Привычный мир рухнул прямо на его глазах. Началось смятение и хаос, но среди этого беспорядка удавалось видеть свет, далёкий и едва различимый. Паника окружающих мешала думать и вести дела, а в подобной суете для него не оставалось ничего важнее работы, ибо всё остальное уже успело рассыпаться в прах. Сохраняя привычное спокойствие, он рассуждал о том, как долго это может продлиться. Сколько ещё его дела выдержат подобного натиска со стороны?...

В городе становилось темнее. Последний месяц ночи выдавались особенно холодными. Удивительно, но жизнь после полуночи прекратилась вместе с изменениями, происходившими на планете. Нью-Йорк угасал, словно свеча, которой больше не хватало воска, чтобы продолжать существование. Наступил сезон дождей, обещающий не заканчиваться никогда. Аномалии превышали самую высокую отметку, если верить новостям, но людей это уже давно перестало беспокоить, ведь были вещи куда страшнее природы. Мирные жители не понимали, что происходит и попросту боялись. Боялись, как зайцы, загнанные в клетку высшими силами. Ради чего? Не на убой ли? Никто не знал. Лишь только избранные понимали истинную причину происходящего в мире, но от этого не становилось безопаснее, о нет. Слишком большая ответственность для грешных людей, много вопросов без ответов, которые они просто не желали понимать и принимать на веру, которую от них никто, конечно, и не требовал. А потому избранных становилось всё меньше и меньше. Каждый из них узнал истину своими правдами или неправдами, но не все оказались к этому готовы…
Только Скрудж МакДак не был обычным человеком. Его жизни по воли судьбы суждено иметь резкие повороты в никуда, какими бы тяжкими они не оказались. Потому новые изменения бывший «самый богатый селезень мира» воспринял достаточно спокойно, чтобы двигаться дальше. Беда только в том, что «дальше» не существовало. Прокладывать путь в пустоте оказалось сложнее, чем предполагал Скрудж. Ему нужна была поддержка, но её не существовало. С каждым новым шагом богач чувствовал, как ускользает почва из-под ног. Слишком уж большой риск, а этого МакДак не любил никогда. Время безрассудных приключений давно прошло для него, как и ощущение потерянной душевной молодости, оставшейся в Дакбурге вместе с семьёй, домом, привычным укладом жизни. Ложью было бы заявить, что селезень не искал пути назад, не вёл поисков своих дорогих племянников, но всё тщетно. Временами МакДак зовёт их в тишине собственного особняка, надеясь на радостный детский отклик. Но это не происходит, и отчаяние заставляет забывать о проблеме. В подобной ситуации остаётся искать лишь утешение в работе и рутине, которая помогает забыться лучше спиртного и других средств, оставляющих за собой слишком резкий побочный эффект.
Хотя работа занимала всё свободное время МакДака, она не помогала окончательно справиться с одиночеством и потерей. Не удивительно, что в обличие человека Скрудж выглядел измученным: побледневшее лицо, вечно растрёпанные волосы, глубокие морщины. Лишь одно оставалось неизменным – живой взгляд, полный надежды и готовый стремиться вперёд, в ужас вместе с родным миром, если так суждено. Эти мысли приходили в голову богачу и сейчас, когда он сидел в офисном кресле, наблюдая за тем, как дождь стучит по оконному стеклу. В комнате царил полумрак, да и само убранство не отличалось особым лоском. Лишь только стол, стул и разбросанные вещи, среди которых был едва различим мобильные телефон, экран которого поминутно сообщал о новых сообщениях и непринятых звонках.
- Я же сказал, что для клиентов меня сейчас не существует, - недовольно пробурчал селезень, с досадой посмотрев на «новые технологии», которые подарил ему 21 век. Вот ведь ерунда! В его время телефоны не трезвонили через каждые полсекунды. Неужели люди даже во времена хаоса и разрушений готовы писать свои «отзывы» в жалобной книге? 
-«Скоро от этой страны не останется и следа. Я никогда не получу достаточно территорий, чтобы возобновить активную работу моих предприятий. Конец близок», - Скрудж с досады протянул правую руку к столу и одним быстрым движением скинул с него все бумаги, карандаши и прочий мусор.
