if this is to end in fire
then we should all burn together
watch the flames climb high into the night.
----------------------------

вы когда-нибудь испытывали то чувство, будто хочется уснуть и не проснуться? как какая-нибудь сказочная принцесса, у которой есть свой собственный замок, персональная башня и дракон на фейс-контроле. Гвен Стейси точно не могла вспомнить, что было в ее прошлой жизни, ведь череда сумасшедших событий разделила для нее все, что происходило на "до" и "после". она не помнила, как оказалась в больнице. не знала, как звали человека, который, судя по тому, что говорили врачи, сбросил ее с огромной высоты. по всем диагнозам она не могла жить. и они говорили, что это настоящее чудо.

ее мама много плакала. последний раз она видела хозяйку семьи в таком продолжительном состоянии лишь после похорон отца. наверняка для нее было бы большим ударом за год потерять не только любимого мужа, но и единственную дочь. казалось, что изменились даже младшие братья. стали более спокойными к ней, не ссорились из-за кружки какао и того, кто заворачивает ланч в пакетики для еды с утра. разобраться, кто друг, а кто враг достаточно трудно, когда ты не помнишь каких-то маленьких, но значимых деталей. и она не помнила. поэтому придерживалась семьи, и все чаще оставалась дома. часто стали заглядывать друзья отца. капитаны и лейтенанты Департамента полиции Нью-Йорка, которые разыскивали того, кто нападал. единственным очевидцем мог стать Питер Паркер, вызвавший скорую и поехавший в машине с сигнальными огнями в госпиталь. судя по словам мамы, он сутками проводил время в больнице, но так и не дождался, когда она проснется.его можно было понять, ведь было достаточно тяжело бояться потерять дорогого человека, и в конце концов спасти этого человека за секунду до смерти.

но она этого не помнила. последним ее воспоминанием было обещание полететь в Англию вместе. как он сказал, там нужны супергерои. но поездка не состоялась. и, судя по всему, не состоится никогда. им стоило держаться подальше друг от друга. он не звонил и не писал, и даже не рассказывал, что произошло в ту ночь, когда он нашел ее на земле внутри разбитой башни с часами. он говорил, что они должны были встретиться там, но он опоздал на встречу. и за это поплатился. в выборе между отношениями и маской, он все же выбрал маску. и поэтому она злилась. ей нужен был обычный парень, а не любимец всего Нью-Йорка. а потому так лучше. так безопаснее.

несколько недель под жестким наблюдением врачей в обществе непонятных пищащих приборов, трубочек и проводов. затем - постельный режим дома, где мама старалась даже с работы контролировать свою дочь. чтобы она не проводила в сидячем состоянии более получаса за раз, и не более пяти часов за сутки. чтобы в это время успевала разрабатывать мышцы и те кости, которые были поломаны. чтобы надевала корсет, который помогал ребрам и позвоночнику не искривиться, а срастись правильно. это было больше похоже на пытку. но, как бы то ни было, зато она осталась жива. только после этого удалось вернуться на работу. как ни странно, ее рабочее место так и ждало хозяйку. компьютер, который остался временно бесхозным, пылился. последний раз, когда она сидела за ним, на нее начали охоту сотрудники отдела безопасности Оскорпа. но зачем- этого она не могла сказать. башня хранила в себе много тайн и, видимо, Гвен была в миллиметрах от одной из них. и кто-то очень сильно не хотел, чтобы любопытная блондинка раскрывала шкафы со скелетами.

коллектив явно не ожидал возвращения, хотя и знал, что официального распоряжения об увольнении не было. многие говорили, что до них доходили слухи о том, что молодая сотрудница Оскорпа скончалась, не приходя в себя, еще в больнице, но сообщения о похоронах не было, и поэтому они сомневались в правдивости этих слухов. и были правы. Гвен была практически как новенькая. не считая пары шрамов на ключице, руках и ногах, появившихся  вследствие операций. за время отсутствия работы накопилось много, и она была благодарна возможности задерживаться в здании компании. работа- единственная возможность отвлечься от дурных мыслей и аргументированно сбежать из-под маминой опеки. она ценила все, что та делала, но этой заботы было слишком много.

