порадовало созерцание последнего, ведь некогда он гонялся за мной. Если б Норрингтон не хотел меня убить. Ну, его можно понять. Под угрозой расправы я взял на корабль и его – почему бы и нет? Отправлю в пасть дьяволу еще одного недоброжелателя.
На Острове Креста, где хранился сундук Дейви Джонса, наша честная компания воссоединилась с Уильямом, который умудрился-таки добыть ключ, да еще и сбежать с «Голландца». И тут бы тихо-мирно откопать сундук, проткнуть сердце – но нет же. У всех присутствующих были на него свои виды, а тут еще подоспели красавцы с корабля Джонса. Чудом я отбился от них всех и быстренько переложил сердце из сундука в первый же сосуд, что оказался под рукой – в банку с землей, великодушно подаренной мне Тиа Далмой.
Я ликовал. Сколько бы теперь мой старый приятель с щупальцами не бесился – его сердце у меня, а значит, и власть над семью морями. Вот только Дейви Джонса почему-то это известие не впечатлило, и я очень скоро узнал, почему. Кто-то украл сердце!
А мое собственное сердце билось где-то в пятках. Я понял, что это конец. Отчаявшись, я сбежал с «Жемчужины», но… Зрелище удаляющегося от меня корабля, которого вот-вот сожрет морское чудовище вместе со всей командой… Я снова сделал роковую глупость.
Говорят, в моменты смертельной опасности люди совершают странные поступки. До сих пор не могу понять, что меня дернуло вернуться на корабль, почему я так легко попался на хитрость Элизабет, почему, в конце концов, влюбился в нее, как мальчишка – кто бы разобрал весь этот бардак в моей голове, мне это не под силу!
Более того, я ведь знал, что так будет. Где-то глубоко внутри меня всегда сидела эта уверенность в том, что именно так все и произойдет. Наверное, это и означает – от судьбы не уйдешь.
Но если уж погибать, так с песней! – так решил я и прыгнул в разверстую пасть Кракена. Тогда мне уже надоело бояться за собственную жизнь. Я даже почувствовал какое-то облегчение от того, что все закончилось. Пусть меня и не покидала безумная жажда жизни.
И я не умер.
Вместе с кораблем я оказался в сущем кошмаре, который только может быть у капитана.
Я был заперт посреди бесплодной суши. Ни умереть, ни уснуть, ни проснуться. Я хотел бы уплыть, да нет ни ветра, ни воды. В ловушке. Одно хорошо – со мной моя «Жемчужина». Моя первая и последняя любовь, не считая, конечно, океана.
Прошло много дней, столько, что я давно потерял им счет, когда что-то, наконец, изменилось в этом тоскливом ландшафте. Мне тогда казалось, что я либо все-таки сошел с ума, либо мое упрямство было вознаграждено, так или иначе, когда сотни оживших камешков пригнали мой корабль к берегу, я отказывался поверить в то, что эта толпа на мокром песке – это не очередные видения моего больного рассудка, а явившиеся за мной Барбосса, мисс Свон, Уилл Тёрнер и прочие отбросы общества, зовущие себя командой корабля. Верно говорят, что стоит задолжать кому-то – так должника с того света порой достанут.
Тогда-то я и узнал, кому обязан заточением в тайнике Дейви Джонса – Норрингтон выкрал сердце Джонса и передал его Катлеру Беккету. Когда же он уже оставит меня в покое?
Явно не сейчас. Теперь, имея в подчинении «Летучего голландца», Беккет принялся истреблять нашего брата-пирата, тем самым избавляясь от конкуренции в море. И этому беспределу не было видно ни конца, ни края, затем, собственно, меня и вытащили с того света, ведь без меня невозможно было получить доступ к силе, способной противостоять Катлеру и Джонсу заодно. Калипсо.
Очередная гениальная идея Барбоссы, ничего не скажешь!
Сначала они заточают морскую богиню, а как только припекло – высвобождают ее обратно. То-то она обрадуется. Но я вынужден был признать, что это единственная надежда в таком положении. Еще бы заполучить в свое личное пользование «Жемчужину», ведь Гектор так просто не отвяжется!
