SEMPITERNAL

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » SEMPITERNAL » Архив игры » У нас на двоих одно лишь дыхание


У нас на двоих одно лишь дыхание

Сообщений 1 страница 3 из 3

1

http://vk.com/doc245183994_289485716?hash=3e59769bcc706ca0c5&dl=f5a7eb29ef89c06989&wnd=1 http://vk.com/doc245183994_289485844?hash=bfd12f04d90aa5d137&dl=1094997244ba4fd218&wnd=1

Newt (Mickey Walsh)

Satan (Adam Hoffman)

"То, что происходит между мной и тобой, Адам, делает меня свободным." - говорю я и прикусываю нижнею губу, понимая что сейчас, кажется, сморозил полную чушь. Адам не поведётся на такие слова, уже нет. Больше нет. Он слишком устал от этого вранья, от пожизненного моего вранья, игры в прятки, он просто устал, что я не могу признать и принять любовь. Любовь этого рыжего идиота.
Ты хочешь уйти от меня, ты говоришь "Я устал от этого", я вижу твои уставшие глаза и понимаю, что если ничего сейчас не сделаю то потеряю тебя навсегда.
Я не хочу тебя терять, Адам.
Ты моя свобода.
Я всегда хватаюсь за свою свободу.

+2

2

http://cs539105.vk.me/u245183994/docs/1bfd1153b3c7/1.gif?extra=GyleHjvB96Uk99XgRio8aSfuATWP-gAFc8xvqaaO5rsK1QmqEdcKddpVoVof1Mhxv-qVRBTU6uzNoqDGy4plVfoEMAKMERnl1-4 http://cs538508.vk.me/u245183994/docs/d7469e5b0f24/5.gif?extra=APEr7EVAIFYWS3SQPchdRDFXNHApEPuPgndfVuigWQqcSzEe17038BuwlQAE-5aBAbenD8BkiS3NJRLh0vEnu0e1tPRX8OvEKqE
Exitmusic – The Cold
London Grammar – Nightcall
The Killers – Read my mind

