Дурацкая была затея. В который уже раз эта мысль проносится у меня в голове? И по каким-то неведомым причинам я все еще здесь, в этой сомнительной компании, отчаянно пренебрегаю своей карьерой. Похоже, я окончательно тронулась умом. Прикладываю ко лбу бутылку с холодной минералкой и на секунду прикрываю глаза. Не знаю, где был мой здравый смысл, когда я на все это шла, быть может, я была опьянена восторгом от этих потрясающих чертежей, от четко продуманного до мелочей плана шоу. Если все получится, это будет фантастическим приключением, а если нет… Если нет, то я сейчас впустую трачу свое время. И все было бы вполне сносно и терпимо, если бы не Дэниел. Его так много, он везде, и я уже порядком устала от его напыщенности и пафоса. Он ровным счетом нисколько не изменился, все такой же самоуверенный позер, безусловно, талантливый, но я от демонстрации его талантов уже успела устать. Надо было идти с Мерриттом в бар, когда он приглашал, ей-богу. Открываю глаза, когда Дэнни показывает очередной фокус, наслаждаясь собой и реакцией Джека. Бедного парня угораздило при первой же встрече признаться Дэниелу в том, что тот его кумир, а Атлас как хищник, почуяв жертву, не оставит теперь в покое своего фаната. Виляет хвостом, повторяя один фокус уже второй раз и, очевидно, радуясь тому, что Уайлдер не может уследить за его ловкими пальцами. К слову, я и сама невольно заглядываюсь на безупречное исполнение, хоть и прекрасно зная, как выполняется этот карточный фокус. Я отвожу глаза, когда чувствую на себе его взгляд. Не смотрю на лицо, но уверена, что сейчас по его губам пробежалась саркастичная улыбка.

Я почти научилась спокойно воспринимать его выпады в мою сторону, неуместные шутки, ловко парирую, не опасаясь испортить с ним отношения. Ведь теперь мне терять нечего, он не мой начальник, и мы больше не пара. Конкретно сейчас он всецело поглощен общением с Джеком, и я обращаю взгляд к окну, пытаясь отвлечься от всего происходящего в комнате. Вид передо мной открывается не впечатляющий, сквозь листву высокого раскидистого дерева, ветви которого практически упираются в стекло, не видно ничего, только пробиваются тусклые лучи заходящего солнца. Моя жизнь сильно изменилась с получением карты. В ней появилось сразу трое мужчин и всепоглощающая неопределенность. Нет, нам даны инструкции, тот, кто собрал нас, расписал каждое наше движение до последнего шага, и я почти склонна доверять этому гуру, в конце концов, работает это или нет, мы поймем уже на этапе общения с Артуром Тресслером, только ему решать, стоит ли вкладывать в нас деньги. Во всяком случае, до этого момента мы ничем не рискуем. Собственно, долго любоваться видами и купаться в собственных мыслях нахожу бесполезным и снова поворачиваюсь к ребятам. Глаза Уайлдера восторженно блестят, и я невольно улыбаюсь. Мне нравится этот парнишка, есть в нем что-то трогательное, приятное. Его лицо кажется таким по-детски бесхитростным, что встреть я его раньше, и не подумала бы, что он может быть карманным воришкой. Дэнни показывает фокусы, но явно не собирается делиться с парнем секретами. Еще бы, он привык быть главной звездой, самым первым, самым важным и незаменимым, везде и во всем. Признаться честно, это раздражает в первую очередь. И так как МакКинни его первенство признавать и не думает, меня ему поздно впечатлять, а восторженными смазливыми куклами наша скромная компания не обеспечена, остается красоваться перед Уайлдером. Видимо, прося у Атласа помощи в обучении фокусам, Джек ожидал совершенно другого подхода, нежели классический нарциссизм, и теперь я могу наблюдать явную растерянность на лице юноши, ответом которому было «смотри внимательно». Ведь он уже наизусть выучил классическое продолжение фразы «ведь чем внимательнее вы смотрите, тем меньше вы видите».