Пока меня обуревали сомнения насчет всей этой ситуации, события развивались. Благодаря моей смекалке мы все-таки сумели выбраться с того света на этот, и первым же впечатлением от возвращения в мир живых для меня стал труп Кракена. Да, приятель, и тебя достал лорд Беккет… Хотя я не могу сказать, что я этому не рад. Одним врагом меньше.
Или одним больше… Меня подставляют вновь, на сей раз Уилл Тёрнер. Надо признать, что такова жизнь: каждый в ней действует в своих интересах. В том числе я. Такое впечатление, что весь мир существует только затем, чтобы меня в очередной раз подставить. Что ж, я всегда был сам за себя – и против всех, это давно не новость. Такова жизнь настоящего пирата. Бери все – и не отдавай ничего!
Оказавшись у Катлера Беккета, я пообещал ему выдать не только Бухту Погибших Кораблей, но и подвести прямо под его пушки весь пиратский флот. А нечего было отдавать меня на растерзание и Беккету, и Джонсу заодно. Не один я могу быть разменной монетой.
Забавно вышло, ведь при таких условиях мы с Уиллом оказываемся заодно. Вот и пусть послужит мне хорошую службу – приведет флот и «Голландца» к бухте.
Не знаю, на что я тогда надеялся. Выжить ли самому, спасти всех – или напротив, подставить так, как они не раз подставляли меня… А может, я просто понимал, что все должно решиться здесь и сейчас – лучше сгореть ярко, чем медленно угасать под гнетом сильных мира сего. Думаю, в этом меня поддерживал и отец – капитан Тиг, вы наверняка про него слышали. Он – хранитель Кодекса с тех пор, как он был учрежден Пиратскими баронами.
Так или иначе, я продолжал гнуть свою линию. Элизабет Свон стала преемницей покойного Сяо Фэня – одного из Баронов. Ее-то горящий взгляд мне и был нужен. Отдав за нее свой голос, тем самым я сделал ее Королем пиратов. А она была рада стараться – воодушевила всех на самоубийственный бой с английским флотом. И моментально предала меня, отдав на растерзание Дейви Джонсу. И почему это происходит каждый раз?
Я торчал в трюме, в очередной раз запертый в очередную клетку, и в очередной же раз пытался разобраться в себе. Находясь внутри «Голландца» я почти почувствовал то самое отчаяние, которое поселилось во мне еще там, в кошмарном тайнике Дейви Джонса. Но жажда жизни, которая всегда гнала меня вперед, победила и на сей раз. Я хотел жить, хотел свободы, а свобода была рядом – в сундуке с пульсирующим сердцем морского дьявола.
Когда я выбрался на волю, корабль уже вовсю качался и кренился, грохотали пушки, кипела битва. Не знаю уж, на что они там надеются, а у меня есть свой собственный план. Ну как, план… Как обычно, безумная идея пополам с импровизацией.
Пока все были заняты уничтожением друг друга, я выкрал сундук Джонса, а затем ввязался с ним в бой (как же я не люблю махать шпагами, а приходится), надеясь лишь на свою чрезвычайную везучесть. И только Джонс отвлекся, только я выгадал момент, открыл сундук, был готов к тому, чтобы закончить все здесь и сейчас…
И почему каждый раз я совершаю одни и те же ошибки?
Уилл Тёрнер умирает, пронзенный шпагой, над ним бьется в истерике Элизабет, я заношу клинок над сердцем Дейви Джонса… И понимаю, что все должно быть иначе. Есть и другой выход. Другой, правильный. Да, поступая «правильно» я каждый раз попадаю в еще большие неприятности, да, я обжигался на этом добрую сотню раз, да, это тот самый момент истины, которого я ждал. И да, я могу предать весь мир – но не себя. Себя я никогда не предам, и в этом, должно быть, секрет моей невероятной везучести. Ведь я все еще жив!