-Этого не случится никогда, не будь я МакДак, - раздражённый крик прорезал тишину, и мужчина вскочил на ноги, принявшись нервно ходить взад-вперёд по комнате, даже не думая о том, чтобы переступать через скинутые на пол вещи, которые вскоре оказались под лакированными туфлями Скруджа, примятые и забытые. Богач ещё некоторое время наматывал круги, после чего, окинув печальным взором окружающую его пустоту, медленно опустился на стул. Для него подобное нервное состояние являлось привычным делом, но Дакворту всегда удавалось поддержать советом или просто поднести тёплое махровое полотенце, смоченное водой, дабы «остудить» разгорячённого и недовольного селезня. Увы, верного дворецкого уже давно не было рядом, и, каждый раз вспоминая об этом, богачу становилось ещё тяжелее.
Его голова поникла, а глаза в молчаливом упрёке смотрели на мерцающий экран телефона, как вдруг… Рука МакДака потянулась за «чудом техники» и подняла её с пола. По экрану пошли трещины, но вещь оказалась цела.
-«Слава небесам, иначе пришлось бы платить за ремонт», - мелькнула мысль в голове Скруджа прежде, чем он начал набирать номер, который успел выучить наизусть. Короткие гудки закончились, когда на другом конце можно было услышать приятный женский голос. Не дав договорить сотруднице, МакДак начал с удивительным нетерпением давать указания, пытаясь подтвердить каждое своё слово взмахом свободной рукой, не особо осознавая в тот момент, что через телефон увидеть сие действие невозможно.
- Билет на рейс до Рима должен лежать у меня на столе через несколько часов, иначе можете попрощаться с работой, - закончил Скрудж, отбрасывая мобильник прочь от себя. Конечно, он не собирался увольнять компетентного сотрудника в столь тяжёлое время, когда каждый человек на счету, но подобный стимул, как показывала практика, даёт хороший результат.

Случалось Вам путешествовать во времени без помощи магии и необыкновенных технологий? Подобное было редкостью в этой вселенной, однако МакДак готов поклясться, что именно это сейчас происходит с ним и с прекрасным местом, которое будто погрузилось в грязное средневековье, а может и дальше в века. Селезню приходилось видеть Рим, но он и представить себе не мог, что может за несколько месяцев случиться с городом. Улицы превратились в кровавые трущобы, однако жители, казалось, вовсе не страдали от этого. От каждого переулка тянуло запахом смерти и алкоголя. Подобное зрелище заставляло Скруджа сильнее укутаться в плащ и сторониться тёмных проулков. Он не боялся, но питал отвращение к этому падшему величию. Ему то и дело протягивали руки, пытались затащить в захудалые забегаловки, но богач поспешно отказывался, продолжая свой путь. В руках он нёс чёрный чемодан, который то и дело прятал за собственной накидкой, дабы не привлекать лишнего внимания прохожих. На улицах не витало того страха, который можно было ощутить в Нью-Йорке. Наоборот, люди распевали песни и, кажется, оставались вполне довольны подобной обстановкой. МакДак же пуще прежнего удивлялся, иногда бросая на прохожих взгляд скорее сочувствующий и полный немого огорчения. Некоторые жители Рима, казалось, спешили куда-то. Вскоре на главной площади можно было видеть огромную толпу людей, снующих у входа в, нет, вы не ослышались, Римский Колизей. Вековое строение, по праву считающееся гербом Рима, как древнего, так и нового. Но нечто изменилось в этом могущественном произведении искусства. Казалось, что оно вместе с городом обрело новый вид. Из полуразрушенной вековой постройки Колизей стал ареной, какой был и раньше. Казалось, его вновь воссоздали и даже больше. В его новом мрачном амплуа чувствовалась современность, которая не затронула разве что внешний облик Колизея.