очередной вечер, когда мобильник стоит отключить, чтобы не было звонков с вопросами в стиле "почему ты так долго?", "я же волнуюсь, где ты?" и "я приготовила ужин, ты к нему успеешь?". и, с другой-то стороны, она уже знала, что на ужин давно опоздала и он остыл. в башне вряд ли осталось много людей, разве что рабочие, которые могли остаться на дежурство в ночную смену. обычно уже к девяти Оскорп пустовал. реже - на пару часов дольше, если работа была серьезная и значила очень много для компании. но сегодня - не тот день. сегодня отдел пуст, свет погашен практически всюду, кроме большой лампы над столом, где сидела невысокая блондинка и корпела над отчетами. сроки по наблюдениям за опытами уже горели, а атмосфера дома совсем не располагала на работу. а здесь был покой. тишина.

тишина, нарушаемая звуком открывающегося лифта. она не была никогда трусихой, однако иногда голоса и звуки заставляли вспоминать какой-то обрывок прошлых воспоминаний, отчего всегда становилось не по себе. сейчас же лифт заставил лишь немного вздрогнуть, но не сильно испугаться. многие сотрудники отдела могли забыть что-либо на рабочем месте, или кто-то из рабочих совершал обход. -кто здесь? - Гвен, выглянув из-за монитора компьютера, все же произнесла в пустоту тот вопрос, который крутился в голове. однако ответа не последовало. возможно, ее не услышали, или человек в наушниках. на другом конце стеклянного кабинета стояла чья-то фигура, но, даже прищурившись, Гвен не разобрала, кто это. охрана бы не пропустила чужого в такой поздний час. значит, это один из сотрудников.  -вы что-то забыли?

Вспомни все, Гвен.
Вспомни.
Какая-то часть внутри сжимается при звуке отдаленно знакомого голоса. Так было каждый раз, если всплывало что-то из прошлого. голова всегда начинала сильно гудеть. Во время, проведенное в больнице, сильно хотелось закричать, чтобы не слышать звуков бойни в часовне, которые не сопровождались картинками, что дали бы ясно понять: девочка, твоя ошибка, что ты сюда вернулась. А еще зажимать уши ладонями. Это не помогало, но придавало какое-то удаленное чувство безопасности. Как в детстве, когда прячешься под одеяло и считаешь его своим спасением. Все было таким простым, легким, воздушным в детстве. Так почему же все не так сейчас?

В Оскорпе слишком много сотрудников, чтобы знать абсолютно всех. Возможно, Гвен бы посчитала, что это может быть кто угодно из другого отдела, но не Гарри Осборн. Гарри, про которого поговаривали, что он вновь уехал, оставив свой пост. Или Гарри, кабине которого находится намного выше лаборатории. Или все тот же Гарри, рабочий день которого уже давно закончился, и он мог бы отправиться домой, распивать дорогой коньяк или поехать на ночную прогулки с Питером. На то они и лучшие друзья. когда Гарри только вернулся, Питер проводил почти все время с ним, и это было похвально. Еще в детства так повелось, что они были вдвоем. Не удивительно: они мальчишки. И щуплая блондинка не сильно вписывалась в их мальчишеские планы.

-Молодой человек, если вы хотите поиграть в прятки, это не лучшее место, - встав из-за своего рабочего места, Гвен пошла в сторону, откуда был слышен голос. Свет, обычно включающийся при движении, не сработал. Датчики здесь часто меняли и, очевидно, пришло время сделать это еще раз. -Вообще-то, я делаю то, что и положено на рабочем месте, я занимаюсь работой. Может, вам все-таки помочь? - она натягивает на себя одну из тех самых теплых и обворожительных улыбок, подходя ближе к смутно знакомой фигуре. И теперь ей не надо даже света, чтобы разглядеть такой знакомый блеск голубых глаз в полутьме. Эти глаза могли свести с ума кого угодно и, возможно, даже ее, если бы она не относилась к нему сугубо как  к другу. Им не удалось толком увидеться ни разу с того дня, как он вернулся в Нью-Йорк после смерти отца. Это было еще одним фактом, который их объединял. Разве что Нормана Осборна убила какая-то болезнь, а Джорджа Стейси - Кертис Коннорс. Возможно, не по своей вине, но по факту. Он не мог контролировать себя, и иногда для Гвен было удивительным то, как удается это Питеру.

