Достав из кармана немного помятого - да и не новый он уже - и местами запачканного кровью пиджака белый, без какого либо рисунка и прочих излишеств, что могли бы на нем быть, платок, который уже буквально через несколько секунд придется выкинуть, потому как в нем больше не будет необходимости, аккуратно вытираю им свои губы и подбородок, что заляпан все еще свежей и теплой кровью, чей запах вызывает во мне неоднозначные ощущения и желание найти себе еще кого-нибудь. Увы, но это не моя кровь и даже не кровь какого-нибудь животного. Это кровь молодой девушки, - и мне кажется, что её звали Эмили - чей труп в целях собственной, если можно так выразиться, безопасности, мне пришлось скинуть на дно озера, возле которого я сейчас, собственно говоря, и нахожусь. Кто я такой? Я - чудовище. Я только что убил человека и я не могу этого так просто забыть. Чувство вины, что сейчас словно бы сдавливает мои легкие, все еще не может отпустить меня и постоянно напоминает о себе, одновременно с этим заставляя меня ненавидеть и проклинать свое собственное существование. А уж если вспомнить о том, что все мои эмоции теперь усилены, то вы даже и представить себе не можете, что я сейчас чувствую и как мне тяжело со всем этим справиться. Я не люблю убивать невинных людей и все это мне не нравится. Я не убийца и никогда им не был. Но я вампир. И я не могу контролировать эту ужасную жажду, с которой я не в силах справиться и которая сейчас пускай и на какое-то время, но все-таки поутихла после того, как я высосал всю кровь из этой рыжей девушки. Она, жажда, сильнее меня. И если по-началу и кажется, что я смогу в определенный момент остановиться и дать своей жертве пускай и жалкий, но все-таки шанс на то, чтобы она убежала, то стоит мне лишь почувствовать привкус чужой крови у себя на языке, как я тут же теряю над собой всякий контроль и все о чем я думаю, так это лишь о голоде, который стал ключевым фактором в моей новой жизни. Но жизнь ли это? Не знаю. Я пытался с этим бороться. Правда пытался, но у меня все еще ничего не получается, а мои жертвы не выживают после встречи со мной. Я - вампир. Но просил ли я об этом? Хотел ли я такой жизни для себя? Нет! Я должен был умереть. Должен был остаться там, на дороге, в ту самую ночь, когда наш отец застрелил нас, и умереть. Должен был умереть, так и не позволив себе завершить обращение. И, признаться честно, но я и правда лучше бы умер, чем стал бы жить вот так, как я живу сейчас. Сжав в руке испачканный чужой кровью платок, который когда-то был белым, бросаю на него презрительный взгляд, что в первую очередь выражает все мое презрение к самому себе, а не к кому-то или чему-то еще, да и выкидываю его в ближайшие от меня кусты. Я себе противен.
Что, почему я все еще пытаюсь бороться с этим? Потому что я не один и у меня все еще есть то, ради чего мне стоит продолжать жить. Впрочем, мне кажется, что таким образом я всего лишь навсего пытаюсь хоть как-то оправдать свое существование. О ком именно я говорил, да? Стефан тоже стал вампиром. Но правда вот в отличие от меня, того, кто не может смириться с действительностью, ему наша новая жизнь очень даже нравится. И, кстати говоря, ведь если бы не он, то я бы и не превратился в это. Я бы не превратился в монстра и не стал бы пить кровь людей для того, чтобы жить. Но он убедил меня, заставил тогда, буквально на мгновение, усомниться в принятом мною решение умереть и не завершить обращение. Я поддался на его уговоры. Я поверил Стефану, вспомнил Кэтрин, которая всегда рассказывала мне лишь о плюсах того, чтобы быть вампиром, но не о минусах и в итоге заставил себя поверить в то, что все будет не так уж и плохо, что мы с братом сможем все это преодолеть, а кровь лишь поможет мне. Но она не помогает... Все, что я чувствую, так это лишь вину за то, что я убиваю невинных людей и нескончаемую боль и тоску по Кэтрин, которую я все еще люблю и не готов забыть. Стефан думает, что все это было всего лишь наваждением, что все это было обманом, но я так не думаю. Для меня это было и остается правдой. И сейчас, все эти чувства стали лишь еще сильнее. Я не могу справиться с этими чувствами и я все еще не привык к тому, что теперь я словно бы один оголенный нерв. Все происходящее, каждое воспоминание - вспоминать о прошлом труднее всего - и каждое убийство, которое я теперь буду помнить до тех самых пор, пока кто-нибудь не вобьет мне кол в грудь, действуют на меня слишком сильно. Все слишком ярко. И если раньше, когда я был человеком, мне это казалось и не таким уж плохим - Кэтрин заставляла меня верить в это, - то сейчас, увидев все своими глазами, я понимаю, что я ошибался. Это муки. Это ненависть. Это боль. Это вина.