Скрудж на мгновение замер в ожидании, наблюдая за огромной очередью, тянувшейся к Колизею. Он молча проследил за направлением, избранным людьми, и, пробурчав себе что-то недовольно под нос, поспешил в толпу. Далее начался сущий ад. МакДак проталкивал себя к кассам, тщетно пытаясь увернуться от посторонних предметов, а также людских локтей. На разъярённые крики он отвечал спокойно, изредка бросая вслед недовольным ехидную ухмылку и продолжая пробираться дальше. Наконец, мужчина остановился перед массивной дверью, на которой золотыми буквами значилось «для персонала». Скрудж, не долго думая, потянул дверную ручку на себя и скрылся в образовавшемся проёме. Как оказалось, тёмный коридор вёл не только на саму арену, но и к кассам, вот только эти кассы отличались от обычных. Здесь ожидали своего часа особые гости. МакДак, облегчённо выдохнув, подошёл к одному из окон и обратился к кассирше с просьбой выдать ему билет в лучшую ложу, какая только существует. Встретившая подобное резкое заявление удивлённым взглядом, кассирша поспешила спросить имя неугомонного клиента. Сверившись со списками, девушка неудовлетворённо заметила, что такого человека в числе приглашённых на сегодняшний вечер не имеется. Скрудж невольно улыбнулся, медленно расстегнув плащ и достав на свет чёрный чемодан, который тут же подвинул вперёд, ближе к наивной, как он понял с первого же взгляда, кассирше. Та осторожно протянула руки к застёжкам и открыла портфель, в котором увидела стопки свеженьких зелёных купюр. От подобного зрелища и у самого МакДака заблестели глаза, ох, как же жалко было отдавать столько ценных пачек ради одного билета… Но дело того стоило, и богач смог пересилить скрягу внутри себя. Кассирша, как заведённая, начала что-то тараторить, но это уже не имело никакого значения. Вскоре у Скруджа в руках поблёскивала в слабом свете ламп «золотая» карта с тремя заветными буквами на ней -  «V.I.P.». МакДак положил карту в карман и отправился прочь, оставив кассиршу наедине с новым состоянием, которое у неё, несомненно, в скором времени могут отнять, однако это богача уже не волновало.
Наступило время шоу, самая пора занимать свои места в зрительском зале. Хотя, какая разница, если в той чудной ложе, куда направлялся Скрудж МакДак, почти не было слышно отвлекающего шума толпы, несмотря на то, что сама комната выходила огромным оконным проёмом прямо на «сцену», где готовились к бою гладиаторы.
-«Пережитки прошлого», - подумал селезень, едва подавив вздох отчаяния, - «Не могу поверить, что мне придётся наблюдать это зрелище по собственной воле сегодня».
Скрудж быстрым взглядом осмотрел воистину роскошное помещение, которое именовалось «VIP-залом», после чего занял своё место на одном из кресел, обшитых бархатом. Рядом, примерно на расстоянии вытянутой руки, стоял поднос с едой, не привлекающей внимание МакДака, а также кубки, наполненные до предела красным вином, чем с давних времён славился Рим. Селезень нехотя взял одной рукой кубок и поднёс его к губам. В этот же миг он почувствовал холод… Холод, пробирающий до костей. Это означало лишь одно - прибытие долгожданного гостя, ради которого Скрудж проделал весь этот путь.
-«Стало быть, встреча всё же состоится».

Начинаешь забывать, когда жизнь стала складом потерянных вещей и событий, если ощущаешь, что терять больше нечего, а оставшееся уже не является важным. Безделушки и отдать не жалко, не так ли? Но что, если на кон ставишь себя самого, своё здоровье и будущее? В этом весь Скрудж.  «Кто не рискует, тот не пьёт» - поговаривают в народе. Однако разумно усомниться в правильности сложившегося положения, но его решения никому не суждено ставить под вопрос, не будь он МакДак.

-«Недурственно», - промелькнула мысль в голове некогда самого богатого селезня мира, когда он неспешно сделал глоток, почувствовав нежный и лёгкий аромат, пьянящий ещё до того, как алая жидкость попала на язык. Вино всегда было маленькой слабостью Скруджа, хотя он никогда не перепивал и уж тем более не позволял себе употреблять алкоголь в присутствии племянников. Однако сейчас в этом не было необходимости, к тому же напиток оказался совершенен по всем параметрам, и этому МакДак не удивился, просто не ожидал ничего иного от подобной встречи. Считая себя ценителем прекрасного, селезень растягивал удовольствие, делал небольшие глотки и никогда не пытался угодить своему желанию почувствовать туман в голове, спутанность мыслей и, наконец, забытье. А ведь последней пункт иногда чудился таким необходимым в разрушенном мире, когда иллюзии становились приятнее реальности.