Лампа недолго моргает, после чего все-таки включается. Вспышка света напоминает о том человеке, из-за которого за ней охотилась служба безопасности. Макс. Жертва несчастного случая в Оскорпе. Башня хранила в себе множество скелетов, о чем наверняка если не знали, то догадывались многие. Просто скелеты хорошо прятали умные люди, умеющие заметать следы. -Мне кажется, или мы не виделись несколько лет? - она видела его по эфиру в новостях, когда Норман скончался, а Гарри как бы автоматически стал главой его компании. Все, что было это репортажи и короткие интервью, где у Гарри задавали стандартные вопросы о том, как он переживает смерть отца, как в дальнейшем собирается работать Оскорп и не собирается ли Гарри вовсе закрыть дело отца. Иногда разбавляли эти штампованные вопросы шутками о том, что парень является завидным женихом и не задумывался ли он о свадьбе. На самом деле, Гвен было бы трудно даже представить Осборна-младшего, в костюме шагающего к алтарю, где уже стоит его невеста со своим отцом. Почему-то это казалось нелепым, и даже смешным. -Ты разучился улыбаться за это время? - стоит Гарри изобразить ухмылку, как с губ Гвен пропадает ее былая секунды назад радость от встречи. Всех нас меняет время, и он наверняка изменился за то время, пока они были далеко друг от друга. Странно, но когда тебе одиннадцать кажется, что расстояние действительно не помеха дружбе.

Он говорит очень странные слова, странным голосом и с какой-то чуждой до этого интонацией. Возможно, пришло со временем. Она знала его давно, но, если рассуждать, то и не знала вовсе. Каким он стал? Насколько сильно изменился? Чему его научил отъезд и хотел ли он вернуться? Много вопросов, которые хочется задать. И, не успевает Гвен открыть рот, чтобы сказать хоть слово о том, что ее интересовало, Гарри не дает ей произнести первый вопрос. "Оказалась живучей". В такой короткой фразе девушка видит долю какой-то агрессии. Словно он ожидал, что она умерла. -Я думала, что ты знаешь, - у нее не было никаких сомнений о том, что Питер, лучший друг Гарри Осборна, порадовал этой новостью его. Но нет. Видимо, Гвен просто больше не была чем-то значимым в жизни Человека-Паука, а потому и не важно для него стало упоминание такого факта в разговорах с друзьям. -Хотя да, откуда, вряд ли Питер стал бы тебе рассказывать об этом. Но ты прав, действительно он поступил, как герой. Появился вовремя, как раз после несчастного случая, - на секунду Гвен мешкается, не упомянула ли чего-то лишнего, говоря о героизме Паркера. Удивительно, что Гарри говорит об этом. В его глазах она пытается прочитать, знаком ли он с тайной Питера. Возможно, он поделился тайной. -Ты говоришь...странные вещи, Гарри, - от пристального взгляда становится не по себе, и Гвен отходит на пару шагов, отводя взгляд куда-то в сторону. Месяцы назад именно на этом месте один из близких Норману людей давил на Коннорса созданием вакцины от его болезни. Питер упоминал, что Гарри болен. Видимо, в Оскорпе все-таки удалось создать лекарство, потому что Гарри выглядел более-менее целым, не считая болезненных кругов под глазами. -Вернее сказать, страшные. Питер же твой друг, а ты все, что у него осталось. Зачем тебе надеяться, что он будет страдать?

Сердце начинает бешено колотиться, когда она чувствует, что где-то здесь есть подвох. Гарри Осборн никогда не пожелал бы каких-либо страданий своим друзьям. Более того, он пожертвовал бы состоянием, чтобы спасти своих близких. По крайней мере, таким его помнила Гвен и таким его описывал Питер после возвращения Осборна-младшего. Возможно, друзья что-то не поделили. Но делить-то им было нечего. -У вас что-то произошло?