В последний момент головоломка в моей голове складывается в совершенно другую картинку, и я изменяю возможный ход событий, пронзив сердце Дейви Джонса рукой Уильяма Тёрнера. Пусть эта сладкая парочка неоднократно отправляла меня на верную смерть – не заслужили они другой судьбы, и я это знал.
Зато я остался свободен.
Как я и предполагал, «Летучий голландец» отныне оказался под командованием Уилла, а тот прекрасно знал, на чьей он стороне. На стороне своей женщины, Короля пиратов. Таким образом, лорд Беккет отправился в морскую бездну, куда ему и дорога, английский флот обратился в бегство, а я…
А я отправился на Тортугу на своей «Черной жемчужине». С момента, как я принял то судьбоносное решение, я все ждал, когда же судьба ударит меня в спину. А потому подготовился к возможным сюрпризам. На моем корабле Барбосса, а ему веры нет.
Как я и думал, стоило мне слегка расслабиться и позабыть о возможных неприятностях – как я не нашел своей «Жемчужины» в порту. Опять.
Моя жизнь – череда повторяющихся событий. Наверное, я к этому уже привык.
А потому отправился на поиски приключений самостоятельно, предусмотрительно прихватив и карту, тем самым оставив Гектора Барбоссу с носом.

Выходя, Хидан не поленился снова громко хлопнуть дверью.
- «Даже ты справишься»! – самым противным тоном из своего репертуара передразнил он напарника. – Да и пошел ты, мне больше достанется!
Собственно, Такаяма толком не представлял, что он должен делать, предпочитая разбираться на месте. Больше всего он жалел о том, что средь бела дня нельзя протащить с собой боевую косу: наш любитель ближнего боя и крошения всего и вся в капусту предпочитал именно сей странный, очень уж архаичный и в то же время экзотический вид оружия. Тяжко вздохнув о невозможности превратить наркоторговцев в мелко нашинкованную человечину, Хидан принялся вооружаться. Он взял с собой пару пистолетов, приличное количество наручников (уверен в своих силах, да..), несколько светошумовых гранат и дымовую шашку. Верхом предусмотрительности с его стороны было прихватить с собой бронежилет. А вы что думали? Он сложил оружие и прочее в спортивную сумку и, экипировавшись столь нехитрым образом, вышел из здания, беззаботно насвистывая что-то себе под нос.
Самоуверенности, как известно, ему не занимать.
Хидан подошел к проблеме основательно: «трезво» оценив свои силы, он зашел к месту назначения со стороны узкого, неприметного переулка и принялся исследовать местность. Склад представлял собой обыкновенную бетонную коробку, небольшие грязные окна располагались ближе к потолку, «парадный» вход находился на противоположной от парня стороне здания. Черный ход  с трехступенчатой лестницей находился немного левее от выхода из переулка, но Такаяма направлялся не туда.
Все-таки даже такой конченый идиот, как Хидан, понимал, что напрямик ломиться через двери навстречу гостеприимным наркодиллерам – не вариант. Служба в Акацки все-таки смогла внести в его бедовую голову толику здравого смысла. И посему его прямо-таки распирало от гордости: «Вона какой я умный!»
Скрываясь в тени переулка, Хидан видел, как из задней двери вышел парень в надвинутой на глаза кепке и быстрым шагом скрылся за поворотом. Ага, значит, открыто. Впрочем, какой дурак средь бела дня будет ломиться на заброшенный склад?
К сожалению, пробраться туда незаметно не удавалось по умолчанию: входы и выходы наверняка охраняются часовыми. Раз эти ребята сумели какое-то время существовать и развиваться прямо под носом у полиции, это вам не старшеклассники, курящие травку на заднем дворе школы. А окна хотя и располагались относительно недалеко от пожарной лестницы, но забраться внутрь через них, тем более незаметно, тоже было нереально.
Нацепив на себя припасенный бронежилет и разместив на нем свое вооружение, он бросил сумку в переулке и рванул вверх по пожарной лестнице жилой многоэтажки, примыкавшей к складу.
- Ну, без палева не получается, будем по-старинке, - рассудил Хидан, как следует замахиваясь светошумовой гранатой.