- Дэнни, ты никуда не собирался сегодня? Уже без пятнадцати шесть, – бормочу я, сладко потягиваясь и прекрасно зная, что планы на этот вечер у нашего волшебника есть, а пока Джек не почувствовал себя полным неудачником, его самооценку надо срочно спасать. Будь ситуация иной, я бы и не подумала способствовать обеспечению досуга Дэниела, но я уже порядком устала от его болтовни. Атлас, впрочем, без особого энтузиазма ретировался из квартиры, но, в конце концов, дверь за ним захлопнулась. - Не обращай внимания, ты скоро привыкнешь,  - говорю с ободряющей улыбкой, передвигаясь ближе к Джеку на диване и беру со стола оставленную Дэниелом колоду и тасую ее. - - А фокус несложный, он сам его придумал, – поясняю ему с улыбкой, давая понять, что на страницах интернета инструкции искать бесполезно. Я не специализируюсь на карточных фокусах, поэтому получается у меня не так ловко и изящно, как у Атласа, но тем не менее, в более медленном режиме я позволяю Джеку проследить за всеми манипуляциями, которые Дэнни выполняет так быстро, что невооруженным взглядом их заметить возможным не представляется. - Попробуй, – с улыбкой протягиваю ему карты. До этого дня мы не оставались один на один, и, как следствие, толком не успели пообщаться. Едва ли он ожидал, что от меня он может получить больше познаний, чем от своего именитого кумира. Что ж, сюрприз.

Отредактировано Henley Reeves (2014-07-02 21:11:27)

Не то что бы я искала себе союзников для дружбы против Атласа, тем более, присутствие Мерритта в нашей компании способно упростить эту задачу в одно мгновение - напротив, я просто знаю, каким Дэнни может быть, и не хотела бы, чтобы Джек получил сейчас ментальную пощечину от своего кумира. Меня с первых дней работы раздражала противоречивость его мыслей: на блеяние восторженных поклонниц он небрежно отвечал что-то в духе "я же волшебник, никто больше так не сможет", но стоило мне задать вопрос о технике исполнения фокуса, как он раздраженно заявлял, что это простейший трюк, и я просто невнимательна или не достаточно стараюсь. Сейчас я понимаю, что это должно быть лестно, что он так высоко меня ставил, предполагая, что я лучше и умнее, и способна разглядеть за его ловкими движениями все секреты, но тогда влюбленную девушку во мне это обижало. Впрочем, я сама до сих пор тайком наблюдаю за ним, когда он не видит, за его руками, лицом, невольно в голову лезут совершенно лишние воспоминания, отзываясь странным волнением где-то в груди. Я знаю, что это может быть, Мерритт понимает, но загадочно молчит, а остальным знать ничего не обязательно. Это все продлится всего лишь год, а потом, я думаю, нам предстоит вновь разбежаться в разные стороны, я вытерплю. 

Подмигиваю Джеку в ответ на его благодарный взгляд, пока Дэнни метнулся в комнату за курткой. Ловлю фокусника уже почти на пороге требованием выложить колоду из внутреннего кармана, напоминая про данный в инструкциях приказ "не высовываться и не привлекать к себе внимания". Тот выполняет неохотно, глубоко вздыхая и закатывая глаза. Порой, с ними я чувствую себя заботливой мамашей, а не верховной жрицей, как красиво описано на карте. В общем-то, уборка нашего скромного жилища и приготовление пищи так же лежат на моих хрупких женских плечах, так что, от поэтичного титула, присужденного мне теми, кто собрал нас вчетвером, одно название. Но я не жалуюсь, тешу себя мыслью, что все это временно. Широкая улыбка и блестящие восторгом глаза Джека подкупают, и я начинаю понимать, почему Дэнни с такой охотой красуется перед ним. Должно быть, я даже немножко завидую, но совсем недолго. То, что я могу оказаться полезной и научить юношу чему-то новому, доставляет мне действительно большое удовольствие.

