MASS EFFECT | МАСС ЭФФЕКТ
Имя: Jennifer | Дженнифер, Jacqueline Nought | Жаклин Нот, Subject Zero | Подопытная Ноль, Jack | Джек
Возраст: 26 лет
Раса: человек
Деятельность: преподаватель в Гриссомской академии (в прошлом подопытная Цербера, преступница, сектантка и заключенная)
Внешность:
candice neil | кэндис нейл
|
Тяжелая металлическая дверь закрывается, оставляя маленькую девочку наедине со сжатым воздухом. Она не хочет бояться, но ледяные иглы страха одна за другой вонзаются в её уязвимый разум. Девочка вздрагивает, словно находится совсем не в помещении, а на открытом воздухе, не прикрытая ничем. Она чувствует, как по спине катится холодная капля, и взмокшими ладонями сильнее сжимает край кофты. Глаза начинает щипать, и она моргает, позволяя соленой слезе быстро скатиться по щеке. В ушах словно скапливается тот самый грузный воздух, который слой за слоем оседает в маленьком помещении.
Ещё секунда – и тишину разрушает всхлип, давая начало безудержным рыданиям.
* * *
Смириться с одиночеством и жестокостью окружающих гораздо легче, если внутри пустота. Но каково тем, кто знает, что такое семья и любовь, радость и счастье? Кто заботится о чувствах тех, кто, единожды испытав, не забудет никогда? Трудно приводить голову в порядок, когда мыслями раз за разом возвращаешься туда, где было хорошо. Страшно понимать, что с каждым днём лицо родной матери всё труднее вспомнить.
Безликие люди во снах говорят без ртов и пристально смотрят без глаз. Механически повторяют те движения, на которые их запрограммировал мозг измученной девочки, отчаянно пытающейся вырваться из кошмарной реальности и уйти в единственное, что она помнит из прошлой жизни.
Люди в очках приходят каждый день. С ними мужчины в броне, нацеливают своё оружие прямо в голову и хватают сзади, отводят в серую комнату и приковывают к креслу. Они копаются в её мозгах, перерезают ниточки её памяти и заставляют день за днём биться в истерике от непонимания и обреченности.
* * *
Всё, что от него осталось, стекает густой массой по металлической стенке, нервный импульс всё ещё заставляет мышцы ноги сокращаться, но всего секунду. Он больше никогда не протянет свои грязные руки к кому-либо. Не выдавит из себя ругательств и не сможет попытаться отгородить отчаявшуюся истерзанную девочку от спасительного побега. В её груди пылает огонь, олицетворяющий ярость и минутную непоколебимость. Минута проходит, и дрожь пробегается по всему телу, слёзы начинают душить, внутренности будто стягиваются в узел. Пленница еле передвигает конечностями, задыхаясь в попытках удержать рвотные позывы. Путь к свободе открыт, её больше ничего не держит, ничто не способно встать у неё на пути.
Чья-то грубая рука резко хватается за запястье и с силой тянет назад. Девочка падает, теряя равновесие, и чувствует острую боль в животе. Перед глазами всё ходит ходуном, но взгляд всё же может различить пару черных сапог, со всей силы прикладывающихся к её измученному телу.
Всего один. Она чувствует, что сможет справиться, сможет ещё раз разозлиться и размазать чужие мозги по идеально чистой стене помещения. Запятнает эту святую дыру грязью из жил тех, кто заставляет её чувствовать боль. Пусть это будет последнее, что она сделает в жизни.
* * *
Мальчики и девочки перекидывают друг другу мяч, заливисто смеются и перебегают по зеленой площадке между домами, прячутся за платформы. Машут руками и зовут её с собой. Она смотрит на них сверху вниз, не понимая, чего они хотят. Она злится, глядя в их пустые лица, хочет подойти к ним и заставить страдать так, как каждый день страдает она, но дрожащие от ярости кулаки натыкаются на невидимую стену. Дети перестают обращать на неё внимание, сосредотачиваясь на своих тупых играх. Кулаки беспомощно бьются в незримую преграду, крики тонут в густой тишине, гнев постепенно отступает, гонимый разрушительным отчаянием. Образы вырастают в памяти, словно деревья, впитывающие влагу из земли. Вместе с ними растут серые стены, слабо отражающие расплывчатые предметы.