- Откуда ты... - вопрос так и повис в секундной тишине незаконченным, когда Гарри оборвал ее слова. С виду он был все тем же человеком, которым она его и представляла. Которым видела в новостях и мельком с которым встретилась в лифте однажды. Не более того, один краткий разговор, да и то лишь на рабочие темы. Ей казалось, что он не представляет, о чем говорит. Вернее, она на это надеялась. Она надеялась, что все его слова - либо не смешная шутка, либо всего лишь страшный сон. Так уже было, когда она приходила в себя, и из обрывков воспоминаний страшных отрывков хотелось вырваться, спасти, проснуться. Гарри Осборн, которого она знала, тоже был бы зол на Питера. Она помнила, почему между друзьями произошла ссора. Знала все, что говорил Питер про последствия смешения крови человека с геном тех радиоактивных пауков, которых так усиленно прятали. И думала, что Гарри сдался. Но он не сдался. И вот они последствия.

Привыкший, что последнее слово всегда за ним, сейчас Осборн-младший был больше похож даже не то, что на тирана, но и на чудовище. За ним одновременно было и страшно, и интересно наблюдать. В такие моменты кажется, что где-то есть слабое место, за которое можно ухватиться и на которое можно надавить. Гвен быстро поняла, что Гарри живет где-то глубоко, где его прячет то чудовище, с которым он себя соединил, сделав всего одну инъекцию. Он умел совершать необдуманные поступки. И сейчас это играло злую шутку не только с Гарри, но и со всеми ними. За ошибку друга расплачивались Гвен и Питер. Своим здоровьем, жизнью, отношениями друг с другом и все ради попыток сохранить себя. Он даже предлагал ей все-таки отправиться в Оксфорд и, пока Гвен была без сознания, отправлял документы для подачи на отсрочку и возможность приступить к занятиям позже, о чем она узнала даже не от него, а от мамы. И она, глупая, осталась. Считала, что он хотел избавиться от нее, оставив при себе маску супергероя. А на самом деле спасал от лучшего друга. Делал все, чтобы она не вернулась в это здание никогда.
Но теперь. Слишком поздно.

Голова начинает гудеть от очередных силуэтов прошлого. Та ночь, когда она упала с башни. Питер врал всем. Ей, ее родным, полиции. Но, что самое главное, он достаточно хорошо просчитал ту версию, которую сказал. В часовне остались следы драки, но на Питера не упали бы никакие обвинения, ведь наверняка такие следы не мог оставить простой парнишка с фотоаппаратом в рюкзаке. Тик-так. Тик-так. Звон из часовни, которая пробивает одиннадцать, заставляет на секунду вспомнить лицо Гарри и то, как оно изменилось тогда. Он был больше всего похож на одержимого психа тогда, когда она перегрузила Электро энергией, заставив буквально взорваться, а Гоблину не оставалось ничего, кроме как подхватить девушку и сделать приманкой для того, кто был его лучшим другом. Был бы Гарри более рассудительным, он бы понял, почему Питер не мог его спасти. Но он больше не поймет. Он больше не вернется.

Да, ей действительно было страшно. Люди меняются, но чаще всего это происходит со временем и не так кардинально, как в этой ситуации. Гоблин говорил от лица ее лучшего друга, выглядел как он, имел такой же голос и даже некоторые повадки. Но это было чудовище, вытравить которое из головы Осборна-младшего было просто необходимо. Она стала бабочкой. Бабочкой, которую легко можно сжать и раздавить. И он бы сделал это. Если бы хотел. -Если бы Гарри знал, почему Питер отказал ему, то никогда не согласился бы на это, - немного потянуть время, чтобы добраться до кнопки вызова полиции и заблокировать выходы из башни. -Он беспокоился за него, ведь введение гена паука могло привести к генетическому сбою и скоропостижной смерти. Он не хотел ни чтобы его друг медленно умирал, ни чтобы он умер от его крови, - она судорожно вспоминала, что говорил Питер перед тем, как Гвен зашла в комнату, где проходило собеседование. Он упоминал разговор с Гарри. Он много говорил в больнице про него, но даже не рассказал ничего о том, кем на самом деле является их друг детства. Действительно, почему? Слова наиболее хитрой части Гарри Осборна, Зеленого Гоблина, вынуждали забыть обо всем и все-таки начать сомневаться в Питере Паркере и благости его поступков. С одной стороны, он доверял ей многое, но с другой - посвящал все-таки далеко не во все. Он не сказал, почему ей надо держаться от Оскорпа и что у ее лучшего друга в голове поселилась доминирующая ящерица-мутант.