- Не за что, - добродушно пожимаю плечами, мне не жалко. В конце концов, имею же я право на такую вот маленькую подленькую месть? К тому же, у Атласа не убудет, а парнишке в радость. Джек как благодарный ученик с энтузиазмом хватает карты и повторяет трюк довольно неплохо, чему я удивляюсь, ибо у меня при первых попытках повторить что-то за Дэнни карты шуршащим ворохом сыпались из рук. А Джек справился вполне ловко, и я волей-неволей отмечаю, что он пытается копировать стиль и манеру Дэнни. Впрочем, мои выводы были поспешны, потому что Уайлдер тут же повторил мой фирменный финал любого карточного трюка. Я смеюсь, помогая собирать ему карты. Не думала, что наше общение может оказаться таким непринужденным. Парнишка располагает своей открытостью и эмоциональностью, и я сама не замечаю, как поддерживаю разговор. - Мягко сказано, - произношу с усмешкой, хоть и не кривлю душой. Нет, я вовсе не хочу запугивать парня, но если он будет чувствовать поддержку со стороны, думаю, ему будет спокойнее. - Если хочешь, еще что-нибудь покажу, в свое время Дэнни многому меня учил, - предлагаю как-то невольно. Кажется, еще секунда, и я захочу его усыновить. И как угораздило его заняться мелким машенничеством? Ему совсем не идет амплуа плохого парня. - Правда, изяществом исполнения похвастаться не смогу, это немного не мой профиль, - с улыбкой тасую ту часть колоды, которую собрала, пока Джек выковыривает между подушек остальные карты. Конечно, Дэнни в восторге не будет, но и сказать - ничего не скажет, лишь начнет критиковать его технику и пенять на "учителя", что ж, это мне безразлично, тем более, я то вижу, что Уайлдер более чем способен довести любой трюк до совершенства не хуже Атласа. Но вот только Джек не так уверен в своих силах, что не кажется мне такой уж новостью - Ты себя недооцениваешь, - стараюсь вложить в свой голос как можно больше тепла, которого ему, должно быть, так не хватало по жизни. Конечно, мне приятны его слова, как и то, что он включает меня в список примеров для подражания, хотя, он делает это скорее из вежливости, но я не разделяю его точку зрения, о чем и хочу сейчас ему сказать. - Ты видел план? - задаю чисто риторический вопрос. Все они уже чуть ли не до запятой выучили этот план. - Трюки с картами на сцене, отвлечение копа, авария на мосту - те, кто нас собрал, уверены, что ты можешь быть лучше нас с Дэниелом вместе взятых, - говорю быстро, быть может, взволнованно, потому что Джеку действительно предстоит очень опасная миссия. - Только не вздумай сказать об этом Дэнни, а то он рванет исследовать морги в поисках усопшего, похожего на себя, - добавляю с беззлобной усмешкой. И все-таки, не могла не вставить какую-нибудь колкость. Похоже, вскоре, и Джек очень многое обо мне поймет, но радует одно, Атлас в этом плане слеп как крот или просто хочет таковым казаться. Неплохо бы отвлечься, пока у парня не возникло новых вопросов. Протягиваю ему карты, которые до сих пор держала в руках. - Попробуешь еще раз?

Я всматриваюсь в лицо парня внимательно, с интересом. До этого момента я тоже наблюдала за ним, но как-то поверхностно, со стороны, мы почти не разговаривали. После изучения плана мое самолюбие было несколько уязвлено, я не могла понять, почему авария на мосту выпала на его долю. Но эта обида длилась недолго, мне стало любопытно наблюдать за его поведением, пытаться понять, почему именно его выбрали для этой миссии, но так и не смогла прийти ни к чему хоть малость логичному. Тем не менее, никаких негативных эмоций этот парнишка не вызывал и не может вызывать. В конце концов, если бы не он, трое крутых и опытных "волшебников" в итоге разошлись бы по домам, поцеловав закрытую дверь, за которой скрывались все инструкции, которым мы, в свою очередь, сейчас следуем. И я ни в коем случае не забываю об этом, но меня всерьез заботит то, что он совсем мальчишка, и дело даже не в возрасте, а в его поведении, словах, действиях, проявлении эмоций. Он сам не чувствует себя достаточно взрослым для той миссии, которая на него возложена. Он с энтузиазмом принимает мое предложение показать что-нибудь еще из репертуара фокусника, и я пытаюсь восстановить в памяти что-нибудь интересное. В своей программе я крайне редко использую карточные трюки, зачастую они содержат дополнительный реквизит вроде холодного оружия или воспламенителей. Но сейчас приходится выуживать из недр памяти уроки Дэниела, которые он давал мне куда охотнее, чем сегодня Джеку, желая поделиться новым изобретением и услышать от меня похвалу. Теперь ему это не надо, он избалован вниманием настолько, что восторженные возгласы одного человека не представляют собой никакого интереса, особенно, если речь идет о мужчине.  Пока я рассуждаю о роли Уайлдера в предстоящем приключении, на ум приходит один фокус, который мне очень нравился когда-то, но не успеваю я открыть рот, чтобы попросить для исполнения карты, как Джек вдруг сам подает голос. Его тон уже звучит не так весело и беззаботно, напротив, он печален и относительно серьезен и очень вяло пытается это скрыть.  Я выслушиваю его исповедь молча, не выражая никаких явных эмоций: ни жалости, ни напускного сочувствия. И когда он заканчивает свой монолог, единственное, что я могу - положить руку ему на плечо и заглянуть в глаза:

- Ты справишься, - произношу достаточно твердо. Я не знаю, откуда во мне эта уверенность, но я не сомневаюсь ни на секунду в своих словах. - Просто думай об этом поменьше и сосредоточься на деталях, - а вот и единственный ценный совет, который я могу ему дать. В таких делах, как аферы и преступления нельзя задумываться об этике и морали, иначе совесть в покое тебя точно не оставит, загрызет и не подавится. Выучившись в свое время на юриста, я нарушала закон неоднократно хотя бы тогда, когда принимала контрафактные посылки от своего славного знакомого контрабандиста. А вот во что мы впутывались с моей внезапной ассистенткой, я бы даже под пытками не рассказала своей новой компании. Что до Джека, то подозреваю, что он таскал кошельки только у мужчин и только достаточно состоятельных с виду. Пожалуй, у любого в нашей компании побольше грешков, чем за спиной у этого парня с непростой судьбой. И теперь ему придется врать, блефовать, нарушать закон и переступать через тех, чьи имена даны в инструкциях. Его страхи понятны и объяснимы, особенно это касается аварии, и тут я действительно пытаюсь его утешить: - Помни, мы будем рядом все время. Если что-то пойдет не так, мы подстрахуем, - не знаю, откуда взялось это "мы" и почему мне так просто его произносить, но почему-то я заявляю это так уверенно, как будто говорю только за себя.

Наконец, забираю карты из его рук и тасую их, как умею. Я не знаю, сколько у Дэнни колод, но его карты всегда новые, покрытые свежим пластиком, издающие характерный звук, когда слегка прогибаешь колоду пальцами правой руки и ловишь пеструю очередь ламинированной бумаги в ладонь левой. И все-таки Уайлдера, похоже, больше занимают разговоры, но я не против, улыбаюсь, вдруг вспомнив с его подачи, как все начиналось. Я не раз это делала, чтобы хоть как-то рассеять боль и обиду, следовавшие после, но сталкивалась только с диссонансом, который заставлял только еще больше думать о том, что де пошло не так и когда именно это начало происходить. Я перестаю тасовать карты, когда заговариваю, но я не собираюсь раскрывать перед ним всю свою историю:

- Примерно так же, как и ты, - пожимаю плечами, поднимая на него взгляд и сопровождая его легкой улыбкой. - Мой интерес к фокусам возник, когда я впервые увидела выступление Дэниела в Центральном парке, он предложил мне подработку в качестве его ассистентки, и я согласилась, - рассказываю кротко, пытаясь скрыть волнение и старательно избавляя свой рассказ от лишних эмоций. - А потом поняла, что просто не могу без этого жить, и когда наши с Атласом дороги разошлись, создала свое шоу, - что ж, вышло довольно сухо, зато верно. Я не хочу вдаваться в подробности событий шестилетней давности, которые так усердно пыталась забыть. Конечно, мне тоже было бы любопытно послушать его историю, но я не решаюсь задать вопрос. Я знаю, что Джек сирота, и мелкие карманные кражи, которыми он достаточно ухищренно промышлял, едва ли являются для него приятной темой для разговора. Но вот мое внимание вновь возвращается к картам, и я показываю очередной нехитрый трюк. Должно быть, Джек разочарован, но я не намерена восхищать его техникой, напротив, я хочу поделиться с ним одним из важнейших секретов Атласа. - Не так важно то, сколько разных фокусов ты знаешь, как то, сколькими способами можешь показать один, - вот он, главный постулат нашего гения. Он может показать пять фокусов подряд, и вы даже не догадаетесь, что он все это время использовал одну и ту же технику, меняя лишь внешний антураж. Фокусы - это тоже шоу, и они должны быть зрелищными. Я вновь протягиваю ему колоду для повторения и развития навыков. Я в шутку говорю, что он может считать это домашним заданием, а сама прошу повторить оба фокуса подряд. Едва ли это похоже на мастер-класс, но ведь девяносто процентов знаний впитываются благодаря самостоятельной работе.