Где-то в глубинах разума вдруг что-то щёлкает и, резко моргнув, девочка приходит в себя. Вокруг – всё та же клетка, в которой её заперли, как подопытное животное. Она билась в стекло, за которым был мир, о котором она ничего не знала. За стеклом были дети, которых она видела каждый день, но никак не могла запомнить их лиц. Почему ей нельзя подойти к ним? Почему нельзя просто посмотреть в их лица? Почему они не обращают на неё внимания?
Она снова злится. Снова яростно бросается на кровать и сжимает простыни, пытаясь разорвать их в клочья. А после ползет под стол и прячется там, будто в единственном убежище. Слезы не прекращают течь по щекам, и пленница начинает ненавидеть себя за слабость и бессилие.
* * *
Огонь течет по венам, заполняет каждую клеточку тела, кончики пальцев приятно покалывает, а губы растягивает в злобной ухмылке. Мышцы словно наливаются свинцом, но через секунду приходят в небывалый тонус. Голова идёт кругом, и это чертовски приятно. Впереди маячит расплывчатый образ, кто-то подобно загнанному зверю мечется из угла в угол, и лишь распахнутые в ужасе глаза впиваются в мозг и оставляют отпечаток неистового страха. Огонь лишь разгорается сильнее, заставляет оттолкнуться от земли и пуститься навстречу жертве, на ходу выпустить сгусток неудержимой энергии и прыгнуть в воздух, вслед за взмывшим ввысь обездвиженным телом. Кулак с силой вонзается в чужую плоть, от удара кожа разрывается, и сломанная кость трещит тысячей щелчков. Крик боли. Ещё удар.
Поток энергии отбрасывает от жертвы, земля на мгновение уходит из-под ног, но тут же возвращается. Лицо перекошено от злобы и садистского наслаждения, руки словно действуют отдельно от разума, смыкаются на горле брыкающейся жертвы и с силой сжимают, перекрывая дыхательные пути. Изнутри, из недр организма вдруг вырывается истошный крик, и голова всё ещё дергающегося мальчишки с хлюпающим звуком взрывается, щедро поливая всех окружающих кровью и кусочками костей и мозга.
В ладонях всё ещё пульсирует энергия, и по организму теперь медленно и тягуче растекается лава. Капли чужой крови стекают по волосам и оголенным участкам тела, впитываются в светлую одежду и заливаются прямо в глаза и рот.
Она не хочет, чтобы эта эйфория заканчивалась. Она не хочет отпускать это жгучее удовольствие и тепло, которое так хотела получить, замерзая под своими ледяными простынями.
* * *
Она снова стоит посреди комнаты, ставшей её миром. Смотрит на дверь, закрывшуюся перед её носом много лет назад. За этой дверью стоят охранники. Они, должно быть, перешучиваются и подумывают о том, какие ещё пытки заготовили сумасшедшие учёные для подопытной, которую они охраняют день и ночь. Их мысли будто вламывались в голову стоящей за дверью девочки, заставляя её непроизвольно сжимать кулаки и скрипеть зубами. Они что, смеются над ней? Думают, что она смирится с их извращёнными опытами? Что подчинится, как пугливая лань? Черта с два. Только не сейчас, когда её мощь, казалось, достигла пика. Она поднимает руки и сосредотачивает всю свою энергию в кончиках пальцев. С яростным криком она движется на ненавистную дверь, готовясь раз и навсегда покончить с этим, пусть это будет стоить всех её сил. Почему она не сделала этого раньше? Она пыталась. Никакой уверенности в том, что именно сегодня всё получится, не было. Разум в момент отключается, и, не успев заметить померкший голографический замок на двери, она со всей силы выталкивает из себя ударную волну, разбивающую поддавшуюся дверь вдребезги.
Почувствовав свежий ветер свободы, пленница вскрикивает и пускается бежать, не разбирая дороги. Перед глазами мелькают многочисленные коридоры, чьи-то лица, мгновенно окрашивающиеся красным, рушатся балконы и трескаются стены. В голове блуждает яростное счастье, внутри растекается живительное тепло. Смерть настигает любого, кто имел неосторожность попасться на глаза обезумевшей беглянке. Ярость в её глазах утихает лишь тогда, когда перед ними оказывается простирающийся во все стороны черный космос.
* * *
Всё хорошее имеет обыкновение заканчиваться. Это бесит. Она думала, космос бесконечен. Как оказалось, он тоже состоит из консервных банок, в которые тебя, как кильку, ловят и запихивают в очередную клетку. Мимо проходит парочка заключенных, один из которых бросает в сторону девушки пошлую издёвку, при этом совершенно зря называя её подопытной Ноль. Она предупреждала их. Они не умеют слушать. Мгновенный выплеск энергии вбивает шутника в стенку, от чего его позвоночник переламывается надвое. Поле эффекта массы тут же отталкивает девушку от трупа, и она получает несколько ударов от охранников. Неужели так сложно поберечь свою никчемную жизнь, называя её так, как она представляется? Люди бывают не только жестокими, но и безмерно тупыми, и это Джек поняла здесь, в грёбаном Чистилище Синих Светил. Её свободная жизнь длилась сравнительно недолго, и за это время она успела угнать изрядное количество кораблей, разрушить космическую станцию и даже вступить в секту. Эта жизнь была полна крови и насилия, и это нравилось Джек. Она не собиралась сдаваться наёмникам и методично продолжала убивать подонков и в тюрьме. Кто является таковым - решала лишь она сама. В любом случае, достойны смерти были все.
Снова скована. Тяжелой поступью вышагивают сзади четверо охранников с оружием наготове. Один ведёт по коридорам, и в голову Джек закрадывается подозрение. Её ведут не в камеру. Турианцы, словно почувствовавшие волнение девушки, награждают её спину ещё парой ударов, заставляя зашипеть от боли и согнуться. У неё нет времени подумать, нет возможности атаковать, совершенно нет мыслей о том, куда же её ведут. Они хотят её избить до смерти и выбросить тело в открытый космос, как делают со всеми трупами?
Время паниковать приходит, когда перед глазами появляется криокапсула. Отчаяние, смешанное со злобой, высвобождает энергию, и двое охранников отлетают к противоположной стене. Джек разворачивается и со злостью смотрит на тюремщиков, готовясь размазать их кишки по стенке, но сзади на неё обрушивается удар. Мир пошатывается и уходит из-под ног, по затылку течёт что-то горячее. Секунда – и руки уже слабо передвигаются по полу, смазывая красные капли. Чья-то ладонь касается предплечья и что-то впрыскивает из шприца. Они ругаются. Прежде, чем Джек совершает очередную попытку подняться, всё погружается в темноту.
* * * * * * * * *
Где-то вдалеке раздался взрыв, и Джек открыла глаза, сразу же поднимаясь на ноги и оглядываясь. Черт поймёшь в этом месиве, что близко, а что далеко. Нужно быть уверенной на сто процентов, что никого из её группы взрывом не задело. Небо всё ещё тёмное, значит она спала недолго. Этого должно вполне хватить ей, ведь маленькие куски дерьма без неё никак не справятся. Спускаясь по обломкам, Джек надеялась, что за время её отсутствия обстановка кардинально не поменялась. Было бы совершенно некстати вдруг узнать, что кто-нибудь из её команды как-нибудь нелепо умер, а её даже не разбудили. До тех пор, пока взгляд не нашарил всех, кто должен был находиться здесь и сейчас в здравии и полной или частичной сохранности, Джек не выдохнула. Мысленно возвращаясь в прошлое, она внимательно вглядывалась в маячивших на горизонте жнецов, искренне желая им сдохнуть на месте всем и разом. Вот была бы пирушка.
Земля никогда не была её домом, но она была домом для всего человечества, а сейчас для стоящих позади ребят, называющих Джек своим учителем. Сейчас она чувствовала ответственность за них, как никогда раньше. У Шепард хорошо получается вбивать людям в головы нечто совершенно ненужное, от чего потом не сможешь отречься. Джек улыбнулась, про себя отмечая, что если командор не выйдет победителем из этой затянувшейся заварушки, она с удовольствием надерёт ей задницу.
Джек было страшно возвращаться в лабораторию Телтин, в которой прошло всё её жестокое детство, страшно раскрываться перед Шепард, вместе с тем учиться доверять людям, и ещё страшнее было отправляться на самоубийство в логово Коллекционеров. И вдвойне страшно было именно сейчас, когда на кону стояла не одна жизнь, а бессчетное количество. Джек знала, что Шепард непременно справится, но ребята, стоящие за её спиной в ожидании неизвестно чего, не давали расслабиться ни на секунду. Ей казалось, что она никогда не простит себя, если хоть кого-нибудь из них потеряет. Наверное, она будет винить весь мир целиком. Забавно, насколько изменила её встреча с Шепард. Научилась работать в команде, присоединилась к Альянсу, даже, чёрт подери, стала меньше материться. Нет, всё-таки Шепард надо выпороть в любом случае, дружба с такими людьми невероятно вредит мировоззренческим принципам.
Улыбаясь, Джек развернулась. Ей всё ещё было страшно, но теперь множество глаз смотрели на неё с уважением и доверием, и их она никогда не позволила бы себе подвести.
|
Первое, о чем стоит сказать – Джек психически неуравновешена. Психологические и физические пытки, перенесённые ею в детстве, никоим образом не могли исчезнуть бесследно. Её очень легко вывести из себя, в иных случаях не стоит даже встречаться с ней взглядом. Жестокие эксперименты Цербера развили в ней звериный инстинкт самосохранения, заботливо прикрытый извращенным подобием юношеского максимализма и щедро приправленный ненавистью ко всему миру. Джек избрала для себя путь так называемого изгнанника, оторванного от общества не физически, но психологически. Она совершенно закрыта: любого, кто пытается влезть в её личное пространство, она в лучшем случае кроет трёхэтажным матом, в худшем – чем-нибудь потяжелее. Джек считает, что никто не повидал в своей жизни больше страшных вещей, чем она. Если не дай бог кто-то не согласится, она прибегнет к способу, указанному выше. С детства она поняла, что решение всех проблем – это кулак в рожу, посему оные решать она умеет. Она довольно противоречива из-за психической неустойчивости, может впасть в секундное замешательство или даже панику, после чего огрызнётся на предложение помощи, всячески отрицая для самой себя, что в таковой нуждается. Никогда не знаешь, какой ответ ей придется по вкусу, потому что практически любую реплику, будь то согласие с её мнением, или же отрицание, она может среагировать непредсказуемо или с агрессией. Её реплики всегда сопровождаются непристойными выражениями, оскорбляющими что-либо или кого-либо. Порой она не может спокойно уснуть, потому как в голове всплывают нелицеприятные картины из прошлого, которые не исчезли с уничтожением лаборатории Телтин.
Как бы то ни было, она, вопреки своим собственным словам, всё же может испытывать привязанность к кому-либо, или просто доверять. Показателем является её дружба с Шепард, к чьим удивительно убедительным словам она попросту не смогла не прислушаться.
Взрослея, Джек обрела то, о чем никогда не могла помыслить, подавила те яростно вопящие благими матами (порой и в буквальном смысле) частички себя, что позволило ей в какой-то мере жить «нормально». На неё легла ответственность, которая со временем воспитала качества, возможно, утерянные давным-давно, или, быть может, проявившиеся как раз из-за осознания своей неправоты в некоторых вопросах. Её дикий инстинкт самосохранения превратился в инстинкт сохранения жизней тех, кто ей дорог, а таковых людей стало на порядок больше, чем было в прошлом. Конечно же, эти люди никогда никаких пламенных признаний от Джек не услышат, но, во всяком случае, смогут увидеть по её поступкам. Ради своих учеников она даже материться стала меньше, а это значит даже больше, чем могло значить в любом другом случае.
Возвращаясь к началу, ничто не может исчезнуть бесследно. Джек по прежнему чувствует «то приятное тепло во время боя», хоть и стала меньше думать о своём недетском детстве.
|
Биотические способности позволяют создавать защитные поля, перемещать предметы и атаковать врагов с помощью сгустков энергии.
Притяжение – Джек создаёт поле пониженной массы, поднимающее врага в воздух и заставляющее беспомощно лететь навстречу. Весьма занятное развлечение.
Ударная волна – серия полей эффекта массы, игнорирующая любые препятствия и поражающая противников без защиты, иных же задерживающая и способствующая потере части биотических щитов или брони. Крайне действенно в окружении кучи хасков. К тому же, за отлетающими в разные стороны противниками можно наблюдать вечно.
Кроме врождённых способностей Джек обладает навыками рукопашного боя и стрельбы из крупнокалиберных пистолетов и дробовиков.
Способна управлять шаттлом, не профессионал в этом деле, но угнать судно из доков, при этом порезвившись в кишках охраны, Джек может.
Является исключительным мастером в изобретении и использовании отборных ругательств.
О ВАС
СВЯЗЬ:
Другие средства связи:
ПРОБНЫЙ ПОСТ:
За толстым и немного заляпанным стеклом иллюминатора темно и пусто. Далёкие звёзды лишь изредка подмигивают, будто заманивая незадачливых путников в свои гравитационные поля. Джек всегда любила тишину, ведь она была единственным показателем того, что вокруг нет ни души. И пусть в неё ненавязчиво вливались шуршащие голоса, это всё равно была её личная тишина. Моменты одиночества теперь стали редкими, и доселе постоянная спутница неуклонно отступала, отгоняемая гулом живых и звонких тембров со всех сторон. Поначалу было странно. Но ведь человеческая природа такова: рано или поздно ты привыкнешь к окружающей обстановке, какой бы она ни была.
Джек смотрела в глубокий космос, не заостряя внимания на собственном отражении, четком и цветном, так навязчиво бросающемся в глаза, заставляющем немедленно уделить ему толику внимания. Бывает, люди смотрят в пространство для того, чтобы скоротать время, или заставить себя забыть о чем-либо, а в иных случаях – наоборот, вспомнить. У девушки же не было абсолютно никакой цели, она просто стояла перед этим помутневшим с годами стеклом и не сводила взгляда с одной точки. Быть может, она действительно устала.
Отражение шумно вздыхает, оставляя на холодной поверхности стекла след – очередная тщетная попытка привлечь внимание. Джек бросила быстрый взгляд на созвездия и отвернулась, пальцами правой руки медленно почесывая левое предплечье. Только сейчас она сообразила, что немало времени пялилась в одну точку вместо того, чтобы заниматься подготовкой к предстоящему сражению. Вот уже который раз их бросают из огня да в полымя. Джек уже устала думать о том, что это не та жизнь, которая нужна её ребятам. Все они думали, что готовы к такому. Но никто из них не изъявил желания перевестись в горячие точки. Даже на своей линии обороны они уже успели повидать немало ужасов этой войны. Джек знала, что они молчат не из страха перед суровой учительницей, а по собственной воле. В противном случае она бы увидела это по глазам. Эти ребята не смогли бы выдержать даже не столь физической, сколько психической нагрузки. Шепард приняла верное решение. Впрочем, она только и делает, что принимает верные решения.
Выразительно, но без злобы фыркнув, Джек вышла в коридор и направилась в сторону комнаты отдыха, в которой сейчас должен был быть весь её отряд. Они ожидали отправки на Землю, но никто толком никаких сроков не назначил, поэтому приходилось лишь смотреть в лицо загадочной неизвестности. Эта станция была небольшой и относительно тихой, сотрудников было много, но в дела отряда они, как правило, не вмешивались. Задержка в открытом космосе не должна была продлиться больше положенного.
Проходя мимо центра обеспечения безопасности, Джек невольно скосила взгляд в дверной проём и остановилась. Никогда ещё пустующие кресла охранников не говорили о каких-то радостных известиях. Что-то заставило их всех дружно подняться и куда-то уйти, и первым делом это было тревожно, а вторым – подозрительно. Мониторы, на которые выводились изображения с камер внутри станции, периодически затемнялись и передавали эстафетную палочку своим синтетическим собратьям, транслирующим из соседних помещений. Странным показалось то, что там, где обычно должны стоять мужчины в форме, зияло пустое пространство. Джек непонимающе округлила глаза и нахмурилась, вглядываясь в каждый из экранов поочерёдно. Лишь один из них заставил её органы сжаться в тугой комок и тут же разбрестись в разные стороны: в комнате отдыха находился кто-то чужой.
Девушка резко сорвалась с места и бросилась в левый коридор, по пути тщательнейшим образом выбирая способ убийства, который применит к этому человеку в черном, подписавшему себе смертный приговор уже тем, что решил остановиться не где-нибудь, а рядом с её учениками. Врываясь, словно вихрь, в нужную комнату, Джек остановилась напротив незнакомца, смеряя его одним из своих убийственных взглядов.
- Ты кто, мать твою, такой? – это должно было прозвучать тихо и угрожающе, но под воздействием сильных эмоций голос захрипел сильнее обычного, вмиг делаясь слишком агрессивным. Незнакомец, отошедший в тень, выглядел, мягко говоря, странно, но его внешний вид заботил Джек в самую последнюю очередь. Она не сводила с незваного гостя глаз, периферическим зрением пытаясь оценить обстановку и состояние каждого из ребят. Кто бы мог подумать, этого сделать не удалось, однако, Родригез, как-то совсем уж странно зажимающая локоть ладонью, заставила Джек напрячься сильнее. Либо эта неуклюжая девчонка опять споткнулась на ровном месте, либо темная личность явилась по чью-то душу.
Курсанты хранили напряжённое молчание. Теперь, когда Джек здесь, в их комментариях нет никакой необходимости: либо непонятный мужик вылетит со станции, как пробка из бутылки, либо раскроет тайну своего появления, а затем вылетит со станции. В любом случае, никто с ним церемониться не собирается, тем более теперь, когда один из курсантов уже в коей-то мере пострадал (пусть даже и Родригез). Обескураженные ученики медленно подтянулись ближе к своему учителю, и теперь в выражение их лиц добавилась толика решительности. Они были готовы в любой момент оказать сопротивление или напасть по сигналу Джек. Сама же она уже успела перебрать в голове всевозможные варианты в попытке идентифицировать личность незнакомца, начиная от простого наёмника и заканчивая модифицированным гетом, управляемым Жнецами с расстояния. Когда непонятное нечто ни с того ни с сего появляется на закрытой и охраняемой территории, начинаешь впадать в дичайшую паранойю и генерировать версии, которые в обычное время показались бы крайне абсурдными.
Ни к чему хорошему Джек в своих умозаключениях не пришла, поэтому, чувствуя, как истерично кровь стучит в висках, а пульсирующие биотические поля начинают теснить и без того сжатый воздух помещения, она шагнула вперёд:
- У тебя есть десять секунд. Либо ты говоришь, какого хрена ты забыл на этой станции, либо я узнаю это у твоего трупа. – Он держит руку на поясе. Что у него там, оружие? Даже если он успеет его достать, выстрелить ему не удастся. Долго молчать тоже. Опускающееся в кончики пальцев тепло вырвалось наконец из тела девушки, уже формируясь в плотный энергетический заряд, готовый размозжить противника по стенке, как вдруг что-то пошло не так. Что-то постоянно идет не так, это Джек уяснила ещё тогда, когда почти безвозмездно помогала Шепард на Нормандии. В её голове промелькнула мысль, что не надо было давать этому невнятному перцу времени на разъяснения, но момент уже был упущен. Чуть было не ругнувшись, Джек прислушалась к звукам стрельбы, начавшейся неподалёку от зоны отдыха. Ситуация начинала принимать ещё более странный оборот, и это бесило настолько, что девушка была готова забыть обо всех своих обещаниях и подсластить происходящее парочкой изощрённых ругательств, которые уже несколько минут вертелись на языке. Кое-кто из юных биотиков намылился высунуть голову в коридор для разведки, но тут же был остановлен жестким выкриком Джек. Неподходящее время для пули в лоб. При таком раскладе целесообразнее было остаться с одним врагом, нежели рваться в неизвестность сломя голову. Девушка дала сигнал ребятам, и те отступили от двери, не сводя глаз с тёмной фигуры в тени. Разорваться надвое не представлялось возможным, посему Джек предпочла довериться своим ученикам, оставляя парня в маске позади себя без внимания.
Ждать пришлось недолго: спустя мгновение на пороге показался офицер Филипс. Со странным выражением лица он указал дулом пистолета прямо в грудь Джек, после чего совершил живописный полёт назад с последующим столкновением со стенкой. Девушка с яростью смотрела на, как ей казалось тогда, предателя, мимолетом оценивая неестественный угол, под которым его голова запрокинулась назад.
- Ублюдок сраный… - сквозь зубы процедила она, будто и не замечая, что этот полёт для офицера стал последним. Уже после того, как Джек успела подумать о стопроцентной причастности Цербера, она поняла, в какой нехорошей ситуации оказался их отряд. Ей всё ещё было не ясно, какого чёрта Призрак снова пытается прибрать к рукам её учеников, но теперь она ещё сильнее хотела выдрать ему кишки. Ещё и этот мутный мужик… Джек резко обернулась. Мутный мужик, казалось, и не двигался вовсе за всё это время. Ситуация становилась всё более запутанной. Если допустить, что он пришел не ради жестокой расправы со студентами Гриссомской академии, то почему молчал, когда Джек была готова слушать? А если он заодно со шпионами Цербера, почему бездействует? Конечно же, такие факторы, как отсутствие времени для объяснений и целую ораву биотиков, пронзающих взглядами, Джек деликатно опустила. Если хочешь что-то сделать, то момент всегда найдётся. Кто-то скажет, что не стоит ровнять всех под свою гребёнку, за что рискнёт получить ударную волну в лоб.
Только заслышав топот приближающихся из-за угла ног, девушка вытащила пистолет и вышла в коридор, нацеливая дуло в пространство, в котором вот-вот должна была появиться чья-то голова. И как только она появилась, палец усилил давление на курок, но Джек замешкалась на секунду. В нескольких шагах от неё стоял человек, предательство которого она ожидала бы в последнюю очередь. Нокс – штурмовик, сопровождающий отряд чуть ли не с самого вылета из Гриссомской академии. Джек никогда даже на секунду не позволяла себе усомниться в нём, и сейчас увидеть в этом мужчине врага она не смогла.
- Стой, где стоишь. – Не ослабляя давление на курок, девушка всмотрелась в лицо человека напротив, пытаясь разглядеть в нём что-то, чего раньше не замечала. Если Нокс их предал, она сможет это увидеть, и у неё будет веский повод дать пальцам волю.
- Позволь мне объяснить! Здесь что-то не так! Половина сотрудников словно с ума посходили. Одни странно себя ведут, другие палят по всем без разбора, - Джек прищурилась, слегка поворачивая голову вбок, при этом не сводя взгляда с Нокса. – У них будто что-то в мозгах перекоротило. Я пришел сюда, как только узнал о происходящем. Это похоже на какое-то заражение.
Ещё какое-то время девушка простояла неподвижно, тщательно переваривая услышанное. Она хотела верить словам Нокса, но её собственное объяснение казалось сейчас настолько логичным, что отсеивать его окончательно и бесповоротно было как-то кощунственно. Мужчина не предпринимал никаких попыток избавить свою голову от направленного в неё дула пистолета, пока Джек решала, можно ли ему доверять. Как ни странно, лежащий у стенки офицер Филипс безмолвно подтверждал слова Нокса, ведь при жизни он не проявлял никакой видимой агрессии, а кое-кто даже упоминал о его располагающем спокойствии и оптимизме. Да и эта странная мина на его лице никак не выходила из головы. Его лицо будто было искажено рукой скульптора-неудачника. Ещё раз взглянув на сложившееся у стенки тело, Джек дёрнула всеми лицевыми мышцами одновременно и опустила пистолет. Иногда она готова была рвать на себе волосы от ощущения, что воодушевлённые речи Шепард не пролетели в своё время мимо её ушей.
- К чёрту. Что ещё за заражение? – Раздражённо спросила девушка, возвращая привычное хмурое выражение лица. Не хватало ещё всем здесь съехать с катушек и друг друга перестрелять.
- Работаю над этим. Я хочу спуститься в машинный отсек, нужно проверить, всё ли в порядке с вентиляцией. Один из местных недавно жаловался на странный запах. – Нокс был явно рад тому, что Джек его не застрелила. Он выложил всё, как на духу, подходя ближе к девушке и заглядывая в комнату отдыха. – А это ещё что за…
- Я разберусь с этим. – Джек подняла руку в прерывающем жесте. - Tвоё дело – вентиляция.
Кивнув в сторону коридора за своей спиной, девушка одарила Нокса убийственным взглядом, относящимся по большей части не к нему, а к его любопытству. Пусть оно было более чем оправдано, пусть оно было приправлено беспокойством, но сейчас Джек раздражало практически всё. Хорошо, что мужчина не стал спорить, а молча кивнул и проследовал в указанном направлении, иначе, казалось, трупов бы прибавилось. Зря он напомнил девушке о незваном госте, из-за этого злости в ней становилось всё больше и больше. Невольно она начинала связывать его появление с этим странным вирусом, и эти мысли не внушали ей особой радости. В какой-то момент ярость перелилась через край и, как это часто бывало в прошлом, Джек сорвалась с места и вмиг оказалась совсем рядом с чужаком, вжимая дуло пистолета в его шею.
- Если ты, мразь, притащил эту заразу, я прямо сейчас выпущу тебе кишки и затолкаю во все отверстия, понял? У тебя есть два варианта: начинаешь говорить, или я начинаю… - Треск прервал пламенную речь Джек, на секунду ввергая помещение в темноту. После некоторого замешательства свет вернулся, но стал зловеще моргать, не предвещая ровным счётом ничего хорошего. Буквально тут же послышался странный звук, как будто какая-то система медленно отключилась. На мгновение всё стихло.
- Да что за грёбаная херня здесь происходит?! – уже не в силах сдерживаться, Джек отошла от мужчины, нервно и обеспокоенно оглядывая каждый угол помещения, будто надеясь найти в нём ответ на заданный вопрос. Похоже, с ума сходили не только органические существа, но и техника. И раз так – дело дрянь.