Скрудж невольно начал отгонять прочь всяческие сомнения, которые норовили взять верх. Чтобы привести себя в привычное состояние нерушимого спокойствия во время деловой беседы, МакДак опустил взор на богато украшенный кубок. Ещё один прекрасный способ угодить его цепкому взгляду, настроенному на нужную волну. Несомненно, богач знал, что его видят насквозь и знают, как следует сделать шаг, чтобы оставить приятное первое впечатление хотя бы о месте временного прибывания. Драгоценные камни оказались очередной приятной деталью, что уж говорить о королевском металле, который богач привык чувствовать за версту даже тогда, когда сие не бросалось в глаза. В кубке ощущалась знакомая высокая проба, и Скруджу не требовалось определительных приборов, чтобы оценить, назначить цену и пожелать себе такой же кубок в качестве домашнего сервиза. Селезень готов был потешаться над собой, осознавая, с каким лукавым озорством он смотрит на этот диковинный предмет, всё ещё до краёв наполненный вином. В прошлом он, конечно же, поспешил бы занять драгоценностью всё своё внимание, но сейчас кубок рано или поздно должен был вновь стать неинтересен, как и всё, что находилось в ложе, включая и новоприбывшего, который, несомненно, чувствовал себя уютнее МакДака, хотя поначалу встретил гостя прохладно, как показалось Скруджу. Мужчина нехотя встал, наблюдая за появившимся из неоткуда Богом, после чего поспешил ответить на приветствие неоднозначным взмахом руки. Когда же позволение вернуться на мягкое кресло было получено, МакДак устало расправил плечи, быстрым движением поправив ворот собственного костюма, после чего неспешно сел на самый край, не удостоив собеседника взглядом, но с преувеличенным вниманием смотря на арену, где вот-вот должно было начаться действие. Гладиаторы появились на поле, настроенные исключительно на победу. И хотя они оставались людьми, Скрудж их таковыми не считал. Крепкие и здоровые мужчины, бойцы скорее походили на диких и необузданных зверей да и вели себя подобающим образом. Казалось, их буйный нрав накалён до предела, и лишь нехватка оружия в руке мешает им начать кровопролитие. До начала оставались считанные минуты, последние зрители занимали свои места в Колизее. МакДак хмуро наблюдал за тем, как ведётся приготовление, опираясь правой рукой на резную ручку кресла. В свободной ладони он продолжал держать кубок.
- Мистер Макдак, добро пожаловать в Рим, - привлёк его голос, заставивший вернуться мысленно к тому, за чем Скрудж пришёл сюда, преодолев километры и собственные страхи.
- Премного благодарен за приём, - заметил богач, изобразив на своём лице нечто, похожее на улыбку, - Я слышал, что немногим доводилось попасть сюда и немногим, конечно, удалось вернуться. Но откуда тогда берутся слухи?
Скрудж МакДак одарил собеседника взглядом, в котором сквозило лёгкое беспокойство. И всё же ни один мускул на лице его не дрогнул, как если бы подобный разговор был одним из обыденных и не являл в себе никакой угрозы или прочего, о чём Скруджу даже надоело получать предупреждения.
-Итак, позвольте поинтересоваться: что же вас так отчаянно привело ко мне, к такому обычному и ничем не примечательному божку? – селезень, казалось, удивился подобному вопросу, хотя встретил его так, как будто ему ничего не стоило сказать, что он мог выбрать любого, и решение его не зависело ни от каких-либо внешних и внутренних факторов. Однако вместо этого богач ответил вопросом на вопрос:
- А Вы смогли бы порекомендовать мне кандидатуру уместнее и лучше? Подумайте сами, и выбор покажется более чем очевиден. Конечно, я рассматривал другие варианты, не скрою, но что, если я слепец, который не всегда готов признавать очевидное сразу? Что же до дела, ради которого я здесь сейчас нахожусь... Боюсь, что не смогу оказаться слишком оригинален. Быть может, Вы и сами уже догадались, по какой причине я смел Вас беспокоить? Ведь люди во многом предсказуемы.
МакДак замолчал, будто на мгновение его привлекло действие, которое начало разворачиваться перед его взором. Скруджу не приходилось раньше наблюдать за боем гладиаторов и, спроси Вы его, он бы ответил, что даже за бесплатно не стал бы наслаждаться подобным зрелищем, которое, казалось, получило своё распространение в Риме, потерпевшего столько изменений. И вновь возвращаясь к этому, МакДак с тяжестью в сердце признавал, что привычный мир рухнул, да только в этом не так просто найти положительные стороны. Убийство в понимании Скруджа никогда не было равносильно веселью. Впрочем, его, кажется, хотели настроить исключительно на спокойную беседу, и богач, понимая это, не решался особое внимание уделять критике кровавой бойне. Как никак, а Богу Подземного Царства в понимании МакДака должны нравится подобные мероприятия.