Джек не задает лишних вопросов, и за это я ему благодарна. Мне не хотелось бы сейчас задевать болезненные воспоминания, которые и без того преследовали меня слишком долго. Хоть в чьем-то обществе в этом доме мне более или менее комфортно. Джек пытается повторить за мной показанные фокусы, и получается у него очень ловко, с каждым разом движения все увереннее. Что ж, он действительно хороший ученик. Видимо, Дэнни тоже рассмотрел в нем заметный потенциал, но едва ли он захотел бы быть превзойденным кем-либо. Впрочем, вряд ли Уайлдер преследует цель сдвинуть кого-либо из нас с его пьедестала. Зато, это, видимо, входит в планы тех, кто нас собрал. Честное слово, надо кинуть Мерритту вечером идейку придумать нашим благодетелям какие-то вымышленные кодовые имена или обозначить их каким-нибудь одним ёмким словом, которое будет удобнее употреблять, чем это бесконечное "те, кто нас собрал" и более определенное, чем жутковатое "они". Очевидно, обратив внимание на то, что развивать тему своей работы с Атласом я желанием не горю, Джек выбрал более безопасную тему - мою сольную карьеру. Мне приятно, что мои трюки производят такое яркое впечатление на моих зрителей и всерьез кажутся опасными и рискованными.

- Да, на рынке иллюзий крайне сложно чем-то действительно выделиться и оказаться востребованным, - пожимаю плечами. Когда долго работаешь в одной области и становишься профессионалом в ней, так или иначе перестаешь воспринимать свою деятельность как что-то из ряда вон выходящее. Кажется даже иногда, что собеседник смеется над тобой. Когда знаешь все секреты, все огрехи исполнения, минимальные несостыковки в чем-либо, начинает чудиться, что все и каждый всё увидели и разгадали все тайны. И все-таки, Уайлдер только слышал о моих шоу, но сам никогда на них не был, и едва ли понимает, что ему предстоит сделать нечто куда более опасное и рискованное. А наша миссия заключается в том, чтобы во всем ему помогать и подстраховывать.

***

- Давай сделаем это быстро, - говорю, оглядывая решительным взглядом одну из городских больниц. У меня был год, чтобы подготовиться к этому дню, но стоя здесь и зная, что мне предстоит, я понимаю, что все-таки не готова. И тем не менее, я не могу сказать об этом Джеку, он не виноват в моих страхах, и они никак не должны повлиять на исход операции. Слишком много уже пройдено, и на карту поставлено немало. Если я проиграю битву со своими фобиями, проиграем все мы. Закусываю губу и оглядываюсь на припаркованный напротив больницы фургон, за рулем которого сидит Дэнни. Он поднимает ладонь, как в кратком приветственном жесте, я же отвечаю сдержанной улыбкой. Он не знает, и никто не знает, я никому об этом не рассказывала, и, пожалуй, сильнее, чем покойников, боюсь только показаться слабой. - Ну что, ты готов? - спрашиваю нарочито бодро. Я знаю, что Джек волнуется, и ему требуется рядом друг, способный поддержать в любой момент, а не  дерганная истеричка. - Идем, - произношу с твердой решимостью, на этот раз сопровождая слова соответствующим действием. Мерритт неподалеку травит какие-то шутки в компании двух охранников и делает вид, что даже не замечает нас, пока мы заходим в холл больницы. Похоже, эта славная троица неплохо проводит время.