-Гены радиоактивных пауков, - она запустила обе руки в волосы, сжимая ладонями голову, которая была будто бы готова разорваться от того, что происходит. Нет, ее жизнь давно не была обычной или нормальной, но это был край. -Они давали благотворный результат только на кровь Ричарда Паркера. И его потомков, - Гвен покачала головой, пытаясь восстановить полную картину произошедшего. -Почему Питер не сказал Гарри об этом и не объяснил, что ответил отказом только поэтому? В какое чудовище он тебя превратил, - на секунду ее взгляд задержался на лице, отражающем ничто иное, как какое-то пустое и бездушное безразличие. Питер мог спасти своего друга если не от болезни, то от того, во что тот превратился. Может, он узнал правду слишком поздно, чтобы остановить Гарри. Ученые Оскорпа не могли найти средство для исцеления, которое нашел Ричард Паркер и которое усовершенствовал так, чтобы оно не служило корыстным целям. И вот к чему это привело.

-Гарри не канул в небытье. Совсем нет. Это ты так думаешь, - Гвен отворачивается, стараясь снова не встречаться глазами с тем человеком, который едва ее не убил. В это не хотелось верить, и она не помнила, как упала и в результате чего это произошло. Возможно, во время ожесточенной схватки, им обоим было дело не до нее, и это вышел действительно несчастный случай. -А я считаю, что тот Гарри, которого знала я, помнит вовсе не то, как ему отказал в такой услуге лучший друг. Я считаю, что тот Гарри, которого знала я, помнит, как покупал мне в детстве мороженое и всячески подталкивал к Питеру, подшучивая над ним. А еще думаю, что он уже пожалел, что получил такую силу и теперь ему нужна моя помощь. Моя, - то счастливое детство, которое было у них троих, не позволяло много лет забыть о дружбе. Им было хорошо вместе. До тех пор, пока Гарри не исчез, даже не написав ни одного письма, хотя знал наизусть ее адрес. Эта ситуация чем-то напоминала отъезд Гарри. Он где-то есть. Но он не может ни написать письмо, ни подать каких-либо знаков о том, что для него, возможно, это важно. Что он жалеет о той ночи, и действительно уже пожалел о том, что ввел себе яд пауков. Что не хочет быть чудовищем, и лучше бы он искоренил Гоблина из своей головы. Гвен и сама не сильно верила в свои слова. Но лишь надеялась.

Сменяемые на лице эмоции, словно маски, слезающие одна за одной с кожи на лице. Он менялся. От усмешек к интересу. От интереса- к скуке. От скуки- к доле ярости. Как будто не мог определиться, что испытывает сейчас. Или примерял их на себя, словно стоя перед зеркалом и задавая вопрос "что идет больше?". -Ты даже не представляешь, скольким он уже пожертвовал, - в голосе Гвен появилось..отчаяние? Ей было трудно верить в собственные слова, прекрасно понимая, что ей действительно многого не договаривали. Конечно же, это было нормальной картиной для многих пар. Это могло бы быть нормальной картиной и для их отношений, которые уже остались вновь в прошлом, с одной поправкой. Если бы ее парень был бы не Человеком-Пауком, а она не пролежала бы месяцы, восстанавливаясь от травм, о которых он соврал. -Когда я поняла, что многого не помню, он спросил, помню ли я, кто он такой. И я знала, что он Человек-Паук. А кто ты? Я тебя не знаю,- ее еле заметно трясло так, словно вдруг резко подумал холодный ветер. Было не по себе вести такой разговор. Не сильно похоже на нормальную дружескую встречу спустя годы, когда принято легонько похлопывать друга по спине и кричать "эй, дружище, сколько лет- сколько зим". Все их совместное прошлое в эти секунды катилось к черту, с чем ничего нельзя было поделать.