- И всё же город стал другим со дня моего последнего пребывания здесь, - неожиданно отошёл от прежней темы Скрудж, поправив очки, которые успели съехать на кончик его носа. Казалось, что мужчина пытается тянуть время, но что, если немое предложение вести непринуждённый разговор богач принял слишком серьёзно? Кто знает, впрочем МакДак, кажется, остался доволен тем, что затронул тему изменения мира. Всегда интересно знать, как оценивают происходящее высшие жители планеты, особенно, когда от них в настоящее время зависело почти всё, - Я надеялся увидеть нечто другое, но зрелище меня поразило. Весьма неплохо, готов заметить.

«Семья» - простое слово с таким непростым значением. Оно многое изменило в жизни Скруджа МакДака, и особенно тяжело было её потерять сейчас, когда существование стало особенно тяжёлым. Кто бы мог подумать, что теперь ему придётся рисковать всем ради одного – семьи, той самой, которой у него не было долгие годы… Жизнь непредсказуема, не так ли?

Скрудж прикрыл глаза, облокотившись на спинку кресла. Это кровавое побоище начинало ему надоедать и, более того, вызывать новый прилив отвращение. Мужчина все свои силы пускал на то, чтобы не подавать виду, однако по его настороженному взору и недовольному, напряжённому выражению лица можно было увидеть всё: и горечь, и отстранённость, и даже сильную неприязнь к битве гладиаторов. Не привыкший жаловаться на судьбу, МакДак принял решение спокойно ожидать окончания этой резни, лишенной, по его мнению, всякого смысла. От нечего делать, Скрудж подумал занять свои мысли чем-то иным, а потому его внимание вскоре остановилось на собеседнике, без сомнения крайне любопытной личности.
Богач в который раз представил себе, как бы испугались все эти мелкие «сошки», снующие по его компании и пытающиеся в поте лица сохранить свою должность, узнав, что их босс быть может уже никогда не вернётся в обыденную рутинную жизнь целым и невредимым. Это грело душу Скруджа. Ощущение, что он кому-то нужен, всегда спасало его от того, что люди в 21 веке называют депрессией, но в который раз ставило перед очевидным фактом – он нужен лишь, как миллионер с капиталами, заводами и предприятиями. Людям плевать на его личность с высокой колокольни, лишь бы продолжало работать «McDuck corporation». И нет уже тех, кто поздним вечером откроет дверь в его комнату и позовёт, остановившись на скрипучем полу, тонким, детским голосом: - «Дядюшка Скрудж». Эта семейная картина предстала перед его глазами вживую, такая реальная, что хотелось скорее встать и побежать на зов племянников. Ах, если бы… Богач вернулся в реальность лишь тогда, когда услышал, как захрустела ручка деревянного кресла, сжатая в ладонях бога, с интересом наблюдавшего за происходящим на арене. Скрудж несколько раз сонно моргнул, пытаясь окончательно осознать разницу между желанным и действительным. Не хватало ещё, чтобы собеседник подумал, будто толстосум задремал прямо во время беседы. МакДак невольно поёрзал на кресле, пытаясь ровнее на нём разместиться. Кровавое зрелище всё продолжалось, и, как показалось Скруджу, конца и края этому не было. Неужели время остановилось, и он будет вынужден смотреть на этот кошмар вечно? Подобная мысль отразилась на лице мужчины сдвинувшимися к переносице бровями. На мгновение ему показалось, что следовало бы вновь отдать должное прекрасному вину, которого хватило бы ещё на несколько глотков, но МакДака привлекло знакомое всем чувство, будто за тобой неустанно наблюдают со стороны.
Скрудж обернулся и встретился взглядом с Аидом, который наблюдал за действиями богача. Селезень натянуто улыбнулся, потянувшись рукой за кубком, оставленном на столике несколько минут назад. Желание пить у МакДака не появилось, однако от ощущения предмета в правой руке становилось несколько спокойнее. Говорят же в народе, что человеку действия тяжело сохранять неподвижность и при этом не отвлекаться на какие-то мелочи, вроде посторонних предметов, которые так приятно крутить, мять и перекладывать из одной руки в другую. МакДак конечно же успел заметить, как была снята маска, с которой его новый знакомый пришёл на встречу, но это никак не повлияло на и без того уставшего Скруджа, не отреагировавшего на подобный вид собеседника. МакДак полагал, что и у него набралось бы достаточно шрамов, только не физических, а скорее душевных, и селезень готов был долго спорить о том, какие ухудшают существование больше.   
