Гвейну было сложно объяснить, почему так выходило, что его постоянно отправляли на какие-нибудь важные задания именно вместе с Персивалем. Разве мало в Камелоте рыцарей? Почему всегда именно он? Честно говоря, не то что бы его это сильно смущало, но он начинал подозревать неладное - а именно, что все остальные просто с трудом переносят его чрезмерно весёлый характер. О да, не раз бывало, что его остроумные шуточки становились причинами перепалок и дело иногда даже доходило до мордобоя. Гвейн, вообщем-то, был за любой кипиш, включая мордобой, но Артур возмущался и негодовал.
В общем, как-то так выходило, что именно Персиваль из всех рыцарей оказался самым выносливым. Может ещё дело и в том, что он один мог посмотреть на Гвейна так, что у того резко пропадало желание болтать всякую чепуху. Однако, борзости Гвейна эти строгие взгляды не отбавляли, и спустя какое-то время он опять выкидывал что-нибудь эдакое. Вот и сейчас, ему ничего не стоило с размаху открыть дверь, в добавок ещё и подопнув её ногой, и выкрикнуть:
-Одевайся! Мы едем спасать Камелот!
И его не особо волновало, спит Персиваль или нет, один он или в чей-то компании, ну и так далее. Бестактность Гвейна порой просто зашкаливала.

Через короткое время рыцари уже выдвигались в путь, а Гвейн буквально на бегу объяснял, что и к чему. Из его слов Персиваль мог понять, что им необходимо добыть некие ягоды, растущие в таком-то лесу, до которого добираться долго и мучительно, а потом ещё иметь дело с какими-то не в меру опасными зверями, которые в том же лесу ошиваются, питаются теми же ягодами и не особо любят желающих отнять у них вкусняшку.
-Гаюс говорит, одной такой ягоды достаточно, что бы вылечить раны всего Камелота, - с усмешкой рассказывал он, - Старик конечно приукрашивает, но звучит красиво.
"Если это целебное растение, почему его поиском должны заниматься мы, а не Мерлин?" - этот вопрос был предсказуем, Гвейн задавал его и сам. Мерлин и сам порывался ехать, но Артур своего слугу не пустил, обосновав это большим количеством работы, да и вообще, там какие-то неизвестные звери, и что будет делать Мерлин, если на него кто-то нападёт? Завижзит как девчёнка? Именно так считал Артур, или же на самом деле не считал, но вслух говорил, потому что подтрунивать над Мерлином ему нравилось так же сильно, как Гвейну подшучивать над всеми без разбору.
-Эти ягоды светятся в темноте и издают специфический запах - без особого энтузиазма рассказывал Гвейн информацию, которую ему до этого поведал Гаюс. Всякие травки-цветочки-корешки его не особо интересовали, если они только не являются частью какого-нибудь крепкого пойла, разливаемого в его любимом кабаке. - Светятся во тьме и воняют. Если бы мне кто-то загадал такую загадку, я бы сказал, что это твои сапоги, которые кто-то поджег.
Шутка была совсем не смешная, но Гвейн так не считал, и потому громко захохотал. Ирония была ещё и в том, что уж если кто-нибудь и решился бы поджечь сапоги Персиваля... это был бы именно он.
-Мы почти на месте, - сказал Гвейн, переводя тему со своей неудачной шутки, и тут он заметил в вечернем полумраке какое-то красное свечение, - Или...или не почти.
Персиваль, конечно же, тоже устремил взгляд именно в ту сторону, и это оказалось большой ошибкой. Потому что из кустов на рыцаря кинулось что-то большое и серое, явное желающие помешать рыцарям добраться до чудо-ягод.

Казалось, Гвейну нравится испытывать терпение соратника. Нет, правда, ему было интересно, в какой момент Персиваль наконец не выдержит и ответит что-нибудь, но этого не происходило. В конце концов, Гвейн всё-таки потерял надежду вывести из себя этого флегматичного молчуна, и ему всё же пришлось заткнуться. Он мысленно "махнул рукой", отбросив эту бессмысленную забаву, и сосредоточился на том, для чего они собственно и отправлялись в дальние дали - на поиске диковинных ягод. Как и Персиваль, он с недоверием относился к их свойствам, тоже задавая себе вопрос "Разве может такое быть?" Впрочем, он уже не раз сталкивался с магией, а потому знал, насколько сильно она раздвигает рамки возможного.
Взгляд мужчины был устремлён в сторону красного свечения, но как только из кустов послышались шорохи, он обернулся. Было уже поздно - что-то большое бросилось на Персиваля и скинуло его с коня. Разобрать было трудно, но зверь напоминал крысу очень больших размеров. "Ах да. Гаюс же говорил о чудовищах, которые охраняют ягоды..." - очень вовремя вспомнил рыцарь, собираясь спрыгнуть с лошади и помочь Персивалю отбиться от зверя. Однако, так гладко всё не прошло - со спины на него накинулся ещё один зверь и повалил наземь...
Гвейну пришлось изрядно покататься по траве в обнимку со зверем, прежде чем ему удалось освободиться. Животное набросилось на него с такой яростью, что приходилось прикладывать много усилий, что бы ему противостоять. Кроме того, крыса постоянно клацала своими острыми зубами около его лица, и повезло рыцарю лишь чудом. Зверь сильно цапнул его за руку, но мужчине всё же удалось всадить ему кинжал в шею. Для верности он повторил действие несколько раз, чувствуя на руках горячую красную жидкость. Резким движением Гвейн скинул с себя наконец успокоившуюся тушу и кинулся к Персивалю. Тому повезло куда меньше...
Всё дело в том, что была ещё и третья крыса, подоспевшая на помощь своим друзьям. Увидев её, Гвейн попросил небеса о том, что бы по близости не оказалось четвертой, а так же пятой и так далее... Один из монстров судорожно дёргался в предсмертной агонии рядом с Персивалем, второй же бросился завершить начатое и вгрызся в уже и так раненного человека, не давая ему пошевелиться. Точным движением Гвейн перерезал чудовищу глотку и пнул тело сапогом, скидывая с Персиваля. Следовало бы добить второго раненого зверя, но сейчас Гвейна куда больше волновало состояние Персиваля. И ему, кажется, было не намного лучше, чем мучающейся в агонии крысе. Сердце Гвейна похолодело от мысли о том, что в Камелот он может вернуться один. "Это моя вина. Нет, нет-нет, я не допущу!"