Я не люблю всякого рода больничные и оздоровительные учреждения в принципе, поэтому, когда в нос ударяет характерный запах, невольно морщусь. Хватит кривиться, неженка, в морге ароматы похуже будут. Следуя инструкции, присланной буквально вчера, сначала мы должны найти коморку уборщицы, чтобы нацепить больничные халаты, а после уже проследовать на цокольный этаж, где и находится "трупохранилище". Даже не хочется думать, как наши наставники искали покойника, похожего на Джека, но я искренне стараюсь верить в счастливое совпадение, ставшее результатом кропотливых поисков. Незаметно пробравшись в коморку, достаю из сумки два белых халата, аккуратно свернутых в полиэтиленовых чехлах. Один из них протягиваю Джеку, другой разворачиваю и надеваю поверх одежды сама. Для завершения своей дилетантской маскировки, цепляю на нос очки для чтения без диоптрий и собираю волосы в высокий небрежный хвост. Все происходит очень быстро, впопыхах. Я собираю чехлы от халатов и небрежно забрасываю их в сумку. Нам сегодня явно сопутствует удача, и мы не встречаем на пути к моргу никого из персонала, кто обратил бы на нас хоть какое-то внимание. Точно выверены часы, когда патологоанатом уходит на обед, и в нашем распоряжении полчаса.

- Ты первый, - произношу, глядя на табличку с надписью "морг". Мое лицо сосредоточено, и я прилагаю все усилия, чтобы никак не выдать какого-то панического страха, бушующего в груди. Я помню, как отец говорил мне, что бессмысленно бояться покойников, они ничего мне не сделают, а вот живых иногда стоит опасаться. И умом я понимаю, что он был прав, но то, что внутри меня, не подчиняется сознанию. - Ты помнишь номер ячейки? - задаю глупый и бессмысленный вопрос. Конечно он помнит. За взломанной парнем дверью оказывается небольшой предбанник, оборудованный как своеобразный кабинет, а дверь в морг оказалась прикрыта, но не заперта. Когда мы входим в просторное холодное помещение, в нос ударяет резкий приторный запах тухлятины, перебиваемый парами спирта и формалина. Этот гремучий коктейль ароматов подгоняет к горлу неприятный комок, и я с трудом борюсь с приступом тошноты. Прикрываю нос рукавом, стараясь дышать через ткань больничного халата, не могу сказать, что спасает, но все же лучше, чем в самом начале.

Сомнения. Пожалуй, никого из нашей четверки они не покидают ни на секунду, каждый думает, анализирует, сомневается, никто не может сказать с абсолютной уверенностью, что в наш идеальный продуманный до последней мелочи план в следующую секунду предательски не вмешаются обстоятельства. И я уверена, такие опасения возникают не только в моем женском сознании, они проскальзывают в неровном шорохе карт в руках Дэниела, в лукавом взгляде Мерритта, в неуверенных движениях Джека… Быть может, я преувеличиваю, но я, как и все остальные участники нашего рискованного проекта, не решаюсь затронуть эту тему, даже наедине с кем-то. Нам не стоит сбивать друг друга, даже если все мы думаем об одном и том же. Пусть эта хрупкая мнимая коллективная уверенность, что все пройдет как по маслу, и дальше подпитывает каждого из нас изнутри. Почему-то только вступив вглубь помещения, я понимаю, насколько далеко мы зашли. Казалось бы, мы ограбили банк в центре Парижа, сняли миллионы с личных счетов Артура Тресслера, мы объявлены в международный розыск, за нами по пятам следуют неуклюжий коп и разоблачитель фокусов, но это все казалось мне захватывающей игрой, поводом для веселья, восторга и эйфории от того, как ловко у нас получается все то, что предлагает нам план, как точны корректировки, которые кто-то подбрасывает нам. Но сейчас, здесь, я буквально кожей ощущаю, насколько все это серьезно и масштабно. Мы вчетвером балансируем на краю пропасти, и, стоит совершить промах кому-то одному, за ним следом посыпятся все. Я стою на пороге холодного помещения, а от запахов ком встает в горле. Вероятно, цветом я сравнялась со светло-зеленым цветом двери, в ручку которой вцепилась как в родную, так как Джек интересуется моим самочувствием. Сейчас ни в коем случае нельзя проявлять слабость, он должен чувствовать поддержку напарника, а не размышлять, помещусь ли я  на каталке рядом с трупом.