- Конечно же, Скруджи, смертные во многом предсказуемы, даже в своих желаниях. Они хотят, желают, получают, счастливы до конца своих дней, и потом…Бум-с! Мертвы, но со сладостной улыбкой на губах, ведь свой счастливый конец они хотя бы немного пожили, - Скрудж  внимательно слушал, а после понятливо кивнул, не пытаясь возражать против этого. Селезень часто размышлял о том, что когда-нибудь ему придётся уйти из жизни, но, знаете, в последнее время его это волновало всё меньше и меньше.
-Мы все, смертные, когда-нибудь отойдём в мир иной, - вслух заметил МакДак, пожимая плечами. Страшно ли ему об этом говорить? Нет, ничуть, просто констатирование факта. Если селезень уже потерял главную нить жизни, ту самую причину, ради которой стоит оставаться на этом свете, так зачем ему бояться самой смерти? Хах, какая чушь. И всё же у МакДака сохранялась голова на плечах, и он не старался при своих-то  возможностях строить из себя бесстрашного глупца, лишённого чувства самосохранения, как такового. Может, поэтому он всё ещё не почил под каким-нибудь быстро едущим по улице такси или не кинулся вниз с моста, как это делают многие.
-«Я не сумасшедший. В любом случае, до этого дня им не был», - мелькнула мысль в голове Скруджа, когда селезень осознал, что нечто странное начало происходить вокруг. Будто реальность закрутилась перед ним и стала изменяться прямо во время представления гладиаторов, которого МакДак уже не мог выносить. Паника не охватила богача лишь потому, что это путешествие сквозь время и пространство он уже проходил и ощущал на себе, когда его перекинуло из Даксбурга в Нью-Йорк. С одним лишь исключением, сейчас Скрудж оставался человеком, а не превращался в утку или, куда хуже, в какое-нибудь неведомое доселе существо-мутанта.
-«И хорошо», - подумал МакДак, зажмурившись. Всё же лучше не видеть происходящего, пока оно не закончится. Тем более  селезень уже начинал чувствовать головокружение и тошноту, подступающую к горлу. Когда же, наконец, мир остановился, Скрудж неосознанно открыл глаза и увидел то, что предстало перед ним. Право, мужчина едва подавил удивлённый возглас, во все глаза посмотрев на ту уютную и тихую улочку, на которой он остался стоять после неожиданного перемещения из центра Рима. На лице его впервые за всё это время заиграла искренняя улыбка, которая, хотя и появилась на короткий промежуток времени, всё же разбавляла напряжённое и «серое» лицо возрастного бизнесмена, коевым мог показаться Скрудж изначально. В усталом же взгляде вновь разгорелся уже тлеющий огонёк любопытства и интереса к происходящему.
- «Какое прекрасное место», - подумал МакДак, снимая очки и отправляя их в передний карман делового костюма, - «Здесь бы я с радостью остался на некоторое время. Ах, если бы…»
- Мы в Савоки на острове Сицилия, мистер МакДак. И не пугайтесь, я немного отмотал время назад, дабы вы почувствовали себя более раскованнее, - ну что же, значит, обо всех встречах, назначенных на завтрашний день, можно со спокойной душой забыть.
-…в баре Вителли имеются отличные сорта вин, да и откроется оно через двадцать минут.
Скрудж не видел причины, по которой ему следовало отказаться от данного предложения. Одно то, что он избежал продолжения гладиаторских боев, могло позволить ему прыгать от счастья, будь он лет на 30 моложе, а уж возможность побыть в этом чудесном месте ещё немного просто не оставило ему выбора. Миллионер медленно кивнул, следуя за бессмертным вперёд, вниз по улице, с которой открывался вид на сам город, зелёную растительность и даже горы, едва различимые на фоне за белоснежными домами. В воздухе витал запах морской воды, такой давно забытый, но такой родной.
-«Словно я вновь оказался в Даксбурге».
И вот они остановились у того самого бара, но, честно сказать, МакДак готов был хоть весь день гулять по этому месту, наблюдая за тем, как просыпаются местные жители, как начинает жить этот великолепный городок или, может, деревня. Скруджу приходилось слышать о Сицилии раньше, но богач и не думал, что встретит на этом острове нечто подобное. А ведь он мог поехать сюда в любой момент…
- Прошу Вас, не бойтесь, Скруджи, это не иллюзия и уж совсем в том вине не было наркотических веществ, - МакДак отодвинул стул и медленно присел на него, продолжая смотреть на то, что происходит вокруг.
