Глускин отбросил труп женщины в белом халате, судорожно сжимающей папку с его делом даже после того, как её белобрысая голова укатилась куда-то в темноту. Это не она. Это снова была не она.
  Эдди постепенно забывал тот кошмарный сон, что снился ему казалось уже целую вечность. Безысходность, опустошение, чувство непрерывного поиска и ненависть от осознания того факта, что его любовь была совсем близко, но ускользнула в самый последний момент, оставив после себя лишь образы. Восхитительные и прекрасные, но реальные и незабываемые, которых во сне просто не бывает. Маленький и желанный лучик света в кромешной тьме прошлого. Глускин помнил ту острую боль в теле и в душе, но никак не мог вспомнить, откуда они. Неужели всему виной его возлюбленная? Нет, этого не может быть. Но даже если так, теперь это уже не важно. Ведь именно с её обликом у Эдди связаны самые светлые воспоминания. Ведь он теперь знает, кого искать. Это не просто идеал, это идеал существующий. Он видел его, ощущал, прикасался к нему, слышал его голос.
  - Где же ты, дорогая? - прошептал Эдди, глядя на белеющее и сливающееся с цветом халата тело докторши. Прежде чем отрезать ей голову, жених вырезал её мерзкие серые глаза. В тот раз он видел, как она следила за его уходящей в даль возлюбленной, пожирала его своим жадным, полным голодной похоти отвратительным взглядом. Глускин не мог больше позволить кому-либо смотреть на его невесту, на его избранницу.
  Эдди покинул кабинет, аккуратно закрыв за собой дверь и насвистывая свою любимую песенку. Под ногами разливалась густая и постепенно подсыхающая кровь, смешанная с ошметками чьих-то органов. У выхода в холл лежало сломанное, синюшного оттенка тело охранника. Переломанный позвоночник и разрыв брюшины позволили его скелету сложиться в обратную сторону, словно бездушная марионетка, у которой перерезали ниточки. Кровь, тела, мясо - это новое место всё сильнее напоминало его новый дом.
- Дорогая, где ты? - вкрадчиво спрашивал Эдди, заглядывая за угол. Невеста могла быть где угодно и Глускин боялся её упустить. Он боялся упустить свой шанс, который судьба так любезно ему подарила. Жених неторопливо поднялся по лестнице на второй этаж, где ранее находилась его палата. Светлые тона мед.пункта уже несколько часов назад окрасились  в грязно-алые, темно-коричневые и бледно-алые, и здесь, пожалуй, было тише всего. До определённого момента.
  Это был её смех. Это точно её смех, сопровождаемый предсмертными, полными агонии криками никчемных существ, что населяли клинику. Глускин сорвался с места и бросился в сторону желанного и любимого голоса. Неужели они наконец встретятся? Помнит ли она его? Так же сильно ли она его любит? Неужели у него есть шанс узнать её имя? Это, конечно, не самое важное, но...
Эдди мчался навстречу этому смеху. Он распахнул дверь.

Эдди не редко видел её в своих кошмарах. В кошмарах, где его любимую ищет, догоняет и убивает чудовище. Чудовище с его телом, его лицом, его, полными искренности и любви голубыми глазами. Но это был не он. Настоящий Эдди заперт где-то внутри и единственное, на что он способен, так это пытаться докричаться до своей невесты. Она прыгает в шахту лифта, прыгает в окно, и до Глускина доносится её плач, полный боли и отчаяния. Полный страха 
"Беги от него! Это не я! Не верь ему! Беги, дорогая!"
  Надрывая глотку кричал Эдди, но слова тонули и вместо призыва к спасению, Глускин слышал лишь мерзкий и ненавистный ему голос чудовища, что манил его любимую к себе, рассыпаясь в лести и лживых признаниях в любви. В обещаниях счастливой семейной жизни. И он видел глазами чудовища, как его крепкая ладонь смыкается на её хрупкой шее, а длинный, покрытый чужой кровью нож, вспарывает живот, разрезая кожу, мышцы, выпуская наружу литры крови и месиво из поврежденных и перебитых внутренностей. И этот кошмар повторялся раз за разом.
  Но теперь всё закончилось и его невеста стоит прямо перед ним. Его невеста?
  Он никогда не забудет эти глаза. Тогда они казались ему чем-то невероятным, они были наполнены пробивающимся сквозь грязные и забитые окна лунным светом. Невинность, волнение, страх - в них смешалось множество чувств, в которых Эдди надеялся увидеть одно единственное и самое желанное ему - любовь. И сейчас Глускин смотрел глубоко в них, сразу узнал обладательницу, но... Что-то изменилось. Её глаза. Не живые, не мертвые. Такие же, но другие.
Всё тот же родной силуэт, складный и идеальный в своих пропорциях, но почему-то кажущийся иным. Словно это всего лишь отражение в зеркале. Всё то же самое, но иначе. Эдди на уровне подсознания улавливает изменения в осанке: она гордая, полная сил и решимости. Она стала ещё лучше. Глускин смотрит на её руки, которые теперь лишены той беспричинной дрожи. Размазанная подсохшая кровь и совсем свежие темно-бордовые линии складывались в голове Эдди в причудливый узор. Почему эта женщина сейчас так похожа на сон, который вот-вот превратится в кошмар? Глускин знал наверняка, что не спит. Он проснулся уже давно, его кошмары из прошлого и настоящего закончились в этом новом доме. Но тогда откуда это чертово чувство чего-то неправильного? Чего-то опасного.
Эдди постарался не думать об этом, всего лишь волнение перед воссоединением с семьёй, ничего более. Сейчас стоило беспокоиться о другом. Вспомнит ли она его? Поймет ли? Способна ли принять и простить его ошибки, как он когда-то был готов принять и простить её. Сможет ли она простить то бесконечно долгое одиночество, с которым Эдди её оставил. Глускин лишь на мгновение отвел взгляд, чтобы с уверенность посмотреть на неё снова. Нет. Это чувство не исчезло.
- Я нашел тебя, дорогая. - как можно спокойнее сказал жених, стараясь не выдать своих сомнений. Что-то по-прежнему не сходится у него в мозгах. Словно что-то не позволяло ему быть обманутым и счастливым. Нет, ему сейчас плевать. Он хочет быть обманутым и счастливым. Она единственная, кому он может верить и кому хочет верить.
- Ты не выглядишь напуганной. Я счастлив.
Глускин стал неспешно приближаться к невесте, покрепче сжав рукоять ножа в пальцах. Ему всё ещё кажется, что он может ей спугнуть, но надеется, что она стала достаточно сильной и к ней не вернутся детские страхи. И всё станет как надо, как должно быть. Муж и жена - двое самых счастливых людей на свете и сейчас от Эдди требовалось лишь поделиться с ней своим собственным счастьем.

Отредактировано Eddie Gluskin (2014-08-15 18:11:24)