Повернувшись к озеру спиной и мысленно попросив прощения у только что убитой мною девушки, я возвращаюсь домой. Ну как домой... Сложно назвать это место домом. Оно ведь даже не наше. Уехав из Мистик-Фоллс - мы не могли там оставаться после случившегося - и перебравшись в небольшой городок в нескольких милях от него, мы с братом решили остановиться в одном из домов, который приглянулся нам больше всех остальных. Мы привыкли жить в большом поместье, в котором много комнат и всего прочего, что бывает в богатых домах. Хозяев, конечно же, пришлось убить - Стефан питался ими два дня, растягивая удовольствие. В общем, на данный момент времени мы решили остаться здесь, в этом тихом местечке к которому никому из нас нельзя привыкать и уехать сразу же, как только что-то измениться. И если уж говорить об изменениях, то наступить они могут уже очень и очень скоро. В чем причина? В моем брате. И сейчас вы поймете почему.
Вернувшись в дом из которого я ушел часа четыре назад и пройдя внутрь на ходу скидывая пиджак, так как без него мне будет гораздо удобнее, прохожу в гостиную где Стефан, как и всегда, сидит в окружении нескольких девиц. Троих, если быть более точным. Двое из них сейчас сидят рядом и с повышенным интересом, и я бы даже сказал, что с каким-то необъяснимым желанием в глазах смотрят на то, как мой брат, поддавшись своему голоду, а также настроение, которое у него сегодня явно хорошее, пьет кровь из шеи третьей. Я не знаю их, я их раньше не видел, но и мне все равно. Меня куда больше волнует то, что трупы предыдущих своих двух "перекусов" мой брат так и не убрал, хотя я и просил его об этом. Что ж, видимо мне придется избавиться от них самому. "Ты опять, Стефан?". Осматриваю комнату, которая до нашего переезда сюда выглядела куда лучше и не обращаю никакого внимания ни на брата, ни на его новых знакомых. А впрочем... Быстро подойдя к одной из девушек, что прямо таки не могла оторваться от своего процесса наблюдения за моим братом и заставив её встать с кресла, - схватил за руку, и дернул на себя - да коснувшись ладонью её шеи, чувствуя, как по её венам бежит горячая кровь, которая опять напоминает мне о том, что мой голод постоянен и ни на минуту не способен уйти - хорошо, что сегодня я уже все-таки, скажем так, перекусил и способен себя сейчас пускай и слабо, но все-таки контролировать - и заглянув ей в глаза, ну а ко всему прочему и воспользовавшись своей новою способностью - внушать людям то, что я хочу, - я отпускаю её со словами: - Уходи отсюда и забудь все, что тут с тобой произошло. Быстро!
Это же я повторяю и со второй девушкой, также дергая её за руку и выгоняя из дома тем же самым способом, что и первую. Не хочу, чтобы мой брат - а ведь это могу быть и я - убил их. А что же третья, да? Ей уже не поможешь и она все равно умрет. И знаете, что? Это неправильно. А еще это очень глупо! Стефан ведь даже не следит за собой и абсолютно не заботиться о нашей же собственной безопасности. Неужели он забыл, что наш отец и все остальные сделали с Кэтрин и остальными вампирами? Неужели он не помнит этого? Люди убьют нас, если только узнают о том, кто мы такие. Но помнит ли он об этом? Не уверен. Он лишь наслаждается происходящем и продолжает играть в свои игры, которые кажутся веселыми лишь ему одному. Никогда бы не подумал, что мой брат тот еще садист, кстати говоря. Что ж, видимо я ошибался. После обращения в нем что-то изменилось и я не могу сказать, что именно, но Стефан и правда стал немного другим. Но если ему все это нравится, то не значит, что все это нравится и мне. Меня это злит, раздражает и временами заставляет ненавидеть своего собственного брата. Со временем все это проходит, но потом обязательно возвращается.
- Тебе не надоело? Стефан, так нельзя! - Возмущенно указываю ему рукой сначала на девушку, которой он только что питался, - бедняжка все еще дышит, а это значит, что ей еще придется помучиться какое-то время - а потом и на два трупа в гостиной, которые сейчас стали главное причиной моего дурного настроения. - Нам нужно быть осторожнее. Мне кажется, что люди в округе уже начали что-то подозревать. Тебе нужно как-то уменьшить свои аппетиты, братец. - Смотрю на Стефана, на то, как он смотрит на меня и почему-то меня посещает чувство, что я не смогу ничего исправить. Я не смогу исправить брата. - И даже не смей меня сейчас успокаивать.
[AVA]http://savepic.su/4742868.gif[/AVA]