- Даже, если это иллюзия, я совсем не против того, чтобы находиться здесь, а не где-то ещё,- признался толстосум, даже не решаясь в столь приятной обстановке вспоминать о том времени, которое он провёл у арены римского Колизея.
- Итак, вы расскажите мне, как исчезли ваши племянники, мистер Скрудж МакДак? – в этот миг радость, озаряющая лицо богача, пропала, будто её вовсе не было. Подавив вздох, селезень обернулся к своему собеседнику, не спеша отвечать на вопрос. Он сосредоточенно размышлял о чём-то, будто бы решал, а стоит ли вообще говорить об этом? Скрудж не спрашивал, как Аид узнал о его племянниках, в конце концов, бессмертным богам ничего не стоит добыть подобную информацию. Стало быть, зачем МакДаку тянуть с ответом?… Наконец, приняв какое-то решение, Скрудж подозвал к себе официанта, крайне удивившегося видеть в столь ранний час посетителей. Это оказался невысокий, худой парень, на вид молодой и достаточно рассеянный, с приятным открытым лицом, со светлыми, рыжими волосами и в чёрно-белом рабочем одеянии. МакДак, не смотря в меню, сделал заказ.
- И поспешите, молодой человек, – требовательно добавил МакДак вслед уходящему работнику заведения. После этого богач обратился к Аиду, решив начать издалека:
- Вы, верно, догадываетесь, что я не являюсь коренным представителем этого мира. Когда-то давно моя жизнь была немного другой. Да, я обитал на этой же планете, всего лишь каких-то сто лет назад, плюс минус несколько десятков, но с той лишь маленькой разницей, что…
МакДак прислушался, пытаясь понять, не идёт ли к их столику официант, или же не проходит мимо кто-нибудь ещё. Когда же богач убедился, что всё тихо, он закончил начатое предложение:
-… я не был человеком.

-«Бывают моменты в жизни, которые сложно передать словами. Представим простую ситуацию: желанное появляется перед Вами на блюде с золотой каёмкой, лишь протяните руку и возьмите. Но всё не так просто и, как оказалось, Ваше счастье продолжает оставаться вне зоны досягаемости. Так близко, и так далеко одновременно. Секунды падения от неимоверного счастья в пучину безысходности – момент, который, определённо, сложно передать словами, не находите?»

Как трудно, оказывается, иногда говорить правду. МакДак нервно вздохнул, пытаясь смириться с мыслью о том, что теперь существует личность, которой, пускай и частично, но известна истина. С одной стороны, в этом могло почудиться неразумное стремление Скруджа вернуть себе привычную обстановку: родной дом, семью, друзей, но с другой, совершенно противоположной стороны, в этом не было ничего плохого, ведь Аид – единственный, кто способен помочь. В любом случае, богач искренне верил в это. Да и потом, разве смог бы уважаемый и богатый бизнесмен прийти к простому смертному и заявить, что он вовсе не человек, но антропоморфный  говорящий селезень? Да его за такую правду отправили бы лечиться, не пытаясь разобраться в корне проблемы. И, честно говоря, МакДак на их месте поступил бы точно так же.
Сейчас же ему оставалось лишь терпеливо ожидать реакции собеседника, и она, конечно же, не заставила себя долго ждать. Последующие действия Аида были встречены скептическим взглядом Скруджа, который с недоверием посмотрел на вычерченные на столе символы. В душе миллионеру оставалось надеяться на то, что они сейчас не призывают какое-нибудь тёмное создание Ада, с коевыми, как полагал МакДак, его новый знакомый имеет тесные связи. Если селезень и был готов встретиться с существами преисподней, то явно не в настоящий момент. И его невольное возмущение можно было заметить по бровям, которые приблизились к переносице. Однако Скрудж ничего так и не сказал, продолжая наблюдать за происходящим.