Я Микки Уолш и я не знаю кто я такой на самом деле. Всё чаще и чаще я стал понимать, что я никто. Просто ничтожество, которое ничего не может с собой решить. Я не могу ничего сделать, не могу помочь сам себе, я не могу помочь одному рыжему парню, который весь такой дерзкий, весь в этих блядских веснушках и с белой, молочной кожей. Когда я смотрел на него, просто смотрел, задирая голову, потому что этот идиот был немного выше меня. Я постоянно смотрел в его глаза, в его красивее, черт возьми, охуенные глаза. Смотрел и просто тонул, тонул словно в море, тонул и задыхался. Часто я просто смотрел на рыжего стараясь делать это так, чтобы тот не замечал. Но Адам видит. Я часто вижу его слабую улыбку, когда начинаю на него таращиться. Но я не виноват в этом.
Мне просто нравится этого идиот. Нравится его рыжий цвет волос, мне нравится иногда хватать его за волосы и оттягивать от себя. Да, именно оттягивать, как ненужного. Как что-то такое, что делает мне больно. А он делает мне больно, Адам всегда делал мне больно, потому что я испытывал к нему чувства, которые в двух словах не опишешь. Мне потребуется много времени, чтобы сказать, что же я чувствую к этому уёбку, что я испытываю, когда он улыбается мне. А у него совсем другая улыбка, для меня он улыбается совсем иначе. Для меня у него есть такое нахальное выражение лица и эта слабая улыбка и блядских теплый взгляд. Я часто поражался, как он до сих пор не бросил меня, как может терпеть меня такого. Противного, жесткого, не принимающего самого себя. Я Микки Уолш, я сранный пидор, но не признаю этого, потому что боюсь злости отца, боюсь увидеть отвращение на лицах людей. Мне страшно. Да, бывают вещи которых я боюсь, я боюсь плохого мнения о себе. Я боюсь о своей репутации, боюсь о том, что признавшись в своей ориентации все отвернуться от меня. Я признавал это, я понимал почему не иду на встречу Адаму, понимаю почему никогда не буду обхватывать руками его шею, когда рядом много людей, я понимаю что никогда не притронусь губами к его щеке, потому что я боюсь что кто-то может от меня отвернуться. Я ебанный трус. Я ничтожество, я просто устал от самого себя, я устал притворяться, но в тоже время я не могу просто так признаться всем и вся, что я гей. Я этого сделать не могу.
Потому что боюсь.
Потому что я сильно зависим от оценки окружающих.
Потому что я чертов трус.
Бар, так скажем любимый, черт возьми, бар. Я часто сюда ходил, в последнее время я хожу сюда только с Адамом или на крайний случай с сестрой, брат слишком занят. Да и напрягать его я не сильно хочу и так ежедневно на дохлишей разных смотрит. Зачем ему ещё и мои проблемы на плечах? В детстве этого настрадался, та хоть пусть сейчас отдохнет от всего этого дерьма. Адам напротив не очень любил бары, предпочитал барам обычные кафетерии, где можно было заказать какую-то сладкую вкусняшку и попить молочного коктейля. Я помню один раз повелся на поводу у этого рыжего засранца и не зная куда мы пойдем просто согласился. В итоге мы тогда пошли в кафе и этого ушлепок заказал мне сам какой-то кусок торта и молочный коктейль, но я не психанул как обычно, мне было приятно что он обо мне заботится. Мне было жутко приятно, что Адам обо мне заботится. Он умеет проявлять заботу, а я нет. Я козёл.
Сегодня мы пришли в бар, точнее сюда я пришел вместе с отцом, он хотел отпраздновать удачную операцию, по его словам она была довольно сложной и он сильно пережевал ,что его пациент мог умереть. Но я как-то особо не слушал дальше его треп по этому поводу, он всё равно платит – можно и пойти. За халяву я хоть куда. Ну, почти. Обсуждали бытовые «вопросы», он расспрашивал меня как мне живется с братом, спрашивал к Мэй Бэл, ещё интересовался есть ли у меня девушка и я, бля, точно покраснел, как рак, потому что как бы вспомнил с кем я в отношениях. Адам вообще на девушку не смахивал, нет он очень милый и забавный индюк, но никак не девушка. Так что я просто покачал головой на вопрос отца и схватился за стакан пива, отпивая немного.
Я не могу сказать точно, когда заметил в баре знакомую для себя рыжую голову. Но я почти сразу же пошел к Адаму, потому что мне было интересно, что он здесь делает, почему не звонил. Нахуя мобильный ему, если он не может предупредить по телефону? Мы же могли встретится на нейтральной территории, а тут ещё отец. Блять.
- Что ты здесь делаешь? Давай поговорим у тебя дома, я скоро буду. Хорошо? – тихо спрашиваю я, стоя возле Адама, который сидел за барной стойкой. Я видел, что он был в нехорошем распоряжении духа, видел это по ему выражению лица, я всегда знаю, когда он зол, когда ему грустно, когда он искренне счастлив. За это время я научился читать эмоции по его лицу и мне сейчас этот навык очень пригодился. Адам почему что злой и мне хочется спросить почему, приобнять его за плечи, легонько стукнуть этого дурынду по затылку, чтобы не грустил. Ему не идет грустное выражение лица, хотя в такие моменты он выглядит очень грозно. Валить и трахать просто.
А я бы с ним потрахался, если бы не место в котором мы сейчас находились и не отец, который сидел за одном из столиков.
Но рядом много людей, рядом отец, слишком большая вероятность что он просто может нас услышать, а я прекрасно знал. Если он узнает о моей ориентации, если он просто узнает об моих отношениях с Адамом он просто меня убьет, да ещё и рыжего в могилу сведет. Сука. Как же я мечтаю чтобы этот гомофоб сдох, он никогда меня не понимал. И не будет понимать.
- Неа. Всё кончено. Мне больше не интересно быть твоим любовником. Ты трус, ты боишься своего отца, ты боишься самого себя. Я устал.
Я слышу эти слова и моё сердце, кажется, разрывается на два куска. А может вообще на несколько тысяч маленьких частей. Что он сейчас сказал? Что это сейчас было? Почему это я услышал от него? Он же никогда… Ему же все нравилось, мы же… Я же стараюсь быть для него всем, я стараюсь проявлять больше ему внимания, чем раньше. Так почему?
Я не признаю себя, я не признаю своей ориентации. Я нервно сглатываю, я просто ничего не могу найти на эти слова, они слишком сильно бьют по моему сердцу. Я смотрю на Адама и наблюдаю за тем, как тот медленно поднимается со своего места и идет к выходу.
Я не могу этого допустить, я не могу просто позволить ему уйти.
Не знаю что делаю, не знаю что творю, о чем думаю вообще сейчас, но я кричу бармену, чтобы тот заткнул колонки на некоторое время. Я скажу это. Я скажу это блять.
- Эй, простите, можно минутку внимания. Я хочу, чтобы вы все знали. Я, блять, гей. Старый добрый педераст. Подумал, что всем стоит об этом узнать. Ну, что теперь доволен? – последнию фразу я кидаю уже смотря на остановившегося у выхода Адама. Через пару секунд музыка опять включается. Эта идиотская слишком веселая сейчас для меня музыка. Я не успеваю среагировать, когда мой отец поднимается из-за стола и чуть ли не подбегая ко мне врезает кулаком по лицу. Поворачиваю голову в сторону и пару секунд смотрю на отца, который поднимает на меня руку ещё раз. Замах. Я падаю на землю, но в тоже время пытаюсь достать руками и до своей папаши, у меня это выходит, хоть удар и получается слишком слабым. Я падаю на пол и тяжело выдыхаю, чувствуя слабую покалывающую боль.
Меня продолжают бить.
А я просто пытаюсь защитить себя, прикрываю руками голову, пытаюсь дать сдачи отцу, но тот просто даже не реагирует на все мои попытки. Он что-то кричит, но я не могу расслышать. Звон в ушах, сильная боль, которая просто разрывает моё тело на части, я чувствую как моя собственная кровь стечет красными каплями по щекам, медленно стекает ниже, по подбородку, пачкает темную рубашку.
Ради Адама я пошел на это.
Ради своего Адама я пойду на всё.
Я больше не сойду с пути.
Я теперь буду, черт возьми, рядом.