Звон разбитого стекла и сухой звук, с которым оперативник приземлился на асфальт, перекатом погасив удар от падения, были почти синхронны. Сразу же за этим последовала вспышка, хорошо заметная теперь (небо заволокло тучами) и звук взрыва, сопровождаемые нарастающими криками, доносящимися изнутри.
Убедившись в произведенном эффекте, Такаяма распахнул дверь и выстрелил в потолок.
- Это полиция! Всем заткнуться и мордой в пол!
План его был прост в своей гениальности: деморализованные его триумфальным появлением, наркоторговцы (все до единого) наделают в штаны и тихо-мирно сдадутся.
«Так даже не интересно… Но если я их всех завалю, Какузу с меня шкуру спустит»
Поначалу это даже прокатило. Те, кто не был оглушен, разобрав хидановские вопли, попадали на пол, остальные последовали их примеру. Но вдруг с другой стороны склада донесся крик:
- Братва, это не копы! Он один! Один!!!
Воодушевленные столь радостным известием, из-за контейнеров, коими был завален склад, показались вооруженные бандиты.
- Ёб твою мать!!! – вопил Хидан, в срочном порядке ныкаясь за ближайшим завалом ящиков. Эти ребята, похоже, были настроены серьезно: пули выбили щепу из деревянных досок там, где только что находился Такаяма. Кажется, им не понравилось его маленькое безобидное представление. Жалко. Никто не ценит гения стратегии в лице Хидана. Нарики и те обижают.
Ситуация была почти патовой. Наркоторговцы не хотели приближаться туда, где засел этот псих-самоубийца, а Хидан, как уже было сказано, самоубийцей себя не считал, посему вылезать на их милость не собирался. Затянулась вялая перестрелка.
Проводя лихорадочную инвентаризацию своего вооружения, Такаяма додумался бросить в сторону окружающих его наркодиллеров еще несколько светошумовых гранат, между бросками покрывая их трехэтажным матом. Это немного поубавило их пыл, причем Хидан полагал, что основную роль выполнило именно второе его действие.
Сам полуослепнув и полуоглохнув от вспышек и разрывов, оперативник гордой организации Акацки решил перейти в наступление (оставаться в обороне не к лицу такому крутому парню, как он):
- Оказали сопротивление при задержании!!! – заорал он, припоминая какие-то обрывки рабочих отчетов, чудом дошедшие до его головы. – Разъебашить их в крошево!! – добавил он совсем не официально.
Перекатом меняя укрытие, он несколько раз выстрелил в сторону своих малость дезориентированных противников, не прицеливаясь. Ответом ему послужили несколько пуль с той стороны, выбившие бетонную пыль из пола.
Тем временем враги окружили его со всех сторон. На их стороне было знание этого места, Хидан же понятия не имел, как именно располагаются эти нагромождения ящиков, цистерн и прочей лабуды. Такаяма почувствовал себя загнанным зверем, куда ни сунься – всюду его встречали выстрелы.
Наконец, ребята с пистолетами осмелели и взяли штурмом его укрытие. Нельзя сказать, что это было просто. Хидан отстреливался от них даже после того, как ему выбило из руки пистолет. Как ни в чем не бывало выхватив запасной ствол, он продолжал отчаянно отбиваться, но закономерным итогом перестрелки было лишь то, что, отступая назад, Хидан не заметил, как кто-то приложил его по голове чем-то весьма тяжелым.
Сколько прошло времени до того, как он очнулся – трудно сказать. Погода все ухудшалась, слабый рассеянный свет едва проникал сквозь окна склада, время от времени вспыхивали молнии.
То, что Такаяма услышал по пробуждении вместо «доброе утро» было вполне закономерным:
- Не знаю, о чем ты думал, приходя сюда, но у тебя теперь очень большие проблемы, приятель…
- Не знаю, кто ты, но поцелуй меня в задницу! – в тон ему ответил Хидан.
_______________________________
P.S.: Примитивное мышление, нецензурная лексика и "маньячность" - норма для той роли и ситуации.