–  Я в порядке, – киваю, пытаясь изобразить на лице некое подобие улыбки. Теперь неплохо бы поверить самой себе. Джек направляется к нужной ячейке и выкатывает ее из шкафа. Запах не изменился, и это радует, если в этой ситуации вообще может что-то радовать. Оборачиваюсь назад и прислушиваюсь, вроде все тихо, шагов в коридоре не слышно. –  Тебе помочь? – спрашиваю у Джека почему-то шепотом, но парень справляется и без моей помощи, ловко перекатывая тело с полки на каталку. Либо он тренировался, либо мы чего-то о нем не знаем. Я впечатленно приподнимаю брови, на какое-то время даже забыв про омерзительный запах. Когда каталка оказывается у двери, где я стою, останавливаю Джека. Надо убедиться, что работники морга ничего не перемешали и не перепутали. Преодолевая отвращение и смертельный ужас, разрываю черный пакет с одной стороны. Могу себе представить, как жутко чувствует себя Уайлдер, глядя на парня, так чертовски похожего на него самого. В мешке оказывается молодой красивый брюнет. Если бы не землисто-белый цвет кожи, можно было бы подумать, что он спит. Я вижу, как от этого не по себе Джеку, поэтому спешу закрыть края мешка и накрыть простыней, взятой из стопки рядом со входом. –  Извини. Я должна была убедиться, – произношу тихо, поправляя края таким образом, чтобы черный мешок не было видно под простыней. Выхожу из помещения первая, и едва ли не нос к носу сталкиваюсь с мужчиной в белом халате. Сердце падает в пятки, я замираю, плотно закрыв за собой дверь и намертво вцепившись в ручку. Мужчина отрывается от своего планшета с прикрепленными к нему бумажками, окидывает меня рассеянным взглядом и, видимо, не обнаружив для себя ничего интересного, поворачивает налево, вновь уткнувшись в свои бумажки. Я выдыхаю, только сейчас осознав, что увидеть бледную испуганную женщину рядом с моргом – вовсе не экзотика. Те, кто приходит на опознание родных и близких едва ли выглядят как-то иначе. Дожидаюсь, когда мужчина скроется из виду, и открываю дверь, выпуская Джека. - –  Все чисто, выходи, – стараюсь говорить максимально спокойно, хоть сердце до сих пор и колотится как невменяемое.

Мы направляемся к черному входу по извилистым коридорам больницы. Чем меньше людей нас увидит, тем лучше. Жаль, что в этой больнице морг расположен так неудобно, и придется проходить через хирургическое отделение. Я иду чуть впереди, следуя инструкциям. Мы не должны выглядеть так, будто мы знакомы, чтобы, в случае, если Джек попадется, я могла позвать на подмогу Мерритта. Мы поворачиваем за угол и едва успеваем сделать пару шагов, как дверь одного из врачебных кабинетов открывается, оттуда выходят двое мужчин, которые останавливаются на пороге, продолжая какую-то увлекательную беседу с тем, кто остался внутри. Я судорожно оглядываюсь по сторонам. Нельзя, чтобы нас заметили, ведь, если поднимут шум и успеют перехватить нас с трупом, то весь наш план полетит к чертям. Взгляд натыкается на бумажку в пластиковом кармане рядом с одним из кабинетов «Реанимация. Стивен Джонсон. Кома, 6 недель».

–  Вернись за угол, – произношу шепотом, жестами показывая, что Джеку необходимо сделать. –  Доверься мне, – все так же шепчу, прекрасно понимая, что парень напротив хочет побыстрее добраться до выхода, а не ступать назад. Пока Джек делает то, что я говорю, а доктора еще увлечены беседой, я незаметно проскальзываю в запримеченную палату. В просторной комнате находится всего одна кровать, на которой лежит мужчина лет сорока, окруженный всевозможными пикающими и мигающими приборами и капельницами. Я подхожу чуть ближе. Мне откровенно страшно, но я знаю, что нужно сделать, но это так рискованно, не хотелось бы ставить под удар жизнь другого человека. Но у нас слишком мало времени, а врачи вот, прям рядом, за дверью. Я подхожу к кровати и слегка меняю регулятор поступления жидкости из капельницы. Показатели приборов изменились, и я тут же нажимаю кнопку вызова специалистов, расположенную над кроватью и поднимаю максимальный шум. Спустя каких-нибудь несколько секунд в палате оказывается толпа людей в белых одеждах, окруживших мужчину со всех сторон. Мне внимания практически не уделили, так как ничего более или менее внятного я не произносила. Сейчас мне остается надеяться, что Джек воспользуется моментом и прошмыгнет к черному входу, пока я отвлекаю всех, кого только могу. Впрочем, пока на меня не обращают ровным счетом никакого внимания, правильно будет и самой потихоньку смыться.