Отредактировано Newt (2014-04-26 09:30:26)

+1

3

P!NK – So What
The Naked And Famous – Young Blood

Я Адам Хоффман и я тот, кем являюсь. Я парень, который любит узнавать людей посредству общения. Я слушаю других и люблю это делать. Их проблемы для меня тут же ложатся мне на сердце, и я стараюсь помочь их решить. Я ненавижу наигранное дружелюбие, я вообще ненавижу ложные чувства, которые проявляют, чтобы добиться расположения других. Отвратительно становится, когда человек пытается создать вокруг себя ложный образ, чтобы другие полюбили его. Иногда я бываю излишне критичен, но никогда не высказываю своего мнения просто так. Если меня чем-то задеть, вот тогда я могу вспыхнуть, словно спичка и высказать все, что захочу. Для меня важно первое знакомство, оно определяет мое отношение к людям в дальнейшем. Обычно, каждый человек становится в моих глазах либо своим, либо чужим. Я не люблю промежуточные периоды, люди либо хорошие, либо плохие. Возможно, суждение немного детсадовское, но я не стану отрицать того, что, возможно, я до сих пор остался ребенком. Где-то глубоко внутри. К своим я быстро привязываюсь, тогда как чужие практически перестают для меня существовать. Они разве что могут стать мне злейшими врагами, и тогда я буду о них думать не меньше, чем о друзьях. Иногда, я оцениваю человека по какому-то воздвигнутому в сознании идеалу, а, как известно, редко встречаются люди, которые ему соответствует, и многие оказываются не такими, как я их себе представлял. Однако, если я все-таки что-то напридумывал себе, я буду ожидать от человека этого. Например, кто-то показался по мне отчаянным храбрецом, а значит я буду с нетерпением ждать его безумных поступков, и если они меня заинтересуют, я может быть даже последую за ним. Иногда я слишком часто меняю свое отношение к людям, то отдаляю их, то приближаю. Но это не значит, что они мне не важны, просто я имею привычку делать перерывы в отношениях. Слишком долгое общение делает мне неудобно, я чувствую дискомфорт и хочу отдыха.
Еще я порой бываю слишком прямолинейным и неуступчивым. Что хочу, то и делаю. Что хочу, пусть то делают и другие. Я не подстраиваюсь под них, навязывая свои желания, из-за чего часто происходят ссоры. Мне удается держать себя в руках до наступления критического момента. Если он наступил, спасайтесь кто может. Хотя в этом нет особого смысла. Проблема в том, что даже я не знаю, как отреагирую на то или иной действие другого человека. Тут, наверное большую роль играет мое отношение к нему. Я могу взорваться матерными ругательствами, посылая всех куда подальше, а могу молча захлопнуть дверь и обратиться к одиночеству. Очень часто я попадаю в спорные ситуации, когда дело касается моих друзей. Я чувствую свою ответственность за них и стараюсь уберечь каждого, кто даже в этом не нуждается, от любой опасности. Я ненавижу, когда кто-то принуждает их или меня сделать что-то, не выношу давление со стороны других. Я люблю свободу. Свою и моих друзей. Если кто-то начинает ее ущемлять, я делаю то же самое ему. Мой отпор прямо пропорционален напору. Хотя, иногда я предпочитаю все же немного наседательный способ устранения обидчика. Потихоньку, постепенно повышая силу давления, я пытаюсь разгромить противника. Силу, в большинстве случаев, предпочитаю моральную, а не физическую. Победа над разумом человека для меня важнее, чем над телом. Я считаю, что следы на душе намного сложнее сгладить, чем шрамы на коже. Я стараюсь делать вид, будто меня нельзя запугать или спровоцировать, зная, когда надо дать отпор, а когда стоит воздержаться.
Одно из самых полезных умений, числящихся на моем счету, это способность проанализировать ситуации со всех сторон и сделать объективный однозначный вывод. Чтобы люди меньше лезли, как назойливые мухи, я люблю казаться им беспристрастным человеком, хотя иногда моя сухость оказывается несколько некстати. Я не очень люблю все новое, предпочитая этому старое. Если у меня на пути встретятся два выхода — один проверенный, другой нет, — я пойду по первому, чтобы избежать возможных рисков. Чтобы не оказываться в невыгодном положении. Было много причин, по которым я чаще обращался к старому, нежели к новому, и все чаще мне кажется, что виной тому страх провала.