Стучать в закрытую дверь. Гвен умела добиваться своего во многих ситуациях. И знала прекрасно об этом. Врожденная упертость, доставшаяся от покойного капитана Стейси не дала бы ей сдаться ценой даже многих потерь. Он сам же поплатился жизнью за постоянную поддержку своих взглядов. -Он не хочет, чтобы мы страдали. Ты. Я. Кто-либо еще. Он не хочет всех этих невинных жертв, поэтому раз за разом надевает свою маску и костюм. Поэтому спасает людей от тех, кто представляет серьезную опасность или угрозу, - снова защищать его. Так было раньше. Так было, когда ее отец разгоряченно спорил из-за этого "хулигана, надевающего маску, который является преступником, иначе зачем прячет свое лицо". Сейчас Гвен казалось даже, что переубедить отца в те вечера было бы даже проще, чем убедить Гарри Осборна в чем-то. Парень итак отличался привычкой следовать своим взглядам всегда. Что уж говорить о том, что он представлял собой теперь.

Понять, что творится у него в голове просто невозможно. Как будто он ведет свою внутреннюю войну именно в эти секунды. Гвен даже решила, что причиной баталий является сама она. За какими-то ответами для нее следовали новые и новые вопросы. Рассказывать ли Питеру обо всем? Вызывать ли полицию? Как избавить Гарри от Гоблина? Что ему от нее нужно? -Ты не Гарри. Гарри бы не стал жертвовать друзьями ради мести. Он бы понял все. Он бы понял, что Питер защищал его от самого себя. И от того, кем теперь стал Гарри, - Стейси качает головой. Гарри отворачивается, и в этот момент она находит кнопку вызова полиции, встроенную под столом одного из докторов лаборатории, у которого они и стояли. Всего одно движение указательного пальца - и быстро сюда прибудут уже знакомые коллеги ее отца.

Ее сердце буквально обрывается, когда вместо ожесточенного и напряженного Гарри она видит парня, опирающегося на стол, будто это его единственная опора. -Гарри? - Гвен сверлит взглядом спину друга, ожидая, что он повернется. Но он не поворачивается. Психопат, живущий внутри Осборна, вряд ли мог сделать с ним что-то физическое, ведь в таком случае боль причинялась бы им двоим. Какого это - когда в твою голову вселяется кто-то другой и пытается управлять? По крайней мере, именно так она представляла себе всю картину. Все те слова, которые говорил Гарри про ее смерть и о том, как желал, чтобы в часовне все закончилось, по крайней мере, для одного из них троих. Интересно, кто-то замечает изменения в поведении босса? Или он настолько все продумал, что выглядит естественно и настолько обыкновенно, что окружающие не придают этому значения? -Гарри, - он снова не отзывается, и Гвен, нарушая тишину стуком каблуков, быстрым шагом подходит к нему.

Гвен. Он называет ее имя тем голосом, которым не говорил до этого вечером. В резко нахлынувшей вспышке, она слышит голос Питера. "Гвен, уходи отсюда". Гарри забрал ее почти сразу после тех слов, когда с Электро было покончено, а единственное, чем могла помочь Стейси - уехать домой, в безопасное место. Сделать это она смогла уже только через долгие недели после тех слов. -Я хочу тебе помочь, Гарри Осборн, - в его интонации читалось что-то другое, что-то, что выдавало настоящего Гарри, которым он и был. Когда он поднимает глаза, это говорит лучше любых слов. Да, она действительно поняла. -Я правда хочу тебе помочь, - уткнувшись лицом в плечо пиджака Осборна, она обняла его первый раз за десять лет. -Только расскажи мне обо всем, и я придумаю, как избавиться от этого. Ты же этого хочешь? - но в ответ следует тишина. Та напряженная, натянутая тишина. Уловкой Гоблина могла стать такая близость с Гвен. Подпустить ее к себе как можно ближе, чтобы потом завершить начатое. -Гарри? Ответь же мне! - ее голос предательски дрогнул, когда она начала трясти парня за плечи. Она сама не была уверена, что еще существует способ вернуть их друга. Генетика была вещью непоправимой, и, даже если способ найдется, это могло убить их обоих - как Гарри, так и Гоблина. Оскорп представлял собой мощный фундамент науки, но не всемогущий. Увы.