- Даксбург, - после произнесённого бессмертным слова МакДак довольно улыбнулся, как если бы его сознание вновь окунулось в приятные воспоминания. Богач даже не сразу обратил внимания на очередные изменения окружающего пространства, к которому даже успел привыкнуть за последние несколько часов. Но что-то в этот раз происходило иначе, и это нечто Скрудж ожидал с особым трепетом. МакДак видел, как его руки начинают покрываться перьями, как его деловой костюм преображается в родной синий халат на поясе. Очки выпали из переднего кармана и преобразились в пенсне. Селезень протянул свою руку вперёд и посмотрел на неё восхищённым взором. Скосив свой взгляд, богач увидел клюв, пришедший на замену человеческому носу. Он стал прежним, вернул свой настоящий облик.
-«Теперь я вновь Скрудж МакДак», - подумал селезень, едва сдерживая слёзы радости. Он почувствовал, как неуклюже свалился на землю после перехода. Яркий свет на некоторое мгновение ослепил утку, но, когда богач сумел открыть глаза, он ахнул и радостно вскочил на ноги. Перед ним стояло Хранилище. Золотой символ в форме буквы «S» сиял в лучах восходящего солнца.
-Я дома, - прошептал МакДак, вновь опускаясь на траву, - Вернулся после стольких лет, а оно не изменилось вовсе, будто с момента моего исчезновения прошло каких-то несколько часов времени.
Скрудж во все глаза смотрел на собственное деньгохранилище, наслаждаясь каждой секундой пребывания в Дакбурге. Ему казалось, что всё теперь должно быть хорошо. О, как он ошибался. На мгновение вернувший себе звание самого богатого селезня в мире, богач забыл о находившемся рядом Аиде, пока тот не произнёс:
- За все приходится платить, Скруджи. Власть божков, коих вы знаете на той Земле, на Вашу не распространяется, а теперь я вынужден расплачиваться всего лишь памятью, мистер Макдак. А память для Богов – знатная штука, - селезень напрягся. Он вновь неспешно поднялся с земли, стряхивая со своего одеяния траву и почву. Оплата, значит? Вот так-так, интересно. Конечно, Скрудж знал, что до этого, когда-нибудь, дойдёт. Однако стоит ли говорить, МакДак был огорчён. Казалось, на мгновение он посмел ожидать большего.
- И что же я должен? – проговорил селезень, придя в уныние. Теперь он горестным взором поглядывал на родное Хранилище, осознавая, должно быть, что вскоре настанет пора прощаться. Но ведь он только прибыл сюда? Не успел увидеть семью,  не успел проверить свой счастливый цент, который, должно быть, уже успела прибрать к рукам злодейка Магика, если её, конечно, не разорвало на куски после использования опасного артефакта, что перенёс Скруджа в человеческий мир.
- Мне нужна ваша душа для переноса назад, в свой мир, мистер МакДак, - селезень не был удивлён, но на его лице отразилось сомнение. Отдавать душу сейчас, когда он так близок к своему счастью. Это слишком жестоко и несправедливо, не так ли?
-«А я ведь могу побежать вперёд, туда – где меня ждёт жизнь», - заметил богач, переходя в состояние гнева. Он обернулся к Аиду и холодно произнёс:
- Мы только прибыли в Даксбург, а Вы уже заговорили о цене. Я смог почувствовать себя настоящим, единственный раз за последние годы, и что же я слышу? – голос Скруджа сорвался на крик, - Что мне пора прощаться со всем, что я знаю, вновь? Я так и не увидел племянников, не встретил Дакворта, не обнял Миссис Клювдию, не заплатил ЗигЗагу за его преданную службу. Какого чёрта я должен сейчас бросать то, к чему я стремился столько долгих лет?
МакДак опустил голову, скрестив руки на груди. Было видно, что он размышляет над чем-то очень и очень серьёзным и, кажется, решение даётся ему очень непросто. В конце концов Скрудж пригнулся к земле и начал искать что-то в густой траве. Наконец он выпрямился, держа в руках потрёпанный цилиндр. МакДак подошёл к ближайшему дереву и повесил цилиндр на него, а после вернулся обратно, нехотя процедив сквозь клюв:
- Забирайте мою душу, и покончим уже с этим. Я привык расплачиваться по своим долгам, не будь я Скрудж МакДак, - селезень невольно зажмурился. Он не знал, какого это – умирать, но, чёрт возьми, как досадно было умирать сейчас. Так и хотелось пролить слёзы на родную землю, однако богач сдержался.
-«В конце концов, я ведь, правда, получил то, что хотел», - на мгновение клюв скривился в некоем подобии улыбки, - «И теперь мне можно, наконец, успокоиться, не так ли?»