Во мне есть эгоизм. Но я предпочитаю называть его «разумным», потому что пользуюсь им только ради оценки. Я всегда руководствуюсь здравым смыслом, а не спонтанными эмоциями. И как бы я не опасался контроля, я стараюсь действовать по правилам игры, понимая, что иначе, могут быть непредвиденные и опасные последствия. И, чтобы самому не оказаться погрязнувшим в ошибках других, требую от них того же.
Для меня важны физические прикосновения, физическая дистанция. От надоедливых людей я предпочитаю держаться подальше. Они раздражают меня, а мне не хочется прослыть злым парнем, который на всех подряд «рычит». Я не люблю большое скопление народа. Не то, чтобы я предпочитал одиночество, но мне становилось неуютно, когда вокруг меня были те, кого я не знал, или наоборот, слишком много тех, кто знал меня. Чувство отторжения не могло возникнуть просто так. Виной тому был страх и большой секрет, который я скрывал от многих на протяжении всей моей жизни.
Люди, больные гемофилией обречены на вечные страдания, связанные со страхом смерти от одного неосторожного движения. Мысли постоянно были о крови, о боли, о страхе. Я не хотел, чтобы другие видели эту сторону моего характера и прятал ее. Прятал, чтобы не беспокоить никого своим состоянием. Лишняя забота всегда была мне чужда, тогда как сам я очень часто волновался больше о других, нежели о себе. Иногда я привыкаю к страху. Он не пугает меня так сильно, я мирюсь с возможной смертью и готов ее принять. Но эта уверенность всегда лишь временное явление. Она пропадает, стоит чему-то серьезному приключиться.
Последний раз, когда я чувствовал себя ни чем не обеспокоенным был тогда, когда я находился рядом с Микки. С ним это чувство пропадало. Но потом, когда мы расставались, все возвращалось вновь. Я снова начинал бояться, и мне становилось стыдно. Почему я не могу избавиться от страха навсегда? Что держит его в моем сознании?..
И все же, по привычке я беспокоился больше о Микки, чем о себе. Мне не нравилась его скрытность от других людей. Я всегда считал любовь чем-то возвышенным, и потому очень расстраивался, когда этот придурок боялся раскрыть наши отношения другим людям. Почему ты боишься, хотелось мне у него спросить.
И я не выдержал, в итоге. Я сделал то, что должен был и ничуть не сожалел о своих словах. Пусть он сам решает, перестать прятаться или открыться.
Я не ожидал последствий. Так странно, когда я захвачен чувствами, думать о чем-то, анализировать действия мне просто не хочется. Я не знал, что с Микки так поступят. Я знал, что он сможет, просто его надо было подстегнуть. Но я не ожидал, что его отец тут же набросится на него. С криками. Матом. Кулаками.
Я хотел его защитить.
Я вернулся, но зачем? Чтобы увидеть, как отец избивает любимого мне человека так, что на лице так много крови, что мне становится нехорошо. Виной тому моя боязнь крови. Возможно на самом деле Микки был еще слабо избит, а кровавая картина была дорисована моим испугавшимся воображением.
Я хотел кричать из-за своей беспомощности.
И я кричал. Я просил мужчину перестать его дубасить, сам при этом чуть не выворачиваясь от вида крови.
Я такой слабый и бесполезный, а требую от Микки такое. Как я могу? Это все из-за меня.
Я не скоро смог найтись. Я заставил себя оттолкнуть мужчину в сторону, надавив на него всем своим телом. Спасибо тем, кто схватил его и удержали, я сумел, сдерживая свою панику, помочь Микки подняться.
— Блять, — я должен был извиниться. Но голос так подло дрожал, мне было стыдно за то, что я боюсь вида крови. Так стыдно, что я не мог смотреть в глаза Микки. — Н-надо отвести тебя в больницу.
И я смог довести его до ближайшей лечебницы. Когда мы вошли внутрь, мне в нос ударил знакомый запах стерильности. Знакомый, потому что из-за своей болезни я часто тут бываю.

0


Вы здесь » SEMPITERNAL » Архив игры » У нас на двоих одно лишь дыхание


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно