Когда приходится иметь всевозможные дела с людьми, я обычно сразу диктую свои условия, да и те озвучиваю не до конца. В любой моей игре, которую я веду с этими простачками, всегда есть одно или несколько правил, которые неизвестны никому, кроме меня. И я вольна менять их, как заблагорассудится. А также я могу менять уже принятые ими правила, тем самым выплывая в необходимое мне русло. Конечно, обезьянки негодуют и требуют справедливости, но ведь никто не обещал им справедливость. Я никогда не даю слово, что буду играть честно. Я просто играю. Лишь до очень редких болванов доходило, что у меня нет ни друзей, ни даже союзников; у меня есть только расходный материал, который я не постесняюсь бросить в бой, под огонь противника, в любом количестве и в любое время - лишь бы достигнуть моей собственной цели. Чужие интересы и цели меня, как правило, не волновали - я работала, работаю и буду работать только на себя. И это не цинизм; это даже нельзя в полной мере назвать корыстью. Просто так уж сложилась моя жизнь. Пятьсот лет я вынуждена была убегать, прятаться и выживать, используя для этого любые средства и методы. Поначалу меня и вправду расстраивало, когда приходилось учинять как минимум серьёзные неприятности другим людям, чтобы снова оказаться в выигрыше, но время шло, психика закалялась в пламени безжалостности моих врагов. В конце концов, чужие чувства перестали иметь для меня значение. Почему я должна о них думать? Своя шкура ближе - это естественно для любого существа.
Однако бывают весьма неприятные ситуации, когда ты изначально поставлен в рамки жёстких ограничений и просто не имеешь власти - обстоятельства оказываются сильнее. Что делать в таком случае? Есть три варианта: попытаться превозмочь эти самые обстоятельства; смириться с подлой данностью; обернуть данность себе на пользу. Можно выбрать что-то одно, наиболее соответствующее твоему характеру и устремлениям, а можно попробовать всё по очереди, хотя риск при этом больше.
Я решила использовать весь ассортимент.

Помещение, в котором я очнулась, прикованная к какому-то столу металлическими кандалами по рукам и ногам, вряд ли можно было назвать обителью преследовавшего меня Первородного или охотничьим логовом. Скорее это было похоже на кадры из фантастического фильма про секретные лаборатории, где алчные корпорации проводят свои зловещие опыты над всем, что движется и дышит.
Запястья и лодыжки, как уже заметила, неизвестные приковали стальными кольцами к полированному металлу широкого стола, похожего на стол в операционной. Да и оборудование вокруг - цветные мониторы с какими-то цифрами и диаграммами, прозрачные трубки, баллоны со сжиженным газом и прочие штучки - лишь усиливало ассоциацию с декорациями из второсортного ужастика про спятившего хирурга.
В вену на левой руке была воткнула игла, от которой отходила ещё одна трубка - такая же прозрачная, как и остальные; по ней в меня явно закачали какую-то отраву. Во всём теле ощущалась сильная слабость, в горле пересохло, а картинка перед глазами двоилась и расплывалась, лишь изредка занимая более-менее стабильное положение - когда я пыталась сконцентрироваться. И тут же ощущала немилосердную острую боль в висках.
Вербена? Исключено, у меня иммунитет. Правда, я не знала, зависит ли он от количества, но даже если бы в меня вкатили пару литров этой отравы, это всё равно не смогло бы ослабить меня настолько сильно. Какого ж чёрта тут происходит?! Что это за место? Против воли я ощутила чувство тревоги.
С шипением приоткрылась и отъехала в сторону прозрачная дверь. Я приподняла голову и увидела, как в помещение вошёл высокий молодой человек в белом лабораторном халате. Я напрягла зрение и прочла фамилию на висящем на груди парня бейджике: «Райан». Инициалы почему-то указаны не были.
Парень - лаборант, врач, ординатор? - коротко взглянул на меня, ни слова не сказал и подошёл к приборам. Взяв со небольшого стола чёрную папку, он раскрыл её, достал ручку и принялся что-то помечать, время от времени сверяясь с показаниями на мониторах. Похоже, что-то его в них сильно смущало, поскольку он то и дело хмурился и прикусывал нижнюю губу, бросая на меня нервные взгляды. Я же абсолютно не понимала, что происходит, однако решила, что надо действовать, а не ждать непонятно чего. Мне нужны были силы. Нужна была кровь.
- Э-эй... - слабо позвала я, пытаясь сделать голос как можно более жалобным, словно плач раненой чайки. - П... помогите мне. П-пожалу... йста...
Хриплый прерывающийся шёпот с явно выраженными нотками страдания мог убедить любого. Над дверью я заметила камеру видеонаблюдения, но не стала заострять на этом внимание. Ещё минута-две - и это станет совершенно неважно.
- Помогите. Пожалуйста.
Было похоже, словно я собрала последние силы, чтобы членораздельно произнести свою просьбу.
Лаборант - допустим, что это именно лаборант, - положил папку обратно на стол и посмотрел на меня со смесью сомнения, страха и любопытства.
- Прошу вас...
- Мне нельзя с тобой разговаривать, - ответил, наконец, парень. - Извини.
- Пожалуйста... Ум-моляю вас... Мне... стра... шно...
Я снова сделала голос прерывистым и слегка уменьшила громкость, чтобы уж наверняка.
Лаборант вздохнул, повернулся ко мне всем корпусом и подошёл ближе. Всё равно слишком далеко.
Сплетая вместе нотки боли и умелую актёрскую игру, я что-то неясно прошептала, одновременно уронив голову набок и закрыв глаза. Однако ловила каждый звук в комнате. Я слышала, как парень подошёл ближе. Ещё ближе. Наконец он склонился надо мной.
Я резко рванулась, выпустив клыки, и впилась ими в шею жертвы. Лаборант завопил и попытался вырваться, но я сжала челюсти, как бульдог, жадно глотая горячую кровь и чувствуя, как с каждым новым глотком сила возрастает. Ещё немного - и эти чёртовы кандалы можно будет разорвать, словно фольгу...

...Повторно я пришла в себя в той же комнате и со стоном разочарования поняла, что план провалился. Снова слабость в теле, туман в голове, звон в ушах и расплывающееся пятно вместо нормального изображения перед глазами. Меня опять усыпили какой-то химической хренью, но я даже представить себе не могла, что это за штука. Вампира может ослабить только вербена. Неужели, пока я была мертва и прозябала в Чистилище, охотники (или кто-то ещё) придумали что-то новое против кровопийц? Или, может, каким-то образом они ослабили иммунитет?
Впрочем, гадать было бесполезно. Попытка сбежать не удалась, и вряд ли мне предоставят второй шанс. Вот он - тот самый случай, когда не столько условия, сколько люди оказываются - благодаря условиям - сильнее и диктуют уже тебе свои правила игры.
Снова с шипением открылась дверь. На сей раз в помещение вошла молодая девица в таком же белом халате, причём шла она в сопровождении двоих мужчин - один был явно военным, в пятнистой одежде, бронежилете и с винтовкой в руках, а второй, с крупной залысиной, был облачён в тёмно-синий деловой костюм. На его груди тоже висел бейджик: «Коулсон». Судя по виду - само начальство, либо кто-то из заместителей.
Я ничего не говорила - только насторожённо следила за каждым движением, жестом и взглядом вошедших. Я ощутила у губ и на подбородке запёкшуюся кровь и скосила глаза вниз, где на блестящем краю стола осталась россыпь алых пятнышек, словно кто-то раздавил тут ягоды.
С этого момента я приняла решение: не рыпаться до поры, до времени. Кем бы ни были эти люди и куда бы они меня ни притащили, сейчас хозяевами положения являлись они. Придётся проявить терпение и понимание.
- У вас тут что, закрытая костюмированная вечеринка? - насмешливо осведомилась я, когда почувствовала себя более или менее нормально.

Отредактировано Katherine Pierce (2014-05-14 14:14:19)